История Петра

Указано путь в Сибирь и из Сибири через Верьхотурье,а тут учреждена крепкая таможня.

Дан указ никого в Сибири без ведома Сиб.<ирского> приказа смертью не казнить, и никому не делать обид и приметок.

Издан наказ илимскому воеводе.

Таковой же и нерчинскому в 31 стат.<ью>.

Установил порядок с пошлинных сборов (красная юфть полагалась 1 пуд по 4 рубли).

Прочие указы относятся к торговле.

1697 год

Окольничий Алекс.<ей> Соковнин, стольник Фед.<ор> Пушкин и стрелецкий полковн.<ик> Цыклер сговорились убить государя на пожаре 22 янв.<аря> 1697.

Иные писатели утверждают, что жена Ф. Пушкина донесла на мужа своего государю, но по делу видно, что доносителями были два стрельца: пятисоцкий Ларион Елизаров и пятидес.<ятник> Григ.<орий> Силин.

В Истории Меншикова сказано, что некоторые из опозиционных вельмож приближились к нему, стараясь и его привлечь на свою сторону: что таким образом узнал он о заговоре и донес о том государю – (невероятно).

Петр приказал гв.<ардии> капитану Лопухину в назначенный час быть с командою в такой-тодом (к Соковнину?), а сам не дождавшись приехал туда же с одним деньшиком (Здесь произошел славный случай: пора? – нет не пора!и две пощечины, одна заговорщику, другая вошедшему Лопухину). Заговорщики захвачены были в Преображенск и казнены четвертованием 5 марта.

Петр во время суда занемог горячкою; многочисленные друзья и родственники преступников хотели воспользоваться положением государя для испрошения им помилования – (9 челов.).

Но Петр был не преклонен; слабым, умирающим голосом отказал он просьбе и сказал: надеюсь более угодить богу правосудием, нежели потворством.

При сем случае Голик.<ов> рассказывает анекдот о царском лекаре Тирмонде, в запальчивости убившем слугу своего и прощенном у государя с условием тем, чтобы он утешили обеспечил жену и детей убитого.

Петр поручил правление государства боярам кн. Ромодановскому и Тихону Никитичу Стрешневу, придав к ним в помощники бояр Льва Кир.<илловича> Нарышкина, князя Галицына (?) и к.<нязя> Прозоровского.

Князю Ромодановскому дан титул кесаря и величества, и Петр относился к нему, как подданный к государю. Преобр.<аженский> и Семн.<овский> полк с несколькими другими (?) отданы под начальство боярина Шеина и Гордона. Учредив таким образом правление, Петр отправился путешествовать.

Назначено было Петром посольство в Европу. Главной особою был генерал-адмирал Франц Яковлевич Лефорт, тайный советник Фед.<ор> Алекс.<еевич> Головин и статск.<ий> секретарь (д.<умный> дьяк) Прокоф.<ий> Богд.<анович> Возницын. При них 4 секретаря; 40 господских детейзнатных родов (в том числе и Менщиков) и 70 выборных салдат гвардии с их офицерами, всего 270 человек. Петр скрылся между дворянами посольства. Посольство отправилось из Москвы 9 марта 1697.

Путь лежал через Лифляндию, принадлежавшую тогда Швеции. Королю дано было предварительное известие о путешествии (через шв.<едского> резидента Книпер Крона) государя с требованием безопасного проезда без церемоний, подобаемых его сану.

Шведский двор принял слова сии в буквальном смысле и, когда посольство вступило в шв.<едские> владения, то оное принято было простым дворянством, присланным ген.<ерал>-губерн.<атором> рижским Дальбергом. По дороге не было ни малейшего наряду, так что посольство принуждено было всё нужное доставать с трудом и за большие деньги. Шведской же дворянин имел за посольством присмотр и содержал его как бы под честным караулом (следовательно был воен.<ный> отряд?). На замечание недовольных послов он отвечал, что поступает по приказанию начальства.

