Красная книга ВЧК. В двух томах. Том 1

Вскоре завязалась связь между левыми эсерами, членами ЦК: 1) Павлом Шишко и 2) Семиколенным – и с максималистами: 1) Сундуковым и 2) Петраковым. Судя по разговору этих двух последних, они были знакомы с Соболевым на Украине. Вскоре они исчезли куда-то из Москвы, и, как я после узнал, они уехали в Тулу ставить дело патронного завода. [258] Оставшиеся в Москве все время говорили, что нужно добыть средства, но все это оставалось словами, хотя, вероятно, кто-нибудь из группы работал в этом направлении, так как все существовали не работая. Прожив так 10–12 дней, ничего не делая, все стали волноваться, нервничать, пошли раздоры, и 6 человек видных для организации членов откололись от группы и, достав деньги в отделении государственной сберегательной кассы, уехали в Тулу. Приехав туда, они заявили, что они посланы Соболевым для дела патронного завода. Дело должно было быть поставлено 15 августа, но по причинам, мне не известным, оно было отложено до 1 сентября. В этот промежуток приехали еще 5 до этого незнакомых мне парней, и опять образовались две группы: 6 человек, уже ранее отколовшихся, уже официально исключенные из группы, и 5 человек во главе с Сундуковым и Петраковым, которые ставили дело. Между обеими группами открыто завязалась борьба, и хотя до дела было еще далеко, но борьба эта грозила принять роковые результаты, вплоть до убийства друг друга, но в конце концов они все-таки пришли к следующему заключению: один из шести отколовшихся должен был быть во время дела и определенная сумма из взятых денег должна была пойти в пользу шести. Но во время дела 1 сентября посланный из шести Николай Беляев ушел с поста, что почти и провалило все дело. Пока все это происходило в Туле, в Москве в это время была совершена экспроприация на Большой Дмитровке в нарбанке. Как это дело ставилось и кто был его участником, я наверное не знаю, но, судя по разговорам, в этот день участвовала вся группа латышей, Соболев, Гречаников и еще несколько, как будто 22 человека. Вскоре же после экспроприации группа латышей, взяв деньги, взятые в нарбанке, уехали в Латвию ставить организацию анархистов подполья. Деньги же из Тулы были привезены в Москву, причем из этих денег было выдано максималистам 400 000 рублей и группе отколовшихся 350 000 рублей.

Остальные же деньги распределились между анархистами и максималистами, но каким образом – не знаю. С этого же времени закипела работа и в организации. Стали приобретать оружие, взрывчатые вещества, которые привозились из Брянска, и стала ставиться типография. Судя по разговорам, я знал, что для типографии где-то нанята дача, но где она находится, знали очень немногие, кажется всего пять человек. После выпуска газет и листовок Хиля был командирован в Иваново-Вознесенск, где к его приезду была приготовлена экспроприация; кем и где было поставлено дело, я не знаю, и, вероятно, Хиля случайно попал на это дело, в котором он и принял участие.

По его приезде в Москву за деньгами в Иваново-Вознесенск был послан, кажется, Глагзон, и, сколько денег он привез, я не знаю. Тут же была совершена экспроприация у Страстного монастыря, в каком учреждении, я наверно не знаю. Вообще о всех делах мы, рядовые члены организации, узнавали только по совершении их. За несколько дней до провала квартиры на Арбате Соболев, Глагзон, Гречаников и Шестеркин уехали в Тулу, кажется, ставить организацию. Там к ним примкнули левые эсеры Чеботарев, Костромин, Судаков и Сидоров и была совершена экспроприация на 600 000 рублей, но наверное не знаю где, кажется, в объединении кооперативов. Деньги в размере 200 000 рублей были оставлены этим 4 эсерам. Во время провала квартиры на Арбате ко мне пришел Азаров и велел ехать в Тулу, найти там Соболева и предупредить о провале на Арбате. В Туле же я узнал о последней экспроприации. Предупрежденный мною Соболев и товарищи через день уехали из Тулы, а я остался, чтобы пожить дня 2–3 в Туле. О всех делах, как я уже напоминал, мы, рядовые члены, узнавали после, но не посредством собрания, так как у нас их совершенно не было, а просто в разговорах между собою. Мы только наверное знали, что деньгами заведовали Ковалевич и Глагзон. Деньги на существование членов организации распределялись не знаю как, но я лично получал 15 000 рублей в месяц. Адресов мы друг друга не знали, известные же явки были – на Арбате, 30, и кофейная около памятника Гоголя. Кофейная была снята организацией и заведовали ею две девушки – Таня и Мина. Соболев, кажется, знал все квартиры, так как многие товарищи приходили ко мне по распоряжению Соболева.

