Охота за атомной бомбой

2. Что нам известно об атомных шпионах Сталина?

Допустим, что программа по созданию советской атомной бомбы зависела от НКВД и что Лос-Аламос, равно как и другие атомные объекты Соединенных Штатов и Канады, находился под постоянным наблюдением советских секретных служб. Что это позволяет нам узнать об операции "Энормоз"? Многое, но все-таки фактов пока недостаточно.

Мы располагаем пятью основными источниками информации о советском атомном шпионаже:

1. Дело Гузенко в Канаде;

2. Досье процесса по делу Фукса;

3. Досье процесса по делу супругов Розенберг;

4. Обвинения Судоплатова в адрес Оппенгеймера и других;

5. Досье Млада-Персея.

Дело Гузенко

Дело Гузенко было намеренно раздуто в ходе официального расследования, проведенного в 1946 году. 700 страниц доклада полномочной комиссии предоставляют убедительные доказательства того, что по меньшей мере двенадцать человек - ученые, политические деятели и чиновники - действовали в качестве агентов ГРУ (Главное разведывательное управление Министерства обороны СССР). Самым выдающимся членом группы был британский физик Аллан Нанн Мэй. Будучи ассоциированным членом Монреальской лаборатории, он посещал завод по производству тяжелой воды в Чок-Ривере (Канада) и имел доступ к данным атомных проектов. Симпатизируя коммунистам, он сообщал Москве все, что знал об американских и канадских исследованиях в области атомной энергии, в том числе и о проекте "Манхэттен". Более того, он передал Павлу Ангелову, своему связному из ГРУ, образцы урана-238 и обогащенного урана-235. После ареста он подписал признание, но отказался выдать связных и друзей.

Мэй и еще десять человек оказались в тюрьме. Опекавшие их офицеры из ГРУ, впав в немилость, вернулись на родину, а шпионская сеть в Канаде распалась. Исследователи написали по этому поводу немало книг и статей, вскрыли новые факты и интересные возможности, однако проигнорировали многие важные нити и потерпели неудачу при попытке выяснить, просочились ли агенты в правительства Соединенных Штатов и Великобритании. Ни один новый документ по делу Гузенко не был обнаружен начиная с 1945 года, когда шифровальщик покинул советское консульство в Оттаве, унося с собой 109 пакетов с документами1.

Дело Фукса

Дело Фукса, хотя оно рассматривалось судом присяжных и было досконально изучено, предоставляет в распоряжение исследователей самые незначительные подробности. Человек, широко известный как наиболее результативный шпион современной истории, если судить по значимости разглашенных им секретов, получил разрешение, достойное британских джентльменов, сделать своему дознавателю Уильяму Скардону стандартное признание, умолчав о работе в Лос-Аламосе. Впоследствии он вкратце рассказал Майклу Перрену о научных данных, полученных им в Лос-Аламосе, но не произнес ни слова о людях, месте действия, методах шпионажа. Признание его связного Гарри Голда заполняет некоторые пробелы. Вырисовывается образ одиночки, человека, сосредоточившегося на самом себе, тени на стене1.

Учитывая вышеизложенное и принимая во внимание, сколько людей знали Фукса и работали вместе с ним, представляется странным, что существует так мало воспоминаний. Можно было бы ожидать, что два года, прожитые им в отдаленных местах в окружении ученых и их семей, найдут свое отражение в наблюдениях, письмах, житейских историях, что придало бы определенную живость месяцам, неделям и даже дням. Однако здесь по-прежнему остаются белые пятна. Вероятно, трудности, возникшие вследствие его ареста, явились причиной упреков в адрес ученых и их молчания в дальнейшем. Однако Судоплатов вынуждает нас задать следующий вопрос: боялись ли они тревожить память Фукса или вызывать подозрения по отношению как к другим лицам, так и сами к себе?

Дело супругов Розенберг

Дело Джулиуса и Этель Розенберг, последовавшее сразу же за процессом Фукса, дало американцам, познакомившимся с признаниями шпиона, вескую причину сохранять спокойствие, поскольку Розенберги, в отличие от Фукса, не признались. Они сели на электрический стул, громко заявляя о своей невиновности. Именно поэтому их казнь вызвала идеологическое и политическое противостояние во время "холодной войны" и в течение десятилетий оставалась темой ожесточенной полемики.