По приезде в Ригу губернатор не встретил посольства, не отвел квартир – и оно принуждено было нанять негодные дома в предместии; были около их расставлены караулы, умножены дозоры, учреждены разъезды. Послы от себя отправили к губернатору жалобы и просили, чтоб с ними поступали по древнему обычаю, но губ.<ернатор> под видом болезни извиняясь, что не посетил послов, принял посланного в постеле, а для покупок позволил в крепость входить только 6 человекам вдруг, и то под присмотром военных людей и с тем, чтобы они к валам и к укреплениям близко не подходили. Послы вторично требовали объяснения столь неприличным и грубым подозрениям о знатнейших особах государства. На сие губ.<ернатор> отвечал прямо, что подозрения его имеют многие основательные причины, ибо получено уведомление, что под видом посольства скрывается тайное намерение. За сим обидные поступки губернатора усилились. Русских останавливали у мостов, осматривали, приста<вили> к каждому по два человека с ружьями. Более двух часов не дозволялось им оставаться в городе. Однажды Петр поехал осматривать голл.<андские> корабли, с намерением нанять один из них для переезда, а как дорога шла около контрескарпа, то расставленные на валу часовые закричали ему, чтоб он мимо крепости не ездил и хотели в него стрелять. Им отвечали, чтоб они показали другую дорогу, другой не было, и государя наконец пропустили. Губернатор жаловался, говоря, что люди русские, идучи мимо крепости, снимали с нее чертеж и грозился, что в подобном случае впредь прикажет по них стрелять. – В это время известили Петра, что губернатор намерен его задержать и что уже заказано никого из русских за реку не перевозить. Петр, оставя посольство, нанял за 60 черв. два малые бота и в опасное время оттепели [3]в Курляндию и в Митаве дождался своего посольства, которое и было с великою честию принято.

Феофан пишет, что когда из Курляндии послан был курьер Суровцев, то был он 3 дня задержан губернатором, который, расспросив его, обобрал, обругал и едва отпустил.

Посольство из Курл.<яндии> намеревалось отправиться морем в Голландию; но либавские жители представляли об опасности плавания по причине французских каперов. Но Петр не утерпел и с 6 особами, сев на корабль, уехал тайно в Кенигсберг, где имел свидание с бранд.<енбургским> курф.<ирстом> Фридериком I (incognito).

Послы не знали, куда девался государь; наконец известились, что он в Кенигсберге, и отправились туда же. Их приняли с пушечной пальбою, дана им аудиенция. Послы одеты были в р.<усское> платье с бриллиант.<овым> гербом на шапках; послы от имени Петра благодарили курфирста за присланных инженеров, уверяли его в высокопочитании и искренней приязни царя. Курф.<ирст> слушал, стоя без шляпы, и спросил их о здравии государя (стоявшего от него в нескольких шагах). Послы отвечали, что оставили его в Москве в добром здравии. Потом послы вручили царскую грамоту, поднесли дары и торжествен<но> были отпущены.

13 мая была конференция, ввечеру созжен фейерверк – с вензелем царя и с гербом России. Транспарант представлял взятие Азова.

Петр под именем обер-командира (он имел тогда чин десятника, см. Журн.<ал> П.<етра> В.<еликого>) посещал часто курф.<ирста> – и имел с ним откровенные разговоры; он обучался артиллерии. Записывал всё достопамятное в свою дневную зап.<исную> книжку: разговаривал с ремесленниками и с профессорами etc.

Между тем послы протестовали о обидах рижск.<ого> губернатора.

22 мая послы имели прощальную аудиенцию и, отужинав в Фридерихс-Гаме, отправились в Амстердам через брандбургские, люнебургск.<ие> и вестфальские владения.

В Берлине Петр остановился и занимался там артилерией, и получил атестат. Посольство везде принято было с честью. Но в Ганновре был недоволен приемом. Петр зато никогда не любил бывшего курф.<ирста>, а в последствии анг.<лийского> короля Георгия I.

Во время сего путешествия государь однажды в пьянстве выхватил шпагу противу Лефорта и просил потом у него прощения.