Курский излом

«14.30. 2,5–3 км северо–западнее Березова 12 вкопанных русских танков ведут огонь, из них 4 танка, покинув окопы, отправились на север.

15.00. 200 м западнее высоты 244.5 (восточнее Черкасского) наши танки ведут бой с русскими танками в обороне.

15.05. 500 метров восточнее восточных окраин Черкасского горят 8 русских танков.

15.35. В Черкасском (точнее, 100 метров западнее буквы ПТФ) — 6 «катюш» на позиции ведут залповый огонь, 400 м южнее, 4 русских танка»{272}.

В бою на западных и юго–западных окраинах села приняли участие и танки 10‑й тбр. Поданным штаба «Великой Германии», к 17.00 она сумела переправить 30 «пантер», 15 танков Т-4, четыре батальона пехоты и одно противотанковое подразделение. Боевые машины противника появились на поле боя в тот момент, когда экипажи наших танков еще продолжали преследовать отходящую пехоту. Танкисты 245‑го отп еще не знали, что перед ними новые боевые машины врага, которые имеют орудия с большой дальностью стрельбы. Поэтому продолжили двигаться на большой скорости навстречу «пантерам». В скоротечном бою экипажи немецких танков попросту не допустили советские боевые машины на дистанцию прямого выстрела их орудий и уничтожили большую часть отряда.

«5‑го июля я предпринял массированную атаку танковой бригадой, однако не продвинулся дальше оврага, — докладывал полковник Декер генерал–инспектору Г. Гудериану о первом танковом бое «пантер» с советскими танками. — Не зная о наших новейших орудиях, восемь танков «Генерал Ли»{273} приблизились к нам примерно на 2200 метров. Всего несколькими удачными попаданиями мы их уничтожили — они вспыхнули, [341] подобно бенгальским огням на рождественской елке. Один из них был поражен метким выстрелом моего танка»{274}.

Наши потери были выше, чем указал их командир 39‑го тп. Согласно отчету 245 отп только в этом бою сгорели 9 танков М 3с и 2 М 3л, а 1 М 3л был подбит. Вместе с боевыми машинами погибли 26 танкистов и 24 получили ранение{275}.

На результаты боя повлияли и низкие боевые качества танков. Так, «многоэтажный» М 3 «Генерал Ли» имел высоту 3,12 м и лобовую броню 50 мм, а у М 3 «Генерал Стюард» и того меньше — 25 мм. В то же время наш Т-34, к тому времени также уступавший по ряду показателей немецким боевым машинам, имел «рост» 2,72 м и толщину лобового листа 60 мм. В войсках эти американские танки называли не иначе как «братскими могилами». По стечению обстоятельств в это же время, в 14.00, на левом фланге 6‑й гв. А командир 52‑й гв. сд отдал приказ контратаковать, также «в лоб», танковую группу мд СС «Дас Райх» своим резервом — двумя ротами 230‑го отп, которые были укомплектованы теми же американскими машинами, что и 245‑й отп. Итог оказался столь же трагичным.

Далеко не легкой прогулкой, как может показаться на первый взгляд, читая «бодрый» доклад полковника Декера, оказался этот день и для бригады «пантер». По свидетельству бывшего начальника штаба 4‑й ТА генерала Ф. Фангора, 5 июля по техническим причинам вышло из строя, не вступив в бой, 45 Т-5, или 25 % от имевшихся в строю танков. Причем часть «пантер» сгорела на марше вследствие неисправности системы питания. К этому необходимо добавить определенную часть машин, потерянную на поле боя. «Понесенные впоследствии боевые потери, — писал генерал, — привели к невозможности компенсировать то, что было утрачено вначале»{276}. В архивных документах также отмечается факт подрыва Т-5 на минах в полосе обороны 67‑й гв. сд. Из воспоминаний участника тех боев Вальтера Рана:

«Я был лейтенантом и занимал должность адъютанта в 52‑м танковом{277} батальоне. Эта Курская дуга ее полевыми оборонительными сооружениями… была великолепно укреплена. Там были тысячи мин, орудия вели фланкирующий огонь. Задействовались противотанковые пушки, танки. Это была в высшей степени образцовая полоса обороны…

«Пантеры» были новыми танками, и на Курской дуге этот танк был впервые задействован. Причем наши механики–водители [342] и те, кто находился в башне, эту машину до конца еще тогда не освоили. И поэтому очень много танков выходило из строя по техническим причинам… Экипажи все время радировали: «Скорее! Требуется помощь! У нас танк не заводится!» Мы работали днем и ночью, чтобы привести танки в порядок.

