Славяне и скандинавы

Археологические исследования, проведенные на острове, занятом Выборгским замком, под руководством ленинградского исследователя В. А. Тюленева выявили здесь следы укрепленного поселения, которое, по-видимому, до крестового похода шведов было опорным пунктом Новгорода, вероятнее всего со смешанным, русско-карельским населением²⁸². «Городецькая корела» более поздних новгородских источников возможно, связана именно с этим поселением, как и многие подобные, именовавшиеся, видимо, просто «городец». При раскопках на замковом острове в нижнем слое XII - первой половины XIII в. найдены вещи русского (перстни, бронзовые бусы, костяные гребни, замки, вероятно, наконечники стрел), карельского (овально-выпуклые фибулы) и иного происхождения. Русско-карельский городец (может быть, погост), судя по его островному положению на оконечности Вуоксинского пути и находкам, являлся не только сторожевым укреплением, охранявшим близлежащую территорию и судоходные пути, но и местом сбора дани, и торговым пунктом. Через подобные острожки в Финляндии XI XII вв. распространялось христианство²⁸⁴. С приходом шведов, во время штурма разрушивших крепостицу (она сгорела), ни карелы, ни тем более новгородцы не упоминаются в составе жителей построенной шведским воеводой Торкелем Кнутссоном каменной крепости Выборг: «свейские немцы», насколько известно, не доверяли местным жителям и не допускали их в свои форпосты. Захват шведами укрепления на Вуоксе и возведение собственной фортификации поставили под угрозу неприкосновенность северо-западных районов Северной Руси и сразу вызвали ответные военные меры. Характерно, что и Новгород Великий, и Москва всегда считали Выборг частью своих исконных владений, и начавшаяся с 1293 г. борьба за его освобождение велась из столетия в столетие.

В рамках того же третьего крестового похода, в 1295 г., шведы захватили Корелу (в истоке реки Вуоксы), также опорный пункт и торговый центр на пути из Ладожского озера в Финский залив; сооруженные или, возможно, лишь расширенные захватчиками укрепления вскоре были взяты новгородцами, сохранившими таким образом в своих руках эту важную крепость²⁸⁵. Спустя полтора десятилетия, в 1310 г., новгородцы в Кореле «срубиша город на порозе нов, ветхый сметавше»²⁸⁶. Судя по летописным данным, в течение XIV столетия население Корельского городка на Вуоксе состояло из двух федеративных общин, карел и новгородцев²⁸⁷. Письменные свидетельства имеют археологическое подтверждение. При исследовании нижнего и верхнего строительных горизонтов городища в г. Приозерске Ленинградской области (Корела, Кексгольм), относящихся к 1310-1390 гг., наряду с русскими встречены находки карельского облика, такие, как подковообразные и скорлупообразные фибулы, пронизки с Ф-образными ушками, нашивные бляхи, обоймы для причесок. Судя по находкам обломков изделий, брусков бронзы и тиглей, в Корельском городке изготовляли и распространяли в округе популярные украшения. Городская продукция, несомненно, повлияла на формирование характерных металлических принадлежностей карельского костюма.

Отбросив в 1295 г. шведских крестоносцев и обеспечив безопасность Корелы, новгородцы позаботились и об укреплениях в земле другого федеративного племени, води. В 1297 г. получил мощные оборонительные сооружения центральный административный пункт в Водской земле этого времени, погост в Копорье: «поставиша новгородцы град Копорию камеи»²⁸⁸. Раскопки, проведенные здесь под руководством ленинградского археолога О. В. Овсянникова, позволяют предположить, что среди жителей поселения были как русские, так и финны. В нижнем слое городища наряду с новгородскими изделиями найдены относящиеся к XIII-XIV вв. булавки западнофинских типов, привеска в форме конуса, цепочка из S-образных звеньев²⁸⁹. На этом основании среди обитателей Копорья можно опознать представителей родственной эстам води, равно как эстонской чуди. Нахождение в Копорье представителей этих племен подтверждается и летописью²⁹⁰.

