Кровавые земли: Европа между Гитлером и Сталиным

Несмотря на эти предостережения, Армия Крайова все-таки дала Еврейской боевой организации несколько пистолетов в декабре 1942 года. Еврейская боевая организация использовала их, чтобы выиграть авторитет и власть внутри гетто. Для сопротивления юденрату и еврейской полиции достаточно было вооружиться палками, пистолетами и храбростью. Убивая (или пытаясь убить) еврейских полицейских и стукачей гестапо в конце 1942-го – начале 1943 года, Еврейская боевая организация создала ощущение, что в гетто рождается новый моральный закон. Юзеф Шерински, начальник еврейской полиции, получил выстрел в шею, но не умер. Еврейская боевая организация убила Якуба Лейкина, который возглавлял полицию во время главной операции по депортации, а позже и Мечислава Бжезинского, который загонял своих собратьев-евреев в поезд на Умшлагплац. Еврейская боевая организация напечатала листовки, объясняющие, что коллаборация с врагом – преступление и карается смертью. Таким образом, Еврейская боевая организация вытеснила юденрат, начальник которого вынужден был признать, что ему больше не принадлежит «власть в гетто, здесь другая власть». Без эффективной еврейской администрации и аппарата принуждения немцы больше не могли делать в гетто все, что им заблагорассудится [592].

На немецкое решение про судьбу гетто и его оставшихся обитателей влияли соображения, которых евреи не понимали. Для немцев Варшавское гетто сначала было транзитным пунктом для планировавшейся депортации в Люблинский округ, на Мадагаскар или в Советский Союз; затем временным трудовым лагерем, а затем транзитным пунктом для депортаций в Треблинку. В конце 1942-го – начале 1943 года это снова был трудовой лагерь (временный и уменьшенный в размерах), в котором работниками были те, кого отобрали для этого во время «Большой операции». Хотя Гиммлер никогда не колебался в своем намерении уничтожать евреев при немецкой власти, другие начальники хотели (по крайней мере, в этот момент) сохранять жизни еврейских работников. Ганс Франк волновался о нехватке работников в своем Генерал-губернаторстве. Многие поляки трудились в Германии, так что еврейская рабочая сила в оккупированной Польше стала более важной. Евреи поддерживали военную экономику Германии, поэтому Вермахт тоже был заинтересован в сохранении им жизни [593].

Гиммлер был способен на компромиссы. В начале 1943 года он собирался позволить большинству выживших евреев из Варшавского гетто пожить немного подольше, но в то же время он собирался ликвидировать и само гетто, которое считал центром политического сопротивления, беспорядков и болезней. Гиммлер собирался уничтожить евреев, которые жили в гетто нелегально, без рабочих документов. Затем он хотел депортировать остающихся евреев в качестве работников в другие концлагеря, где они будут продолжать работать. Во время своего посещения Варшавы 9 января 1943 года, Гиммлер приказал распустить гетто. Около восьми тысяч евреев, которые находились в нем нелегально, были отправлены в Треблинку и отравлены газом, а остальных приблизительно пятьдесят тысяч должны были послать в концлагеря. Однако когда через девять дней немцы вошли в гетто, чтобы привести в исполнение приказы Гиммлера, евреи прятались или оказывали сопротивление. Несколько евреев выстрелили в первых вошедших в гетто немцев, застав их врасплох, что привело к панике. Немцы убили около 1170 евреев на улицах и депортировали около пяти тысяч человек. После четырех дней немцам пришлось удалиться и пересмотреть свое решение. Варшавские командиры Армии Крайовой были впечатлены. Оружию, которое они дали Еврейской боевой организации, нашлось хорошее применение [594].

