Предыстория беларусов с древнейших времен до XIII века

В итоге к рубежу старой и новой эры они все «латинизировались», отдельные этнические черты сохранились лишь как несущественные провинциально-римские. Средневековая Европа италиков в качестве самостоятельного этноса уже не знала. [12]

Иллирийцы двигались на юг Европы восточнее италиков. Они заселили побережье Адриатического моря, Северные Балканы, долины Среднего и Нижнего Дуная. Отдельные их группы шли на север через Карпаты и расселились чуть ли не до побережья Южной Балтики. Какое-то время они занимали территорию, сопоставимую по величине с кельтской, но их археологически маркирующие черты довольно быстро исчезли на севере и на Дунае. Видимо, носители этой культуры быстро перемешались с местным населением и растворились в нем. Собственно иллирийцы (с этим этническим именем) попали в письменную историю только как обитатели побережья Адриатики и отчасти — запада Северных Балкан.

Тут мы начинаем приближаться к славянской проблеме. Запомним три момента. Во-первых, что какие-то группы иллирийцев, судя по археологическим следам их культуры, поселились севернее Карпат. Во-вторых, в римской исторической литературе с I века н. э. появился этноним «венеды», относящийся к народу, жившему именно в этих местах — в бассейне Вислы, возможно — до самых ее низовий. В-третьих, на Среднем Дунае, на будущих местах расселения западных славян вперемежку с германцами, но через которые проходили двигающиеся на север иллирийцы, существует древний город Вена.

Уже в средневековой исторической литературе существовала традиция связывать понятия «ранние славяне» и «венеды». С тех пор, как ряд археологических памятников севернее Карпат начали отождествлять с иллирийской культурой, у части исследователей появилось желание считать ранних славян потомками северной ветви иллирийцев. Но я не буду обсуждать здесь этот вопрос.

А теперь о германцах. С ними все более или менее ясно исторически и археологически, и вот почему. С одной стороны, они известны еще в римской исторической литературе, так как на рубеже эр активно вмешивались в «геополитические интересы» Римской империи, наседая с севера на ее рубежи. С другой стороны, римские авторы, говоря об истории германцев, локализуют их родину в местах, где с конца бронзового века развивались одни и те же археологические культуры — потомки «шнуровиков» и культуры полей погребальных урн.

Эти культуры почти не испытывали давления извне — мало кто в Европе стремился на север — и плавно эволюционировали в культуру раннего железного века — ясторфскую. Она тоже имеет несколько местных вариантов, но главное, что позволяет считать ее безошибочно собственно германской — то, что она занимала территории, где никого, кроме германцев, не было со времен прихода в Европу индоевропейцев! Это юг Скандинавского полуострова, Ютландия, прибрежные земли Южной Прибалтики и Северного моря. Иначе говоря, германцы как самостоятельный индоевропейский этнос осваивали эти места еще с эпохи бронзы, до поры до времени никуда оттуда не выходя, и только самыми южными границами своего ареала соприкасаясь с балтским этносом на востоке, с кельтским на западе. А на юге?

С юга к ареалу ясторфской культуры примыкала культура, своими корнями тоже уходившая в эпоху бронзы, в тшинецкую и ее прямого потомка — лужицкую, которая считается восточной ветвью культуры полей погребальных урн.

Неизвестно, на каком языке говорили эти люди и как далеко их язык «ушел» от общего языка всех тех, кто оставил культуру полей погребальных урн (а ведь это предки и кельтов, и германцев, и италиков, и иллирийцев). Именно потому, что лингвисты расходятся во мнении относительно скорости разделения этой общности на отдельные языки, никто не может сказать, что потомки носителей культуры полей погребальных урн, в том числе носители лужицкой культуры, уже говорили на отдельных языках, или же их языки были еще только диалектами одного общего языка.

