Древняя русская история до монгольского ига. Том 2

Договорившись с ними и получив галицкую помощь, он послал к Изяславу Давыдовичу спросить: «Хочешь ли придти к нам в мир, а не то мы придем к тебе». Изяслав, увидев, что одолеть его не может, целовал им крест.

На сейме в Лутаве Юрий дал ему Корческ, а Святославу Ольговичу Мозырь (1155).

Точно так же распоряжались князья и в других княжествах. Святослав Ольгович тогда «Сновеск себе отъя, и Карачев, и Воротынеск» у Святослава Всеволодовича, племянника, «занеже бе его отступил», и дал ему за них другие три города, вероятно, худшие.

Рязанские князья целовали крест Ростиславу, смоленскому князю: «имеяхуть и отцем себе».

Племянник Изяслава Давыдовича, Святослав Владимирович, вероятно, недовольный уделом, уехал из Березого во Вщиж и занял города Подесненские (1157).

Андрей, сын Юрия, без отчей воли, отошел в Суздаль (1155).

Мстислав Изяславич напал на дядю Владимира Мстиславича, пленил его жену и тещу, отнял имение, занял Владимир.

Юрий, обещавший своему брату Андрею удержать за его сыном Владимир, пошел на Владимир, чтобы отнять его у Мстислава Изяславича, взявшего его у Владимира Мстиславича (1156).

О праве тут речи быть не могло: Мстиславу Изяславичу не следовало отнимать его у дяди, а Юрию для Владимира Андреевича и подавно.

Юрий не мог взять Владимира, но все-таки дал племяннику Дорогобуж.

Как Юрий действовал неискренне в отношении к Мстиславичам, так и они в отношении к нему. Как Юрий после клятвы хотел отнять Владимир у них, так и они не упускали случая против него. Изяслав Давыдович все думал о Киеве и примирил к себе Ростислава и Мстислава Изяславича. Только свой родной, Святополк Ольгович, не хотел участвовать в его предприятии, ссылаясь на клятву (1157).

Юрий скоропостижно умер, и Изяслав Давыдович занял Киев, уступив Чернигов племяннику Святославу Владимировичу по своему решению.

Появились претенденты на Чернигов: Святослав Ольгович, который пришел со Святославом Всеволодовичем. Владимировичу дал помощь Изяслав Давыдович с Мстиславом Изяславичем. «Начаша слати межи собою, и тако умирившеся, и хрест целоваша межи собою». Разверстка. Чернигов отдан Святославу Ольговичу только с семью маловажными городами, а вся область осталась у Изяслава Давыдовича с племянником, на что Святослав Ольгович после жаловался. Новгород отдан Святославу Всеволодовичу.

Изяслав Давыдович, ни с того, ни с сего, со многими князьями союзными или подручными, пошел отнимать Туров и Пинск у Юрия Ярославича для Владимира Мстиславича (1157).

Туров был первоначально отчиной Изяслава, принадлежал сыну его Святополку и Ярополку. Ближайшее право на него имел единственный представитель рода, Юрий Ярославич.

Союз не имел успеха.

Возникла война за Ивана Берладника, которому Ярослав Владимирович галицкий не давал части, и которого принял под свое покровительство великий князь Изяслав Давыдович. Ожидая нападения, он предлагал Святославу Ольговичу за помощь Мозырь и Чечерск, и они уладились. Противники отложили нападение, но Изяслав решил искать Берладнику волости, побуждаемый самими галичанами.

Попытка не удалась, и Изяслав должен был спасаться бегством (1158).

Киевский стол освободился, и союзники призвали на него Ростислава Мстиславича (1159).

Ростислав в то же лето снимался со Святославом Ольговичем.

Изяслав Давыдович «шатался воюя», и, наконец, успел составить новый союз против Ростислава и занять Киев, но от Белгорода, вследствие измены, должен был бежать и при бегстве убит (1162).

Мстислав Изяславич не уладился с братией и выехал из Киева недовольный; города его отобрал Ростислав: Торческ, Белгород, Триполь.

С другой стороны, Андрей выгнал братьев из Суздаля, «хотя быти самовластец».

Многие князья пошли на Владимира Мстиславича, который вынужден был уступить им Случеск.

Брат, великий князь Ростислав, дал ему Триполь и придал еще четыре города к Триполю (1162).

Помирясь с Мстиславом Изяславичем, он возвратил ему все города: Торческ, Белгород, а за Триполь дал Канев (1163).

Так точно и в Чернигове: после смерти Святослава Ольговича (1164), сын его Олег уступил Чернигов Святославу Всеволодовичу, а себе взял Новгород.