Танк русских был, конечно, хорошо опробован, и у них почти не было потерь технического характера. В русских танках был дизельный двигатель, а в наших до сих пор использовался бензиновый двигатель с гораздо более высоким расходом горючего. А еще «пантеры» часто воспламенялись и сгорали. Много танков сгорало еще до столкновения с противником.

Мы считали, что пушки наших танков были намного лучше пушки русского танка. Наши танковые экипажи могли поразить Т-34 с расстояния 1200–1400 метров. В то же время у нас была не очень крепкой бортовая броня, на некоторых участках ее толщина составляла 45 мм, а лобовая броня имела толщину 80 мм. То есть подбить танк спереди было почти невозможно, а сбоку, справа и слева не составляло труда. Не все из них были окончательно выведены из строя, но мы, ремонтники, находились, как правило, в километре или двух от места, где велись боевые действия, и видели, какой урон наносился нашим танкам стрельбой русских. Так как потом мы их ремонтировали…»{278}

После 15.00 полковник А. И. Баксов для поддержки действий своего резерва применил нестандартные средства борьбы с бронетехникой врага — дивизион 5‑го гв. мп (об этом сообщал немецкий авиаразведчик в 15.35). «Катюши» накрыли двумя залпами прямой наводкой в районе севернее Бутова группу танков. Огонь велся с дистанции 4 км, и, по докладу наших наблюдателей, было сожжено 3 и подбито 8 танков.

Это был один из первых случаев использования реактивных систем по танкам в боях на Курской дуге. В течение 5 июля расчеты «катюш» отбили еще несколько атак врага на участках и других дивизий первого эшелона 6‑й гв. А.

«В июльских боях на участке 6‑й гв. армии был применен огонь PC во взаимодействии с огнем иптапов против танков, — отмечается в докладе штаба артиллерии фронта. — Это дало хороший эффект — благодаря массовому одновременному разрыву снарядов наносятся потери сопровождающей танки мотопехоте и самим танкам.

На участке, подвергнутом обстрелу PC, происходит задымление, что, с одной стороны, позволяет провести, если необходимо, маневр средствами ПТО, и с другой — ослепляются [343] танки противника, лишаясь возможности вести прицельный огонь»{279}.

Эффект от ударов «сталинских органов», как называли немцы гвардейские минометы, был для врага ошеломляющим. В районах, где работали эти системы, противник, как правило, прекращал атаки на довольно длительное время. Из показаний пленного ефрейтора Эриха Кона, 678‑го пп 332‑й пд, который действовал на левом фланге 48‑го тк: «…огонь PC производит ужасающее моральное воздействие на солдат и отбивает всякую охоту наступать. Наша рота в первый день наступления понесла до 80 % потерь, из коих половина относится за счет огня PC»{280}. Еще одно свидетельство старшего гренадера 78‑го пп той же дивизии Вульфа Эриха: «…от огня PC наша рота мгновенно потеряла до 20 % личного состава… Я воевал во многих странах, но такой артиллерии, как у русских, не встречал»{281}.

Во второй половине дня в борьбу с танками «Великой Германии», атаковавшими полк полковника В. И. Бажанова, вступили и «четвероногие бойцы» из 27‑го батальона собак–истребителей на Воронежском фронте, который находился в подчинении командования 6‑й гв. А. Подразделение насчитывало 76 голов, один взвод был передан командиру 52‑й гв. сд, но в силу сложившейся обстановки использовать его не удалось. А вот применение подготовленных животных в 67‑й гв. сд имело хорошие результаты. Эта был первый случай успешного применения такого нестандартного средства борьбы с бронетехникой в боях на Курской дуге.

«… Опыт показывает, что это средство для борьбы с танками противника является весьма и весьма действенным средством, — отмечается в отчете штаба инженерных войск Воронежского фронта. — В первые дни боев рота собак–истребителей танков действовала на переднем крае обороны, занимая позиции повзводно в 375‑й сд, 52‑й гв. и 67‑й гв. сд. Из трех взводов, находившихся на боевых позициях, два взвода (при 375‑й и 52‑й гв. сд) использовать собак не смогли, так как действий танков на их участке не было. Взводом лейтенанта Лисицина, действовавшим на участке 196‑го гв. сп 67‑й гв. сд (Березов), было подорвано собаками 12 танков, на что было израсходовано 16 собак (4 собаки были убиты до подхода их к танкам противника).