Русская монетная система

Рис. 17. Клад куфических монет IX–X вв. Находка 1934 г. в с. Подборовка Старорусского района Новгородской области. Среди монет — 10 весовых гирек.

Роль государства волжских болгар как «ворот», через которые вливался основной поток восточной монеты, подчеркивается тем обстоятельством, что в X в. здесь возникла самостоятельная чеканка подражательных монет, более или менее точно повторявших общий тип восточных дирхемов. Вместе с последними болгарские дирхемы уходили из Поволжья на запад и юго-запад. По-видимому, второй центр подобной же подражательной чеканки местных дирхемов существовал где-то на юге, в степях Хазарии. Большой клад таких подражательных монет, хранящийся теперь в Харьковском университете, добыт в 1930 г. близ села Безлюдовкископке дюны, у подошвы которой было случайно найдено несколько «просочившихся» сквозь песок монет. Вековое движение дюны повалило горшок и растянуло вытекшие из него монеты длинным шлейфом, конец которого пробился наружу!

Количество открытых на Руси кладов восточных монет огромно. В отличие от римского времени, они гораздо больше разнятся между собой в количественном отношении, за чем стоит значительная имущественная дифференциация общества. Известны пудовые клады из многих тысяч монет. Богато представлены превратившиеся в украшения дирхемы и в славянском погребальном инвентаре IX–XI вв. Временное превращение монеты в украшение не лишало ее потенциально-платежного значения. Поэтому и в кладах можно встретить монеты с отверстиями или следами ушка, вернувшиеся в обращение с уборов.

Без знания арабского языка и даже без умения читать то особое письмо, которым передавались надписи на дирхемах (так называемое куфи, почему и монеты называются куфическими), многочисленные их типы трудно различать между собой. На тонких и довольно широких кружках этих монет в соответствии с некоторыми требованиями магометанской религии нет никаких изображений. Зато покрывающие обе стороны надписи особенно важны, так как, помимо благочестивых изречений, в них, как правило, содержатся указание года выпуска (по хиджре — магометанскому летосчислению) и места чеканки, а также имена правителей и других лиц.

Дирхемы, приходившие в русское обращение с Востока, чеканились на огромной территории — во множестве городов Средней Азии, Ирана, Закавказья, Месопотамии и Малой Азии, на африканских берегах Средиземного моря и даже в арабской части Испании. В течение двухвекового непрерывного притока их на Русь имели место различные династические перемены и политические перегруппировки на Востоке, происходил распад Халифата и образование новых государств на его территории, что сказывалось и на вновь выпускавшейся монете. По именам приходивших к власти династий различают группы омейядских, абассидских, саманидских, бувейхидских дирхемов и другие.

Рис. 18. Куфические дирхемы. 1 — Омейяды. Анонимный, г. Васит, 122 г.х. (739/40 г. н. э.). 2 — Аббасиды. ХарунРашид, г. Мединат-ас-Салам, 185 г. х. (401 г. н. э.). 3 — Саманиды. НухбнНаср, г. Бухара, 335 г. х. (946/47 г. н. э.). 4 — Бувейхиды. Рукнад-дауля Адудад-дауля, г. Арраджан, 347 г. х. (958/59 г. н. э.). 5 — Волжские болгары. МикаилбнДжафар, 918–921 г. н. э.

Куфические монеты составляют огромный фонд, освоение которого наукой далеко еще не закончено. То и дело за счет монет новых кладов расширяются хронологические рамки отдельных правлений — когда находятся монеты с датами более ранними или более поздними, чем на известных ранее; открываются новые названия городов, чеканивших монету, и новые имена правителей, выпускавших ее.

