Тайны Федора Рокотова

Но та же челобитная, казалось, решала и все вопросы происхождения художника. Выводы были слишком очевидными: к дворянству Рокотов отношения не имел и, как брат крепостного, должен был и сам быть крепостным хотя бы в прошлом, если ему даже и посчастливилось раньше или позже получить вольную. Однако таким простым в действительности документ нельзя назвать из-за многочисленных заключенных в нем противоречий.

Приобщенная к челобитной художника справка свидетельствовала, что по ревизским сказкам 2-й ревизии в подушный оклад Московской губернии Московского уезда Сетунского стана села Шатилова и Воронцова был записан некий Никита Степанов пятнадцати лет от роду и „без прозвища“ — без фамилии. По переписным книгам 3-й ревизии против того же имени имелась отметка, что „отпущен своим господином вечно на волю“. Фамилия Рокотова по-прежнему отсутствовала. П. И. Репнин, находившийся во время делопроизводства по челобитной художника в Москве, подтвердил, что в 1759 году отпустил на волю Никиту Степанова с женою и сыном.

Однако приводимый Ф. С. Рокотовым возраст племянников говорит о том, что старший родился в 1763-м, а младший в 1767 году, то есть много позже получения их предполагаемым отцом вольной. Значит, бывший владелец имел в виду какого-то другого ребенка, который либо умер, что наиболее вероятно, или по возрасту не нуждался в опеке дяди: ко времени подачи челобитной ему должно было быть не меньше 18 лет. Что же касается упоминаемых Рокотовым племянников, то оба они оказывались не вольноотпущенными, а вольнорожденными — условие, которое открывало для них дорогу на военную службу и позволило достичь достаточно высоких офицерских чинов. Старший вышел в отставку артиллерии майором, младший — штабс-капитаном, соответственно с чином VIII и Х класса по Табели о рангах.

В таком случае становилась непонятной причина подачи челобитной. По всей вероятности, речь шла не только о „виде“, без которого было невозможным устройство на службу, но и о судьбе матери мальчиков, вернувшейся в крепостное состояние, выйдя вторично замуж за „репнинского человека“. Правовое положение сыновей Никиты требовалось утвердить. При этом выясняется, что отношения художника с братом никак нельзя назвать теплыми. Федор Рокотов не знает точно даты его смерти: 1770–1771 годы. Можно предположить что Никита Рокотов стал жертвой чумной эпидемии, но это не мешало брату знать если не день, то хотя бы год его гибели.

Ф. Рокотов не может сообщить, где именно Никита был записан в подушный оклад, — косвенное доказательство того, что у него самого связи с селами Шатиловым и Воронцовом не существовало. Необходимую справку в 1777 году сообщают мальчики со слов своей матери. Но самым основным оставался вопрос о „вдовствующей княгине Дарье Федоровне Репниной“.

Историки находят это имя — отчество не в ближайшем родстве Петра Ивановича, а в семье его дяди, Василия Аникитовича Репнина. В. А. Репнин с ранней юности находился в армии, под командованием собственного отца выступал против шведов. В 1717 году, по воле царя Петра, он отправляется для изучения военного дела волонтером в армию принца Евгения. Именно в это время он женился на дочери бедного лютеранского пастора из Ливонии Дарье Федоровне Поль. Впоследствии второй его женой стала графиня Мария Ивановна Головина. Если годы жизни первой не уточнены, то годы жизни второй хорошо известны: 1707–1770. Иначе говоря, это именно она умерла почти одновременно с Никитой Рокотовым (тем самым годом его смерти следует считать именно 1770-й).

Мария Ивановна принадлежала к очень известной и постоянно находившейся на виду семье. Ее отец, И. М. Головин, по прозвищу „Генерал-бас“ за игру на этом духовом инструменте, был ближайшим помощником Петра I по созданию флота, занимая одновременно должности главного адмиральского помощника, надзирателя корабельной верфи и главного корабельного мастера. Екатериной I он возводится в генерал-кригскомиссары Адмиралтейства, Анной Иоанновной — в адмиралы галерного флота. Среди его дочерей была прабабка А. С. Пушкина, Евдокия Ивановна Пушкина, урожденная Головина.

