Ружья, микробы и сталь

Остающаяся загадка связана с тем, что все традиционные культурные растения Африки происходят из областей — Сахеля, Эфиопии и Западной Африки, — которые расположены севернее экватора. К югу от экватора ни одно растение окультурено не было. Зная об этом, мы уже можем предположить, почему носители нигеро-конголезских языков, чья историче­ская родина находится к северу от экватора, сумели потеснить пигмеев в экваториальной зоне континента и койсанов в суб­экваториальной. То, что у койсанов и пигмеев не возникло собственного земледелия, объяснялось не их неспособностью к производительному образу жизни, а тем случайным обстоятельством, что большинство диких растений Южной Африки были непригодны для доместикации. Впоследствии ни банту­ским, ни белым земледельцам, за плечами которых были тысячелетия аграрного опыта, тоже не удалось превратить аборигенные дикие растения Южной Африки в пищевые культуры.

Животные доместикаты Африки можно перечислить гораздо быстрее, чем растительные, потому что их совсем немного. Единственное животное, несомненно одомашненное в Африке — поскольку его дикий предок распространен только здесь, — это похожая на индейку птица, называемая цесаркой. На севере континента также обитали дикие предки домашних коров, ослов, свиней, собак и кошек. Однако поскольку все они обитали и в Юго-Западной Азии, мы пока не можем точно сказать, где именно произошло их одомашнивание. С другой стороны, археологические свидетельства, которыми мы располагаем в настоящий момент, отдают Египту как минимум приоритет в одомашнивании ослов и кошек. Крупный рогатый скот, судя по самым последним находкам археологов, скорее всего, был одомашнен независимо в Северной Африке, Юго-Западной Азии и Индии, и современные африканские породы коров несут гены всех этих трех подвидов. Поскольку дикие предки остальных домашних млекопитающих Африки — евразийские эндемики, они наверняка проникли в Африку уже в качестве доместикатов. Африканские овцы и козы были одомашнены в Юго-Западной Азии, куры — в Юго-Восточной Азии, лошади — на юге России, а верблюды, по-видимому, в Аравии.

Опять же, самая неожиданная из особенностей списка африканских животных доместикатов — негативная. Это список не включает ни единого крупного вида диких млекопитающих, которыми Африка знаменита и которые водятся здесь в изобилии: зебр, антилоп гну, носорогов, бегемотов, жирафов, буйволов и т. д. Как мы увидим, эта особенность имела не менее серьезные последствия для истории Африки, чем отсутствие аборигенных растительных доместикатов в ее субэкваториальной части.

Из этого беглого обзора основных культур и домашних животных Африки мы смогли узнать, что некоторые из них внутриконтинентальная и межконтинентальная миграция занесла довольно далеко от их географической прародины. Как и повсюду в мире, одним народам Африки больше «повезло» со средой обитания и пригодными для доместикации дикими растениями и животными, другим — меньше. Вспоминая, к примеру, как земли аборигенов Австралии, живших охотой и собирательством, были оккупированы британскими колонизаторами, которых кормили пшеница и рогатый скот, мы не можем не предположить, что те из африканцев, кому «повезло» больше, наверняка воспользовались результатами своего везения, чтобы оккупировать земли своих соседей. Теперь, наконец, мы обратимся к данным археологии, чтобы выяснить, кто из них оккупировал чьи земли и когда.

Какой информацией располагает археология о реальном месте и времени зарождения африканского земледелия и скотоводства? Читателю, с детства знакомому прежде всего с историей западной цивилизации, будет простительно предположить, что производство продовольствия в Африке ведет начало из египетской долины Нила, страны фараонов и пирамид. В конце концов, к 3000 г. до н. э. на территории Египта действительно существовало самое развитое общество на континенте, которое к тому же было одним из первых очагов письменности. Тем не менее архео­логические следы, по-видимому, самого раннего производства продовольствия в Африке обнаруживаются в Сахаре.

