Как возникло человечество

Переход от низшей стадии мышления к высшей происходит, по Л.Леви-Брюлю, путем постепенного вытеснения развивающимся логическим мышлением приходящего в упадок пралогического. О происхождении высшей формы от низшей свидетельствуют сохранившиеся в логическом мышлении высококультурных народов пережитки пралогического способа мысли. „Знание пралогического и мистического мышления, — пишет Л.Леви-Брюль в главе „Переход к высшим типам мышления" (с.302), — может, однако, служить не только изучению низших обществ. Высшие типы мышления происходят от низшего типа. Они должны еще воспроизводить в более или менее уловимой форме часть черт низшего мышления. Для того чтобы понять эти высшие типы, необходимо, значит, обратиться сначала к этому относительно „первобытному" типу".

Даже в изложенном выше виде теория Л.Леви-Брюля не может быть безоговорочно принята. В частности, невозможно согласиться с его утверждением, что на первой стадии развития мышления пралогический (магический) способ мышления был господствующим. Однако даже этой схемы Л.Леви-Брюль не придерживается последовательно. Во многих, если не в большинстве мест своей работы, он рассматривает мышление „низших обществ" как полностью и целиком пралогическое, что, естественно, приводит его к отрицанию существования преемственной связи между „низшим" и „высшим" типами мышления, ибо происхождение логического способа мышления из магического действительно немыслимо. Вполне понятно, что в таком виде взгляды Л.Леви-Брюля являются ошибочными.

Однако, несмотря на эти и другие ошибки, на которых мы еще остановимся, труды Л.Леви-Брюля, несомненно, представляют собой крупный вклад в науку. Великая заслуга Л.Леви-Брюля состоит в том, что он первым сумел порвать с традиционным взглядом на развитие мышления, нашедшим свое выражение в работах Э.Тайлора (1939), Г.Спенсера (1898, 1), Дж. Фрезера (1928, 1), Ф.Боаса (1926), Л.Я.Штернберга (1936). Согласно этому взгляду, человеческое мышление на всем протяжении своей истории оставалось качественно одним и тем же. В частности, оно всегда было логическим и только логическим. Все изменения, происходившие в нем, носили чисто количественный характер. Отличие между мышлением первобытных людей и мышлением людей современных рассматривалось сторонниками традиционной точки зрения как различие лишь в степени зрелости, в степени развития одних и тех же моментов. Разумеется, они не могли не заметить проявлений магического способа мышления, но все эти проявления истолковывались ими как просто ошибки логического мышления, логические ошибки. Люди, стоявшие на более низких ступенях развития, имели меньше знаний о мире, были более невежественными, и вполне понятно, что они чаще впадали в логические ошибки, чаще заблуждались, чем люди, достигшие в своем развитии более высоких ступеней. Л.Леви-Брюль, открыв, что у людей, стоявших на низших ступенях развития, существовал, кроме логических ошибок, целый ошибочный способ мышления, сделал шаг вперед от этого плоско-эволюционистского представления о развитии мышления.

Теория Л.Леви-Брюля, в основе которой лежало положение о существовании в развитии мышления качественно отличных этапов, привлекла к себе большое внимание советских ученых. В 20-х и 30-х годах появилось большое число работ, в которых она подвергалась более или менее обстоятельному рассмотрению (Выдра, 1924, 1925; А.Миллер, 1929; Мамлеев, 1930; Марр, 1930; В.Никольский, 1928, 1930, 1937; Выготский и Лурия, 1930; Колбин, 1932, Мегрелидзс, 1935). Одни из авторов, хотя и с целым рядом оговорок, принимали концепцию Л.Леви-Брюля (Р.Выдра, А.Миллер), другие подвергли ее резкой критике (А.Колбин), но все они без исключения пытались выявить и развить то ценное, что было в работах французского исследователя.

Из всех перечисленных выше работ наибольший интерес представляет статья К.Р.Мегрелидзе „О ходячих суевериях и „пралогическом" способе мышления (реплика Леви-Брюлю)" (1935), в которой был сделан крупный шаг вперед в разработке проблемы магического образа мышления. В отличие от Л.Леви-Брюля, искавшего корни пралогического ' мышления в самом мышлении, т. е. подходившего к вопросу о причинах существования магического образа мышления с идеалистических позиций, К.Р.Мегрелидзе сделал попытку * найти корни магического образа мысли в объективной реальности.