Они поссорились опять по случаю дележа, после смерти Святослава Владимировича, и Олег получил, наконец, четыре города.

После смерти Ростислава (1168), братья послали за Мстиславом Изяславичем, но, не дожидаясь его, хотели разобрать себе волости: Владимир Мстиславич, которому, как старшему, следовал бы собственно Киев, брал к Триполю Торческ, все Поросье, Владимир Андреевич Берестье, Ярослав Владимир. Но Мстислав, прибыв, «возмя (другой) ряд» с братьями, и с дружиной, и с киевлянами, и уладишася о волости целовали крест.

Мстислав возбудил против себя сильного Андрея суздальского, особенно за то, что вопреки ему дал сына Романа новгородцам. Ростиславичи питали к нему подозрение. Владимир Андреевич припрашивал волости. Андрей прислал сильное войско, к которому пристали все русские князья, и Мстислав, после отчаянного сопротивления, должен был бежать в свой Владимир.

Андрей отдал Киев брату, Глебу переяславскому (1169).

Мстислав напрасно пытался возвратить его, и, настигнутый болезнью, «начася слати к брату Ярославу, рядовы деля о детех своих. Урядився добре с братом и крест целовав, якоже ему не подозрети волости под детьми его, преставися» (1172).

После смерти Глеба, Ростиславичи послали в Дорогобуж, за Владимиром Мстиславичем, который, «утаився ротников», пришел в Киев; они договорились между собой, но он, посадив сына Мстислава в Дорогобуже, вскоре умер, и Андрей, выгнавший его, отдал Киев Роману, но вскоре прислал на него войско вместе с братьями, за ослушание (1173).

Войско было прогнано, Ростиславичи «положиша» на Ярославе Изяславиче, пришедшем нечаянно на место распри, старейшинство, и «даша ему Киев».

Святослав Всеволодович напомнил ему первый ряд и просил наделения; получив отказ, занял Киев, но должен был его оставить. Ярослав также.

Ростиславичи просили Киев у Андрея брату Роману (1175), который и приехал туда, уже после убийства Андрея, но ему вместе с его братьями явился соперник Святослав Всеволодович, которому так же хотелось Киева, как его отцу. Ростиславичи начали договариваться и уступили ему Киев после разных столкновений (1177).

«Иде Святослав к Любчю, и призва к себе братью свою, Ярослава, Игоря, Всеволода, ряды ему деющу…»

Всеволод владимирский захватил его сына, помогавшего зятю, рязанскому князю, против великого князя. Святославу хотелось отомстить, «но нелзе Ростиславичи, а те ми во всем пакостят в Русской земле… Давыда иму, а Рюрика выжену из земле, и прииму един власть Русскую и с братьею» (1179).

Ошибившись в расчете, после неудачного похода, он увидел невозможность удержать Киев и уехал в Чернигов, а Рюрик занял его и распорядился со своими родными (1180).

Святослав, соединившись с братьями и половцами, сказал: «Я старше Ярослава, а ты, Игорь, старше Всеволода, я остался вам в отца место, и велю тебе, Игорь, остаться здесь и блюсти Чернигов и всей волости, а я пойду со Всеволодом к Суздалю, выручать сына Глеба, как рассудит нас Бог со Всеволодом».

После возвращения Святослава Рюрик, «размыслив, с мужи своими угадав, бе бо Святослав старей леты, и урядився с ним, сступися ему старейшинства и Киева, а собе взя всю Русскую землю, и утвердившеся крестом честным».

Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславич начали действовать сообща, как прежде Святополк и Мономах, преимущественно в отношении половцев.

На Галич открылись виды. Рюрик и Святослав пошли. «И бывшим им по месту всим и рядящимся о волость Галицкую, Святослав же даяшеть Галич Рюрикови, а собе хотяшеть всей Русской земли, около Кыева. Рюрик же сего не улюбяшеть лишитися отчины своеи, не (но?) хоте поделитися Галича, и тако урядившеся, и возвратишася во свояси.

…Бяшеть ему (Святославу) тяжа с Рюриком и с Давыдом и Смоленскою землею, того деля и с братьею совокупился бяшеть, как бы ему ея не ступити. Рюрик же сослався со Всеволодом, сватом своим, и с Давыдом братом своим, послаша ко Святославу мужи своя, рекущи ему: „ты, брате, нам крест целовал на Романове ряду, такоже наш брат Роман седел в Кыеве: дажь стоиши в том ряду, то ты нам брат, пакы ли поминаешь давныя тяжа, которыя быле при Ростиславе, то ступил еси ряду, а мы ся в то недамы; а се ти крестныя грамоты“» (1190).