Конечно, в наши дни почти везде в Сахаре сухость климата настолько велика, что здесь не может расти даже трава. Однако примерно между 9000 и 4000 гг. до н. э. в Сахаре было совсем не так сухо — на ее территории существовало множество озер и водилось множество дичи. В этом историческом интервале жители Сахары начали разводить крупный рогатый скот и заниматься гончарным делом, позже — держать овец и коз, и возможно, к этому же времени относится окультуривание сорго и проса. Сахарское скотоводство существовало раньше, чем в Египте впервые появилось производство продовольствия — в виде полного комплекта озимых культур и домашних животных, заимствованного из Юго-Западной Азии (по современным данным, это событие датируется примерно 5200 г. до н. э.). Производство продовольствия также появилось в Западной Африке и Эфиопии, и около 2500 г. до н. э. скотоводство уже распространилось на юг от современной границы Эфиопии и Кении.

Такой порядок событий реконструируется на основе археологических данных, однако для датировки одомашнивания животных и растений существует и другой, независимый метод: сравнительный анализ названий животных и растений в современных языках. Скажем, сопоставление слов для растительных культур в нигеро-конголезских языках южной Нигерии показывает, что лингвистически эти культуры распадаются на три разряда. Первый разряд состоит из культур, которые во всех взятых языках именуются очень похоже. В частности, к нему относятся западноафриканский ямс, масличная пальма и кола, которые, как мы уже знаем из ботанических и других исследований, являются растениями-аборигенами Западной Африки, здесь же впервые и одомашненными. Поскольку это древнейшие культуры западноафриканского земледелия, все современные языки южной Нигерии унаследовали одну и ту же их номенклатуру.

Следующий разряд состоит из культур, сходство между названиями которых в южнонигерийских языках прослеживается лишь на уровне небольших подгрупп. Оказывается, что все это — растения установленного индонезийского происхождения, в числе которых бананы и азиатский ямс. Очевидно, они попали в южную Нигерию уже после распада общего языка, поэтому каждому из ответвившихся языков пришлось изобретать или заимствовать названия новых растений самостоятельно. Стало быть, каждая современная языковая подгруппа получила эти названия от своего конкретного языка-основателя. К последнему, третьему, разряду относятся культуры, сходство названий которых коррелирует не с генеалогическим родством языков, а с географией торговых путей. Эта группа включает американские культуры, в частности кукурузу и арахис, которые, как мы знаем, попали в Африку уже после начала трансатлантического мореплавания (1492 г.). Распространяясь по континенту торговыми маршрутами, они часто сохраняли свои португальские или другие иноязычные имена.

Таким образом, даже если бы мы не располагали данными ботаники или археологии, а только данными лингвистики, мы все равно смогли бы установить, что первыми аграрными доместикатами Западной Африки были ее аборигенные растения, что следующей партией доместикатов были индонезийские культуры и что последними по времени были культуры, завезенные европейцами. Обрабатывая лингвистические данные, Кристофер Эрет, историк из Университета Калифорнии (Лос-Анджелес), определил последовательность освоения культурных растений и домашних животных для каждой языковой семьи Африки. С помощью так называемого глоттохронологического метода, который базируется на вычислении средней скорости обновления лексикона, сравнительная лингвистика способна даже назвать примерное время, когда данная культура была выведена или заимствована.

Итак, результаты анализа номенклатуры растений в языках современной Африки позволяют нам постулировать три протоязыка, на которых африканцы говорили тысячи лет назад: протонило-сахарский, протонигеро-конголезский и протоафразий­ский. С помощью того же лингвистического анализа можно постулировать и существование протокойсанского (поскольку у койсанов не было земледелия, в данном случае анализировать пришлось не названия культурных растений, а что-то иное). Принимая во внимание количество языков современной Африки (около полутора тысяч), мы, конечно, осознаем, что несколько тысячелетий назад на таком большом континенте не могло существовать всего лишь четыре языка. Всем остальным просто не удалось дожить до наших дней — либо потому, что они исчезли из обихода своих оригинальных носителей, как это случилось с языками пигмеев, либо потому, что исчезли сами носители.