К.Р.Мегрелидзе в своей работе прежде всего подвергает анализу различного рода суеверия, имеющие распространение в современном обществе, и приходит к выводу, что эти суеверия представляют собой не что иное, как проявление магического способа мышления. Выявив это, он ставит вопрос: „Какое основание имеют эти формы мышления существовать и на сегодняшнем этапе развития, пусть даже как пережитки, и почему эти пережитки сохраняются нами, почему человек и ныне прибегает к этим формам и способам мысли" (с.48!) и отвечает на него: „Раз эти суеверия постоянно оживают, возрождаются, циркулируют в известных кругах, а многие из них создаются, „изобретаются" как новые, раз они столь живучи, — очевидно, существуют определенные объективные условия, которые их поддерживают, и источники, которые их постоянно питают… Мы полагаем, что существование подобных суеверий имеет реальную основу в объективном составе и строении опыта. Они находят опору прежде всего в таких условиях жизни, где успех человека зависит не столько от его стараний, сколько от чуждых обстоятельств, воздействовать на которые он не в силах, где нет уверенности в том, что определенное действие и известное средство приведут непременно к цели, где по объективным причинам не может существовать наперед предусмотренного результата и точно рассчитанного целеосуществления, где очень часто все зависит от игры случая, не подлежащего контролю и воздействию… Такие условия по существу и объективно суть „условия судьбы", „гадательные условия" (с.463–464).

В основе существования двух способов мышления — логического и магического — как в прошлом, так и в настоящем; лежит, по мнению К.Р.Мегрелидзе, существование двух, как он выражается, „секторов опыта". „Это существование двух мыслительных структур, и в те и в наши времена, объясняется тем, — пишет он, — что в условиях жизни и деятельности всегда встречались в более или менее выраженной форме две структуры опыта: сектор опыта, где люди сами творили свое положение и определяли свое существование, и сектор опыта, где люди зависимы от игры случая, которую невозможно предвидеть. В последнем случае приходилось прибегать к магическим формам мысли, гаданиям, знамениям и т. д., что в общем составляет нереальный сектор, магический строй мыслей. В первом же случае, в той области опыта, где осуществление намерения и настойчивость человека являются решающим фактором, где человек практически ставит вещи в реальные зависимости друг к другу и сам создает свою судьбу, сам строит условия своего существования, во всей этой области человек и свои мыслительные связи строит реально, делает реальные сопоставления и, вообще говоря, мыслит в реальном плане" (с.482).

Совершенно правильно указав на сферу несвободной практической деятельности как на объективную основу существования магического способа мышления, К.Р.Мегрелидзе в то же время не смог показать, каким именно образом зависимость человеческой практической деятельности от власти случайностей породила магический способ мысли. И не мог он это сделать потому, что из его концепции выпало звено, связывающее несвободную практическую деятельность с магическим образом мышления, выпал магический образ действия. Магическую практику К.Р.Мегрелидзе совершенно не принимает в расчет, считая ее, видимо, производной, вторичной от магического образа мысли.

Игнорирование магического образа действий привело К.Р.Мегрелидзе к целому ряду серьезных ошибок. Рассматривая магический образ мышления как прямое, непосредственное порождение зависимой практической деятельности, он не мог не поставить соотношение логического и магического способов мышления в прямую зависимость от соотношения сфер свободной и несвободной практической деятельности. Так как в обществе доклассовом, в особенности на ранних ступенях его развития, сфера несвободной практики была неизмеримо более широка, чем сфера свободной практики, то из этого им был сделан вывод, что на первых этапах развития мышления магический его способ господствовал (с.483). Сужение сферы несвободной практики и расширение сферы свободной в дальнейшем привело к тому, указывает он, что логический и магический способы мышления поменялись местами, первый стал господствующим, а второй — подчиненным, в каком виде последний и дожил до нашего времени.