Британия. Краткая история английского народа. Том 1.

Однако его условия и отсрочки, еще оттянувшие заключение окончательного мира, позволили собраться с силами военной партии с Глостером во главе. Опасность встретила резкий отпор. Глостера арестовали на пути в парламент по обвинению в тайном заговоре, а через несколько дней его нашли мертвым в его доме. Но вызванные действиями Глостера затруднения остановили графа Суффолка в переговорах, и хотя угрожая войной, Карл VII добился сдачи Леманса, но в основном условия договора остались невыполненными. Ситуация стала безнадежной. Через два месяца после возобновления войны половина Нормандии была в руках Дюнуа; Руан восстал против слабого гарнизона и отворил ворота Карлу VII, а поражение англичан при Фурминьи послужило сигналом к восстанию всей остальной провинции. Сдача Шербура в 1450 году отняла у Генриха VI последний населенный пункт Нормандии, а через год был утрачен остаток Гиени. Гасконь, впрочем, еще раз подчинилась Англии, когда на ее берега высадилось войско под командой Тальбота, графа Шрусбери; но прежде чем ему на помощь смогли перебраться через Ла-Манш двадцать тысяч человек, набор которых был разрешен парламентом, граф Шрусбери вдруг очутился лицом к лицу со всей французской армией. Его отряд был истреблен огнем неприятеля, а сам граф пал на месте.

Сдача одной крепости за другой обеспечила окончательное изгнание англичан из Франции. Таким образом, Столетняя война закончилась не только потерей для Англии всех завоеваний, совершенных со времен Эдуарда III, за исключением Кале, но и потерей большой южной области, постоянно остававшейся в руках англичан со времени брака ее герцогини Элеоноры с Генрихом II, а также превращением Франции в гораздо более сильную державу, чем она была раньше.

РАЗДЕЛ VI

НОВАЯ МОНАРХИЯ (1450—1471 гг.)

Глава I

ВОЙНЫ РОЗ (1450—1471 гг.)

Неудачный исход великой борьбы с Францией вызвал в Англии взрыв ярости против жалкого правительства, слабости и легковерию которого она приписывала свои несчастья. Граф Суффолк был привлечен к ответу и убит, когда отправлялся за море в изгнание. Когда епископ Чичестерский был прислан для уплаты жалованья матросам в Портсмуте и попытался отделаться от них меньшей, чем следовало, суммой, они напали на него и убили. В Кенте недовольство перешло в открытый мятеж. Кент служил главным фабричным округом эпохи и был переполнен рабочим населением; столкновения с Францией особенно задевали его из-за морского разбоя «Пяти портов», где в каждом доме встречалась добыча. Из Кента мятеж распространился по Сэррею и Сассексу. Крестьяне трех графств собрали войско; к мятежникам присоединилось более ста помещиков и дворян; их делу открыто благоприятствовали два крупных землевладельца Сассекса, аббат монастыря Битвы и приор Льюиса. Джон Кэд, солдат, приобретший некоторый опыт в войне с Францией, под многозначительным именем Мортимера и стал во главе их, и армия в 20 тысяч человек двинулась к Блэкгизсу.

«Жалоба общин Кента», представленная ими Королевскому совету, очень ценна тем, что она проливает свет на положение народа. Ни одно требование не затрагивает религиозной реформы. Вопрос о крепостном состоянии и рабстве тоже не встречается в «Жалобе» 1450 г. За семьдесят лет, прошедших со времени последнего крестьянского восстания, ход социального развития сам собой устранил крепостное состояние. Законы об одежде, загромождающие с этого времени Книгу статутов, с их стремлением упрощать одеяние рабочих и арендаторов указывают на возрастание комфорта и благосостояния этих классов. Сами выражения этих законов показывают, что, несмотря на постановление, направленное против роскоши, арендатор и рабочий начали одеваться лучше. За исключением требования отменить Статут о рабочих, программа общин носила теперь не социальный, а политический характер.