Взрыв в Леонтьевском переулке подготовлялся, вероятно, активными членами организации, так как мы, рядовые члены, абсолютно ничего не знали, только по совершении акта на второй день мне лично была поручена Ковалевичем пачка листовок с приказанием разбросать ее. Думаю, что и остальным было вручено то же самое. Событий же от провала квартиры на Арбате до моего ареста я не знаю, так как был в Туле.

ПОКАЗАНИЯ АЛЕКСАНДРА РОЗАНОВА

В Тулу приехал вчера, сегодня во второй раз по приезде в Тулу пришел к Чеботареву и попался в руки вашей засады. Первый раз был вчера, застал обоих Фомичевых.

Последнее время работал в Москве: бежал оттуда после разгрома организации. Раньше работал в городе Сердобске, в отделе социального обеспечения, хотел сначала пробраться с Леменевым в Астрахань, но заболел.

После тифа задумал ехать в Екатеринослав, но по дороге задержался в Туле – в мае этого года.

Имею большие связи с анархистами и левыми эсерами, при гарантии сообщу до 100 адресов видных анархистов и левых эсеров.

Пока сообщу следующее:

1) В эксе [259] патронного завода принимали участие: 1) максималисты – Прохоров, взят в Москве на квартире Тарасова, 2) Батька – Дядя Ваня, находится в Москве, собирается на Украину, 3) (анархист) Яшка Глагзон – убит на даче при взрыве, 4) Петраков Максим, московской организации боевик.

2) В эксе рабочкопа: [260] 1) Розанов, 2) Леменев – по пути к Сибири, 3) Аршинный или Семиколенный – в Москве, Бутырки, 4) Питерская Фроська, эсерка, 5) Федька Питерский [261] —боевик, в МЧК, 6) Сомов – в Москве, на воле, квартиру знаю, но не могу сказать адреса – около Серпуховской площади, 7) Иванов – в Бутырке, взят в Тестовском поселке, 8) Костромин, 9) Харитонов Василий, 10) Сидоров, 11) Власов-Спасский – откомандирован в Симбирск, 12) Карасев из мукомольно-технической секции Губсовнархоза, 13) Хохлов Егор – в Москве, под именем Голубков, 59 камеры.

Порфирий Антонов предложил план операции и получил 30 000 рублей для себя и Кузнецова Михаила. Левые эсеры Сидоров, Хохлов, Харитонов и Костромин получили по 25 000 рублей, Чеботарев – 10 000 рублей.

3) Черепанова и Крушинского не знаю, в Москве сделаем попытку найти связь с левыми эсерами. Могу взять явку к ним и максималистам.

Василий Костромин в деревне в Алексинском или Богородицком уезде. В Богородицке связь его с матросом Елизаровым.

Черепанов заказал в Туле 12 печатей, 1500 бланков из военной типографии, 1000 кратковременных отпусков и 500 чистых отставок. Левые эсеры занимали у анархистов деньги. Приезжал сам Соболев. Печати приготовили через Чеботарева и Костромина.

Харитонов Василий ходил заказывать бланки.

1) Сливкин был в военном комиссариате Тульского уезда, выдавал мелкими партиями с печатями, находится в увоенкоме [262] или на фронте. Заказывал от имени военного комиссариата по его инициативе и содействию Харитонов. Получал в типографии Леменев без всяких расписок. Печать была сделана Борисом, левым эсером, где готовятся советские печати, живет он около Воронежской ул., адрес его знает Наумова (дать телеграмму, чтобы она по предложению Розанова выдала адрес). Раньше работал у Вакуленко. Послать к Вакуленко и Астамбовскому. Он снабжал всех эсеров печатями.