Мир культуры. Основы культурологии

скульптурами, крытой колоннадой, защищавшей улицу от дождя и жаркого солнца.

На античный лад строились дворцы, в которые насильно переселяли знатные семьи.

Удивительно, как соединились в этом городе античность и новая, христианская

идеология, как сошлись в нем отрицание и утверждение, старое и новое, пышность

и нищета.

321

Как и в Риме, город пересекла с юга на север главная улица — Месе, к которой

примыкали поперечные улицы и переулки. Богатство и пышность устремились к

центру, дворцы и богатые лавки, общественные здания, украшенные колоннадами,

расположились вдоль широкой, мощенной каменными плитами дороги. Улицы,

отстоящие от центра, ближе к окраинам становились более узкими, а некоторые не

превышали 2,5 метра. По римской традиции на центральной площади города

располагался овальный форум с двумя триумфальными арками и статуей Аполлона

посередине. Голова Аполлона, учитывая смену религиозного мировоззрения, а затем

и власти, была заменена сначала головой Константина, а позже на этом месте была

поставлена скульптура, изображавшая Феодосия.

Всё в Константинополе должно было поражать

воображение: постройки, украшения, уклад жизни,

развлечения, придворные ритуалы. Может быть, впервые

создавался город, прямо рассчитанный на то, чтобы

существовать напоказ. Конечно, Константинополь был

столицей со всеми присущими престольному городу

атрибутами. Но не это делало его особенным. Столиц в Европе

было много — Константинополь был один, и он действительно

превосходил в то время все города мира вплоть до завоевания

его турками в 1453 году. Русский писатель Нестор Искандер

(XV век), попавший в молодости в Турцию и участвовавший

во взятии Константинополя, в “Повести о взятии Царьграда”

(Царьград — русское название Константинополя) упоминает

слова блаженного Андрея Критского: “Воистину град сей

выше слова и разума есть”.

Ежегодно в Константинополе избирался консул. После

избрания торжественная процессия двигалась от дома консула

Створка диптиха.

к сенату, затем на ипподром, где в его честь давались

Консул Ареобинд.

представления. Чтобы известить власти на местах, консул

Слоновая кость.

рассылал в разные провинции Византии

диптихи

506 год

(живописные или рельефные, резные произведения,

состоящие из двух частей): на одной стороне изображали его самого (или вырезали

его имя), на другой — сцены игр в его честь [177, с. 26, 27].

Стиль жизни императорского дома был еще более помпезным. Для императора

полагались особые пурпурные одежды. Стены его комнат с золотой и серебряной

утварью были обтянуты пурпурными тканями или покрыты удивительными по

красоте и многообразию содержания мозаиками. В 30-х годах IX века создали

множество диковинных механических изделий для дворцовой “Золотой палаты”, где

обычно принимали послов. В сочинении Константина VII Багрянородного (905—

959) “О церемониях византийского двора” (название подлинника — “Изъяснение

императорского церемониала”) говорится: “Когда логофет (чиновник по

иностранным делам.— А. Б. ) заканчивал свои обычные вопросы, то львы начинали

рычать, птицы (на седалище трона и на деревьях) начинают петь, и звери,

322

находящиеся на троне, поднимаются на своих подножиях... В это время иноземными

послами вносятся дары, и вслед за тем начинают играть органы, львы

успокаиваются, птицы перестают петь и звери садятся на свои места” [327, с. 57].

Все эти механические чудеса, созданные для приемного зала Большого дворца

выдающимся энциклопедистом, ученым и не менее выдающимся механиком Львом

Математиком в IX веке, приводились в движение водой и были рассчитаны на то,

чтобы любым способом продемонстрировать необычность, исключительность

Византии, ее столицы и правителя. Во вступлении к своей книге Константин VII

утверждает, что императорская власть, если она “выступает в убранстве “должного

ритма и порядка”, ...отображает гармоническое движение созданного богом

космоса” [121, т. 2, с. 352].

В Византии говорили: “В Константинополе Бог имеет Софию, император —

дворец, а народ — ипподром” [45, с. 96]. Сердцем Константинополя был Большой

императорский дворец. Он представлял собой целый комплекс зданий и ансамблей,

постройка которых началась еще при Константине I. Парадные покои, как было

принято еще у римских императоров, размещались во втором этаже и были

окружены открытыми террасами с фонтанами, строения разделялись садами, в

которых стояли изящные павильоны и другие постройки. Дворики украшались

колоннадами, а между дворцами сооружались крытые переходы, иногда

двухъярусные. Русский путешественник Стефан Новгородский в XIV веке писал о

константинопольском дворцовом комплексе: “Тут же есть двор нарицается: палата

правоверного царя Константина; а стены его велики, выше городских стен, великому

граду подобны под гипподромием стоят, при море” [309, с. 54]. Он застал дворец,

достроенный многими императорами более позднего времени, повелевшими

украсить залы мозаиками, в искусстве создания которых особенно преуспели

византийские мастера.

К дворцовому комплексу примыкал храм святой Софии, построенный в VI

веке малоазийскими архитекторами Анфимием и Исидором. Прокопий Кесарийский

писал, что храм “царил над всем городом, как корабль над волнами моря” [67, т. 2, с.

37]. По тем временам это была грандиозная во всех отношениях постройка. Суровый

и несколько громоздкий снаружи, внутри храм поражал воображение. Огромный

прямоугольник был перекрыт куполом диаметром 31,5 метра. “С востока и запада

арки, поддерживающие купол, переходили в два полукупола, а те, в свою очередь,—

в три малых полукупола (конхи). Пространство последовательно нарастало от малых

куполов к большим полукуполам, а от них к необъятному главному куполу” [45, с.

89]. Изнутри казалось, что центральный купол висит в воздухе, поскольку он

опирался на круглый барабан, прорезанный сорока окнами. Вся эта конструкция

создавала в храме потоки света, заливавшего все пространство, украшенное

цветными колоннами из красного порфира, гранита, зеленого и желтого мрамора.

Мозаики стен, пола, многоцветие икон, большей частью сложенных из разноцветной

смальты,— все это было столь же величественно, сколь и богато. От архитекторов

требовалось выразить в архитектурных формах “непостижимость и неизреченность”

христианского восприятия вселенной, воплотить идею централизации и могущества

323

империи.

Постройки Константинополя, как и многое другое, например, купольное

строительство, несли в себе не только следы восточных-традиций, но и западные,

римские обычаи, которые продолжали связывать Константинополь с Римом,

утверждая и величие Рима, и превосходство над ним. Это же касается и третьей

части дворцового комплекса — ипподрома, игравшего в жизни византийцев особую

роль.

Ипподром примыкал к дворцовому комплексу и имел два парадных входа —

из дворца басилевса и из храма. Это выглядело почти символично — христианство и

язычество объединялись властью. Предназначенный для конных соревнований

(ристалищ), выступлений скоморохов, дрессированных зверей, акробатов, ипподром

вмещал сто тысяч зрителей. Он поражал богатством шелковых навесов над

трибунами, колоннадой, статуями римских императоров, атлетов, бронзового

Геркулеса, созданного в Греции. “Император появлялся в своей ложе под