В. А. Репнин умер в 1748 году — временной рубеж, после которого М. И. Репнина-Головина становилась вдовствующей княгиней. Чем же объяснить ошибку Федора Рокотова, если только не полным незнанием обстановки в репнинском доме, который оставался для него памятным по воспоминаниям детства. Не меньшая путаница возникает у художника при объяснении положения брата. Рокотов пишет, что тот якобы пожелал идти в услужение к „вдовствующей княгине Дарье Федоровне Репниной“ в 1765 году, но почему-то дело затянулось и оба — слуга и хозяйка — за это время умерли.

Но в том же деле находится справка о том, что Никита Степанов у княгини Репниной жил по освобождении вплоть до 1765 года, когда П. И. Репнин по возвращении своем в Россию забрал обратно в свой дом всю рокотовскую семью. Такое положение полностью подтверждается фактами репнинской биографии.

Начиная с 1759 года при дворе шли разговоры об отправке П. И. Репнина полномочным министром в Испанию. Отношения между обеими странами были достаточно натянутыми, и миссия П. И. Репнина представлялась очень сложной. Назначение состоялось лишь 4 июля 1760 года. Из Петербурга П. И. Репнин выехал 21 октября. Дорога до Мадрида заняла без малого полтора года — полномочный министр оказался в испанской столице в феврале 1762 года, а 23 января 1763-го был отозван. Обратная дорога заняла еще больше времени, но сразу по возвращении в Петербург 1 января 1765 года П. И. Репнин получил назначение обершталмейстером двора Екатерины. Испанская поездка действительно выглядела очень странно. Отправлялся Репнин с верительными грамотами Елизаветы Петровны, за время пути „переждал“ правление Петра II и, наконец, вручил новые верительные грамоты от имени Екатерины, с которой его связывали особые отношения.

В 1748 году, одновременно со смертью своего дяди, П. И. Репнин получает назначение камер-юнкером к великому князю Петру Федоровичу. Это была почти ссылка безо всякой перспективы служебного продвижения, если только камер-юнкер не пожелал бы занять при наследнике положение соглядатая. П. И. Репнин, подобно своему дяде, на такую роль не согласился. К тому же у него возник тщательно скрываемый роман с обер-гофмейстериной великой княгини М. С. Чоглоковой. Двоюродная сестра Елизаветы Петровны по матери, М. С. Чоглокова должна была наблюдать за малым двором, вместо чего становится приятельницей будущей Екатерины II, делая ее своей поверенной. В память об этих днях Екатерина-императрица передает П. И. Репнину должность обершталмейстера. Обосновавшись в Петербурге, Репнин тут же забирает в свой дом семью Никиты. Старым московским домом он поступился много раньше.

Пребывание при малом дворе не давало в свое время П. И. Репнину сколько-нибудь прочного положения. На постоянную жизнь в столице он рассчитывать не мог, и только пожалование в 1755 году вместе с Б. А. Куракиным в действительные камергеры позволяет ему принять решение расстаться с московским гнездом. По всей вероятности, не последнюю роль сыграло здесь и желание оказать большую услугу фавориту. Свой дом П. И. Репнин продает Московскому университету. И. И. Шувалов был очень заинтересован в репнинском доме, большом, с большим земельным участком, к тому же расположенном в непосредственной близости к Кремлю и первому зданию университета, которое располагалось на скате Красной площади в сторону Охотного ряда. Этот дом, который видел в своих стенах всю рокотовскую семью и самого художника, вошел в главный корпус старого университета совершенно так же, как дом Е. Р. Дашковой в позднейшее здание Консерватории. М. Ф. Казаков, которому был заказан проект, предпочел, как обычно, использовать более раннюю постройку.

С продажей репнинского дома образуемому И. И. Шуваловым университету связана разгадка, каким образом и почему попали в собрание Академии художеств фамильные реликвии Репниных — портреты Ивана, Александра и Афанасия Борисовичей и их дяди Петра Александровича. От московского двора П. И. Репнин отказывался, древние портреты были очень громоздки для новых интерьеров, но могли доставить несомненное удовольствие фавориту, который в свою очередь обеспечил представителю громкой фамилии соответствующую его положению карьеру.