«Жалоба» требовала административных и финансовых реформ, смены министров, более бережливого расходования королевских доходов и восстановления свободы выборов, нарушавшейся вмешательством как короны, так и крупных землевладельцев. За отказом Совета принять «Жалобу» последовала победа кентцев над войсками короля при Севеноке, а вступление мятежников в Лондон, наряду с умерщвлением лорда Сэя, наиболее ненавистного из министров короля, сломило упорство его товарищей. «Жалоба» была принята, всем участникам восстания даровано прощение, и мятежники разошлись по домам. Кэд, напрасно старавшийся удержать их оружием, пытался образовать новое войско, выпустив из тюрем преступников, но его люди перессорились, и он был убит шерифом Кента во время бегства в Сассекс. «Жалоба» была оставлена без внимания. Никто не пытался устранить указанных в ней злоупотреблений, и наиболее ненавистный народу человек, герцог Сомерсет, занял место во главе Королевского совета.

Бофор, или герцог Сомерсет, как внук Джона Гентского и его любовницы Катарины Суинфорд был представителем младшей линии дома Ланкастеров; в акте, узаконивавшем ее, Генрих IV поместил оговорку, лишавшую ее прав на престол, но бездетность Генриха VI пробудила в ней надежды на корону. Соперником Сомерсета являлся герцог Йорк, наследник домов Йорка, Кларенса и Мортимера, хвалившийся происхождением от Эдуарда III по обеим линиям. Кроме других притязаний, от предъявления которых Йорк пока воздерживался, он требовал признания своего права на наследование престола в качестве потомка пятого сына Эдуарда III — Эдмунда Лэнгли. Расположение народа было, по-видимому, на его стороне, но рождение в 1453 году у короля сына обещало избавить корону от враждующих партий. Однако Генрих VI впал в состояние безумия, лишавшее его возможности управлять, и регентом королевства был назначен Йорк. Когда Генрих VI оправился, власть вернул себе Сомерсет, который был обвинен Йорком и заточен в Тауэр и которого королева поддерживала с чрезвычайными энергией и смелостью.

Йорк тотчас поднял оружие и, поддерживаемый графами Солсбери и Уорвика, главами сильного рода Невилей, с отрядом в 3 тысячи человек приблизился к Сент-Олбансу, где расположился лагерем Генрих VI. Успешное нападение на город сопровождалось смертью Сомерсета, а возврат болезни короля привел к возобновлению протектората Йорка. Выздоровление Генриха VI снова восстановило преобладание дома Бофоров, и после временного примирения обеих партий война началась опять: Йорк с двумя графами подняли свое знамя при Ледлоу. Король быстро двинулся на мятежников, и решительная битва была предотвращена только бегством части войска Йорка и роспуском остальной. Сам герцог бежал в Ирландию, графы — в Кале, а королева созвала парламент в Ковентри и настаивала на их осуждении. Но война была прервана только на время. На следующее лето графы снова высадились в Кенте и, опираясь на общее восстание этого графства, вступили в Лондон под громкие приветствия его граждан. Королевская армия была разбита в упорном сражении при Нортгемптоне (1460 г.), Маргарита бежала в Шотландию, а Генрих VI остался пленником в руках герцога Йорка.

Рис. Генрих VI.

Рождение сына Генриха VI устранило притязания Йорка на наследование престола. Но едва победа предоставила ему высшее руководство делами, как он решился выставить гораздо более опасные притязания, которые давно лелеял в тайне и сознанию которых он был обязан постоянной враждой Генриха VI и Маргариты. Как потомок Эдмунда Лэнгли он был ближайшим наследником только после дома Ланкастеров, но как потомок Лайонела, старшего брата Джона Гентского, он имел преимущество по строгому праву наследования. Нам уже известно, как права Лайонела перешли к дому Мортимеров; через Анну, наследницу Мортимеров, вышедшую замуж за отца герцога, они перешли на последнего. Однако у парламента не было законных оснований ограничивать права старшей линии в пользу младшей, и в постановлении парламента, предоставившем престол дому Ланкастеров, право дома Мортимеров было намеренно обойдено. Принадлежность короны Ланкастерам также свидетельствовала против притязаний Йорка. На наш взгляд, лучшим ответом на них служили слова, произнесенные впоследствии самим Генрихом VI: «Мой отец был королем; его отец также был королем; сам я сорок лет, с колыбели, носил корону; все вы клялись мне в верности как своему государю, и то же делали ваши отцы относительно моего. Так как же можно оспаривать мое право?»