Это был не первый случай, когда евреи в Польше сопротивлялись немцам. В рядах самой Армии Крайовой было очень много людей еврейского происхождения. Хотя об этом факте было известно командирам Армии Крайовой, его почти никогда не обсуждали. Многие люди еврейского происхождения в Армии Крайовой считали себя поляками, а не евреями. Другие же скрывали свою еврейскую идентичность, поскольку в Варшаве военного времени не стоило распространяться о своем еврействе. Хотя антисемитов в Армии Крайовой было меньшинство, даже одно предательство могло означать смерть. Новым явлением в январе 1943 года стало то, что евреи использовали оружие против немцев как евреи, в ходе открытого еврейского акта сопротивления. Это был мощный удар по антисемитскому стереотипу, утвердившемуся в Армии Крайовой и вообще в польском обществе, согласно которому евреи не сражаются. Теперь варшавское командование Армии Крайовой передало Еврейской боевой организации значительную часть собственного скромного запаса вооружения: винтовки, амуницию, взрывчатку [595].

Гиммлер в Берлине был взбешен. 16 февраля 1943 года он решил, что гетто должно быть уничтожено не только как сообщество людей, но и как физическое место. Этот район Варшавы не представлял никакой ценности для расы господ, поскольку здания, как выразился Гиммлер, «использованные недочеловеками», были непригодны для проживания в них немцев. Немцы планировали провести налет на гетто 19 апреля. Опять-таки, его немедленной целью было не уничтожить всех евреев, а скорее перенаправить их рабочую силу в концлагеря, а затем разрушить гетто. Гиммлер не сомневался, что это сработает. Он думал наперед о возможностях использования места: в долго-временной перспективе оно станет парком, но, пока не будет выиграна война, тут будет концлагерь. Еврейские работники из Варшавы будут трудиться на износ в других местах [596].

Прямо перед запланированным нападением на Варшавское гетто Йозеф Геббельс, шеф немецкой пропаганды, внес в это дело свой собственный вклад. В апреле 1943 года немцы обнаружили Катынь – одно из мест, где НКВД уничтожил военнопленных в 1940 году. Геббельс заявил: «Катынь – это моя победа». Он выбрал день 18 апреля 1943 года, чтобы объявить об обнаружении трупов польских офицеров. Катынь можно было использовать для создания проблем в отношениях между СССР и Польшей, а также поляками и евреями. Геббельс рассчитывал (и небезосновательно), что доказательство расстрела советским НКВД тысяч польских офицеров значительно усложнит сотрудничество между Советским Союзом и польским правительством в изгнании. Между этими двумя союзниками и без того были напряженные отношения, и польское правительство никогда так и не получило удовлетворительного ответа от советских властей относительно пропавших офицеров. Геббельс также хотел использовать Катынь, чтобы продемонстрировать антипольскую политику якобы еврейского руководства Советского Союза и тем самым отдалить поляков от евреев. Такой была пропаганда накануне немецкого нападения на Варшавское гетто [597].

У Еврейской боевой организации тоже были свои планы. То, что немцы не довели до конца зачистку гетто в январе 1943 года, подтверждало опасения еврейского руководства насчет того, что приближается окончательная расправа. Зрелище убитых немцев на улицах сломило барьер страха, а вторая партия оружия от Армии Крайовой придала уверенности. Евреи в гетто считали, что дальнейшая депортация будет проводиться прямиком в газовые камеры. Это было не совсем так: если бы они не боролись, их (по крайней мере, большинство из них) отослали бы как работников в концлагеря, но только на несколько месяцев. Выжившие варшавские евреи были совершенно правы в своих суждениях. «Последняя стадия переселения, – написала одна из них, – это смерть». Немногие из них погибнут в Треблинке, но почти все они погибнут до конца 1943 года. Они были правы, считая, что сопротивление вряд ли уменьшит их шансы на выживание. Если немцы выиграют войну, они будут убивать оставшихся евреев в своей империи. Если немцы продолжат проигрывать в войне, они будут убивать еврейских работников в качестве предосторожности по мере приближения советских войск. Пока еще далекая, но приближающаяся Красная армия означала еще какой-то момент жизни в каторжной работе на немцев, но Красная армия на пороге будет означать газовую камеру или выстрел [598].