Левые в 1953 году считали, что обвинение, вынесенное супругам Розенберг, было сфабриковано. Правые же полагали, что Розенберги, будучи коммунистами, лгали до последней минуты. 30 лет спустя, в 1983 году, эта проблема была вновь поставлена в книге "Дело супругов Розенберг. В поисках истины". Ее авторы, Рональд Радош и Джойс Милтон, ранее верившие в невиновность супругов, в ходе своего расследования пришли к выводу, что существуют неопровержимые доказательства вины Розенбергов. Тем не менее сыновья Розенбергов, нашедшие поддержку у стойких антимаккартистов, продолжают бороться за реабилитацию своих родителей.

В качестве примера приведем вступление Майкла Мирпола к "Письмам Розенбергов", опубликованным в 1994 году. Верный сын, носящий фамилию приемных родителей, использует для защиты Розенбергов аргументы из интервью Яцкова "Вашингтон пост" (1992). Яцков говорил о существовании Млада и других нераскрытых агентов. Поэтому Мирпол выдвинул гипотезу, что Роберт Лэмфер, замешанный в делах Фукса и Розенбергов, будто бы сфабриковал доказательства вины Розенбергов, чтобы предать забвению некомпетентность ФБР, неспособного арестовать Млада. Однако Яцков не довольствовался только тем, что назвал свой источник - Млада. Он также говорил о своем агенте Гарри Голде, связном Фукса, который помог установить личность Дэвида Грингласса, выдавшего, в свою очередь, супругов Розенберг. Этот отрывок из интервью Яцкова не устраивал Мирпола, поскольку он, наряду с Вальтером и Мириам Шнеер, авторами книги "Приглашение к расследованию", придерживался мнения, что Голд был вовсе не советским агентом, а ничтожной марионеткой американского правительства. Мирпол заявил, что "при отсутствии документов невозможно быть уверенным в том, что воспоминания Яцкова и других бывших агентов советских спецслужб являются полными и надежными". Это утверждение, безусловно, правильное, хотя и носит избирательный характер. Мирполу хотелось бы, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Он опирается на Яцкова и тут же выражает недоверие его свидетельствам1.

В течение многих лет заявления по делу супругов Розенберг, исходившие из России, были разноречивыми и только вносили в эту историю еще большую путаницу. В то время как правительство официально отрицало всякую связь с Розенбергами, бывший Первый секретарь ЦК КПСС Никита Хрущев заявил, что они оказали огромную услугу Советскому Союзу, опасавшемуся после окончания войны ядерной агрессии со стороны американцев:

"Они не были ни агентами, ни шпионами. Они, скорее, были людьми, разделявшими наши идеалы. Они поступили в соответствии со своими прогрессивными убеждениями". И далее:

"Я стоял рядом со Сталиным, когда он с теплотой говорил о супругах Розенберг. Я не могу сказать, какую помощь они нам оказали, но я слышал, как Сталин и Молотов, бывший в то время министром иностранных дел, говорили, что Розенберги оказали нам существенную помощь, ускорив изготовление нашей атомной бомбы"2.

Комментируя эти высказывания, Мирпол заметил, что Хрущев допустил ошибку, утверждая, что Розенберги не были коммунистами. Это, безусловно, неверно. Он высказал предположение, что Хрущев мог слышать, как его хозяин говорил не о Розенбергах, а о Коэнах. Однако Коэны, как и Розенберги, тоже были коммунистами3. В то же самое время в передовице "Нью-Йорк таймс" указывалось, что хотя высказывания Хрущева являются "доказательством со слов умершего свидетеля... тем не менее Хрущеву по занимаемой должности полагалось знать такие вещи, и у него не было никаких причин лгать. Его заявления лишают нас возможности утверждать, что Розенберги пали жертвами истерии, развязанной "холодной войной"1.

Утверждения Судоплатова

Судоплатов признал, что супруги Розенберг были атомными шпионами, однако считал их второстепенными, не имеющими большой ценности агентами, особенно по сравнению с Оппенгеймером. Со своей стороны, СВР, выступая против утверждений Судоплатова, твердо заявила, что секретные службы никогда не вступали в контакт с супружеской четой, упорно продолжая, таким образом, политику абсолютного отрицания, проводившуюся на протяжении 40 лет.