Евреи, Бог и История

Ни один режиссер не выбрал бы уродливого горбуна из гетто на роль главного героя этой еврейской "культурной драмы". На это отважилась только история. Она предназначила Моше Мендельсону (1729-1786), горбуну из гетто в городе Дессау, стать главным защитником иудаизма среди христиан и главным проповедником христианской культуры среди евреев. Мендельсон разрушил устоявшееся убеждение, будто жизнь в гетто и есть еврейская жизнь. Он вернул в еврейскую школу светское образование. И он, больше чем кто-либо другой, подготовил немецких евреев к свободе, которая уже притаилась за углом истории.

В четырнадцатилетнем возрасте Моше Мендельсон бежал из гетто и добрался до Берлина. Его манило светское образование. В Берлине он погрузился в атмосферу немецкого Просвещения. Вдохновленное Вольтером и Руссо, оно восстало против всех традиционных авторитетов. Мендельсон подружился с Кантом. Он стал другом Готхольда Лессинга, который считался тогда величайшим немецким драматургом. Подсказанная Мендельсоном пьеса Лессинга "Натан мудрый" с триумфом обошла все европейские театры. Она изменила традиционное представление о еврее. Вместо жалкого обитателя гетто на сцене появился горделивый еврей прежних дней, наследник богатой и древней культуры. Философские работы Мендельсона принесли ему славу "немецкого Сократа". Его критические обзоры выдвинули его в число ведущих немецких стилистов. Его статьи об искусстве заложили основы современной эстетической критики.

Мендельсон стал "салонным евреем". Путь просвещения вел его в объятия христианской церкви. Его возвратила к иудаизму не рука провидения, а ирония судьбы. Ему был брошен публичный вызов - прекратить сидеть на двух стульях сразу. От него требовали либо опровергнуть христианство, либо принять крещение. Вступив в борьбу со своей совестью, Мендельсон заново открыл для себя иудаизм.

Мендельсон ясно видел дилемму и опасность еврейской ситуации. Оставаться в гетто означало продолжать бессмысленное существование. Выйти из гетто неподготовленным к Просвещению означало быть поглощенным христианским большинством. Мендельсон увидел перед собой двуединую задачу: дать евреям орудие для автоэмансипации и выработать новые еврейские ценности на смену обветшавшим старым. Подобно тому, как Геракл повернул речной поток в авгиевы конюшни, Мендельсон повернул поток Просвещения в улицы и переулки еврейских гетто.

Орудием освобождения евреев Мендельсон считал немецкий язык. Поэтому он перевел Пятикнижие на простой и красивый немецкий язык, сохранив для написания ивритские буквы. Он полагал, что когда евреи овладеют этим языком, они начнут читать на нем светские и научные книги. Предположение Мендельсона оправдалось. По мере того как еврейская молодежь знакомилась с западной наукой, математикой, литературой, стремление к религиозному образованию начало спадать. Еврейская молодежь стала покидать гетто, но она отнюдь не вступила в неогороженное поле. Мендельсон заложил основы будущего реформированного иудаизма, который призван был объединить эмансипированных евреев. В серии книг и брошюр он набросал основы построения современного иудаизма. Он переформулировал "Общественный договор" Руссо применительно к евреям. При этом он сохранил место для Бога.

Мендельсон утверждал, что светские законы, предназначенные для одной эпохи, не могут рассматриваться как нерушимые в другую эпоху. Бессмысленно цепляться за "еврейское государство" внутри феодального общества, если это общество само умирает. Каждый еврей имеет право расторгнуть свои связи с "правительством гетто" и "заключить контракт" с нееврейским государством, как это сделали христиане. Эмансипация евреев может быть осуществлена только посредством расторжения уз, привязывающих евреев к их прошлому. Еврейская религия должна посвятить себя вечным истинам, а не мелочам повседневного существования.

Мендельсон утверждал, что сохранение еврейства не требует вечной оглядки на преходящие национальные ценности. Ориентироваться нужно на те заповеди, которые связывают евреев с их божественным прошлым.

До сих пор аргументация Мендельсона представляла собой современный вариант аргументации фарисеев, которые в свое время добивались либерализации Мишны и Гемары. К этому Мендельсон добавил два новых утверждения. Во-первых, он заявил, что нарушение религиозного закона является индивидуальным, а не государственным преступлением. Во-вторых, он потребовал, чтобы право отлучения от общины не использовалось для установления насильственного религиозного единомыслия.

Мендельсон оказался пророком, опередившим свое время. Поднятые им вопросы отношения современного еврея к современному государству были тридцать лет спустя снова подняты Наполеоном. Ответ еврейства на вопрос Наполеона совпал с ответом, который предлагал Мендельсон.

История русского еврейства в 18 веке не получила даже заголовка. Русское Просвещение совершенно не затронуло евреев. Впрочем, оно весьма мало затронуло и самих русских. Русские евреи от Литвы до Румынии влачили жалкое существование в то же самое время, когда их голландские и английские собратья процветали, "салонные евреи" Австрии и Пруссии собирали знать в свои гостиные, а Мендельсон пропагандировал свои идеи в Германии. Из этой спячки их вырвало событие, значение которого они не смогли тогда до конца осознать. Повлиял на них человек, о котором написано больше книг, чем о Иисусе. Этим событием была Французская революция, а человеком этим Наполеон Бонапарт.

Наполеоновский империализм и еврейская эмансипация

История Европы 19 века, а с нею и история евреев была предопределена еще в 18 веке во Франции. В те времена то, что происходило во Франции, отзывалось во всей Европе. Как выразился историк: "Когда Франция чихает, у Европы насморк". В свою очередь, история Франции к тому времени перестала быть делом королей. Ее начали вершить интеллектуалы. Французами правил теперь не голод, а идеи. Четыре человека (неевреи) изменили образ мышления всей Европы. Язвительное остроумие Вольтера подорвало основы церкви. "Энциклопедия наук и искусств" Дидро подорвала основы веры. "Общественный договор" Руссо подорвал прежнюю концепцию государства. Философия "бесконечного совершенствования человека" Кондорсье вселила надежды на возникновение нового, разумного человеческого существа.