Встретив отпор на карельско-водской границе Новгородской земли, шведские крестоносцы попытались создать для себя новые форпосты на главной водной магистрали региона, реке Неве. В 1300 г. у впадения в Неву реки Охты была основана крепость Ландскрона («Венец края»), одновременно передовой дозор шведов был размещен на Ореховом острове в истоке Невы из Ладожского озера²⁹¹. На следующий год Ландскрона была успешно взята новгородцами во главе с князем Андреем Александровичем и разрушена до основания. Событие это красочно описано в рифмованной «Хронике Эрика»²⁹².

В 1323 г. новгородцы с князем Юрием Даниловичем поставили на Ореховом острове крепость, которая позволяла не только контролировать судоходство по Неве, но и обеспечивала безопасность приневских земель, заселенных одним из финских племён-федератов Новгорода, ижорой. Таким образом, окончательное градостроительное оформление получила та политико-административная структура Новгородского государства, которая в сложившемся виде была зафиксирована еще на исходе XIII в., когда в 1270 г. «совокупися в Новъгород вся волость новгородьская, пльсковичи, ладожане, Корела, Ижера, Вожане»²⁹³. Наряду с каменными твердынями Новгорода, Пскова, Ладоги землю корелы защищала крепость Корела, землю води - Копорье, а ижоры - Орешек. Первоначальная крепость, деревянная с каменной башней - «костром», была воздвигнута в то время, когда велись мирные переговоры между Швецией и Новгородом. Подписанный в тяжелое для Новгорода время мирный договор фиксировал потерю трех погостов западной Карелии. Однако определялась граница, по которой была остановлена шведская экспансия²⁹⁴. Договор предусматривал свободу торговли: «Гости гостити без пакости из всей Немьцыной земле... по Неве в Новгород горою и водою. Такоже и нашему гостю чист путь в море»²⁹⁵. Юридическая и правовая сила Ореховецкого договора, несмотря на позднейшие осложнения, действовала на протяжении почти трех последующих столетий. Ореховецкий мир явился своевременной и дальновидной дипломатической акцией новгородского правительства, а новопостроенная крепость - своеобразным гарантом, закрепившим за Новгородом бассейн Невы.

В 1333 г. новгородское правительство поручило охрану своих северо-западных пограничных областей принятому в качестве служилого князя турово-пинскому князю Глебу Гедиминовичу (Наримонту)²⁹⁶. Центром вверенной ему территории была Ладога, которой иерархически подчинялись крепости в землях корелы, ижоры, води: Корела, Орешек и Копорье (в последнем случае княжеской администрации была передана лишь половина податной территории). В первой трети XIV в. на базе первоначальных государственных территорий (уже свыше полутысячелетия связанных с Ладогой, древнейшим из центров региона) и федеративных финноязычных племен выступает во вполне сложившемся виде новое крупное административное подразделение, известное в XV в. как «Вотская пятина Великого Новгорода».

²⁶⁶ НПЛ, с. 207.

²⁶⁷ Янин В. Я. Очерки..., с. 33-34.

²⁶⁸ Куза А. В. Новгородская земля. - В кн.: Древнерусские княжества X-XIII вв. М., 1975, с. 153-154.

²⁶⁹ Trummal V. Arheoloogilised rasvamised Tartu linnusel. - In: TRU Toim. 16.1. Eesti NSV ajaloo rusimus III, Tartu, 1964.

²⁷⁰ Eesti esiajalugu. Tallinn, 1982, c. 296, 299, 372, 386.

²⁷¹ Куза А. В. Указ. соч., с. 177.

²⁷² Насонов А. Н. «Русская Земля»..., с. 99-108.

²⁷³ Куза А. В. Указ. соч., с. 193.

²⁷⁴ Кочкуркина С. И. Древняя Корела, с. 37-75.

²⁷⁵ Шаскольский И. П. Политические отношения Новгорода и карел в XII-XIV веках. - НИС, вып. 10. Л., 1961, с. 127.

²⁷⁶ Куза А. В. Указ. соч., с. 183.

²⁷⁷ Koivunen P. Korois-ett bosattningscentrum äldre än Åbo. - Historisk Tidskrift för Finland, 1977, № 4, s. 440-442.