Прямым потомком лужицкой культуры эпохи раннего железа, то есть с начала I тысячелетия до н. э., была позднелужицкая культура. Она занимала ту же территорию, и немалую: все северное Прикарпатье, от верховьев Одера на западе (это предгорья Судет), через верховья Вислы, Западного Буга — до верховий Прута, Днестра, Южного Буга.

Соседи у нее были разные. С северо-запада — ясторфская культура (германцы). С севера и северо-востока, по южному побережью Балтики — поморская культура (западные балты). С запада — латенская культура (восточные кельты). С юго-востока — фракийские культуры, но только в самом начале 1-го тысячелетия до н. э.

А с VII века до н. э. фракийцев из этого района вытеснили ранние скифы — степные североиранцы. Они как-то взаимодействовали с носителями лужицкой культуры: предметы скифского вооружения находят и на лужицких памятниках. Но других признаков культурного воздействия со стороны скифов нет, поэтому вряд ли оно было сильным. Скорее всего, это отдельные военные стычки с целью грабежа.

Гораздо существенней было воздействие со стороны западных балтов. С середины VI века до н. э. носители поморской культуры вдруг начали двигаться на запад, в ареал лужицкой культуры. Они расселились по всему бассейну Вислы и даже дошли до Одера. Но притом носители лужицкой культуры не были вытеснены со своих мест! Видимо, это был не военный захват чужой территории, а «ползучая миграция», ведущая к смешению пришлого и аборигенного населения. Это хорошо прослеживается археологически, то есть на остатках материальной культуры, особенно в погребальном обряде, который, как сказано выше, является устойчивым этническим маркером.

На той части ареала лужицкой культуры, куда пришли носители поморской культуры, постепенно складывался в результате симбиоза новый погребальный обряд — погребение остатков трупосожжений в грунтовых ямах под большими перевернутыми вверх дном глиняными сосудами. Такие сосуды по-польски называются клошами (все это обнаружено на территории современной Польши). Отсюда название этой новой культуры, потомка лужицкой и поморской — культура подклошевых погребений.

Это не значит, что все погребения внутри данной культуры совершались только таким образом: абсолютного однообразия в ритуалах никогда нигде не было, особенно в культурах многокомпонентных, распространенных на больших территориях. Но это был ведущий погребальный обряд, давший название всей культуре. Если же говорить о других ее составляющих, то керамика, как один из главных археологических маркеров, унаследовала в основном лужицкие традиции, и лишь частично — поморские.

По мнению Седова и ряда других специалистов, именно культура подклошевых погребений является собственно раннеславянской культурой. [13] Главный довод в пользу такого вывода: ретроспективный анализ основных компонентов заведомо славянских культур позднего средневековья показывает, что они эволюционно развивались именно из культуры подклошевых погребений. Эта последняя существовала как отдельное образование примерно с начала IV по начало I века до н. э. Она складывалась в бассейнах средней и верхней Варты и Вислы, а затем распространилась на запад до Одера, на восток до Припятского Полесья и Волыни.

Но вот что интересно. Самая западная часть ареала лужицкой культуры не была задета влиянием поморской культуры и существовала без заметных изменений до последних веков нашей эры. Если судить по археологическим признакам, то это были все те же древние европейцы — прямые потомки культуры полей погребальных урн. Но к какому этносу они принадлежали?

По данным античных авторов, начиная с Плиния Старшего (I век н. э.) и Тацита (I–II вв. н. э.), в те времена эту территорию населяли венеды. А теперь вспомним, что мы говорили о следах расселения иллирийского этноса от берегов Адриатики через средний Дунай до северного Закарпатья. Так, может быть, это иллирийцы, знакомые нам как венеды? Седов считал такое возможным, хотя и не утверждал категорически. [14] Тесным контактом на территории лужицкой культуры с культурой подклошевых погребений — она ведь вариант той же лужицкой культуры! — можно объяснить, почему германские авторы средневековья называли славян венедами: для них, «глядящих со стороны», это был один и тот же народ. Понять бы только, на каком языке он говорил!