Редкими спутниками куфических монет, вместе с дирхемами попадавшими на Русь, были отдельные экземпляры серебряных драхм сасанидских царей Ирана IV–VII вв. На них находится с одной стороны погрудное изображение бородатого царя в пышном венце и с другой — жертвенника. Для Восточной Европы и Древней Руси они по существу являются памятниками времени куфического обращения. Но в ограниченном районе северо-востока, в Приуралье на Каме, эти монеты встречаются сравнительно чаще и в более ранних находках. Сюда они попадали непосредственно из Ирана еще до возникновения потока куфических монет. Возможно, что, постепенно притекая в Болгар и надолго оседая в нем, они в основном там и присоединялись к дирхемам, направлявшимся на Русь.

Рис. 19. Драхма сасанидского царя Хосроя II (590–628 г. н. э.), 15-й год правления.

Различается несколько периодов в обращении дирхемов на территории Восточной Европы и на Руси, в течение которых область их распространения, охватившая в целом огромную территорию от Верхней Волги до Украины, Белоруссии, Приладожья, южной и северной Прибалтики и Скандинавии, постепенно изменяла свои очертания и временами сокращалась (IX в.) за счет прекращения притока и угасания их обращения на юге (Украина) и западе (Белоруссия, Смоленщина). Временем максимального распространения дирхема на русских землях был X в. Но в последней его четверти уже снова происходило быстрое сокращение этого обращения за счет южных земель. В северной полосе от Волги до Прибалтики обращение дирхемов сохранялось всего дольше и закончилось в начале XI в., сомкнувшись с обращением приходивших им на смену западноевропейских монет.

Прекращение притока восточных монет не было порождено какими-либо внутренними причинами. Оно было результатом так называемого «кризиса серебра» на Востоке. Его объясняют как истощением и прекращением разработки наиболее богатых месторождений серебра, так и политическими событиями, распрями и войнами на Востоке. Чеканка серебряной монеты там почти повсеместно прекратилась в XI в.; ее место в обращении заняли имевшая кредитный, т. е. внутренний, характер медная монета и золото. Пригодной для вывоза на север монеты не стало.

Вес и качество серебра дирхемов не оставались неизменными в течение IX и X вв., когда они обращались в Восточной Европе. Возможно, что чеканка подражательных дирхемов в государстве волжских болгар в X в. была своего рода попыткой преодолеть расстройство весовых норм привычной монеты, необходимой для торговли с соседями на Западе, тем более, то при отсутствии собственных естественных запасов серебра в Поволжье сырьем для этой чеканки могли служить в основном сами восточные дирхемы. Трудно объяснить иначе эту переделку, не ставившую перед собой задачу создать новую монету, резко отличную от прежнего вида.

На Руси на перемены качества вновь приходившей монеты реагировали, изменяя определенным образом денежный счет, а временами и вовсе отказываясь от него и рассматривая монету как весовое серебро.

Рис. 20. Весы со складным коромыслом из могильника близ г. Люцина Витебской губ. Раскопки 1890–1891 г.

Здесь следует заметить, что было бы крайне неверным упускать из виду исторический характер развития денежного обращения, и для рассматриваемого периода русской истории видеть повсюду единый подход населения к монете и совершенно единообразное понимание ее платежной роли. Нет сомнения, что существовали не только зависевшие от уровня экономического развития местные (территориальные) различия и особенности в этой области, но и достаточно резкие различия социального порядка — в крупных центрах и на периферии, в городе и в деревне и т. д. Опираясь на доступный нам материал (клады, древние акты), мы имеем возможность отмечать лишь наиболее четко проявляющиеся существенные изменения в процессе формирования товарно-денежных отношений. В исторической литературе можно встретить утверждение, что в течение всего периода обращения дирхемов на Руси их рассматривали в основном не как платежные единицы — монеты, а лишь как одну из форм измельченного серебра и что платежи серебром-монетой производились только по весу. При этом указывают на ряд случаев, когда вместе с дирхемами в кладах находили миниатюрные чашечные весы (вроде так называемых «аптекарских») и гирьки. Пользуясь ими, несомненно, взвешивали монеты, но как и для чего? Ведь именно монета из драгоценного металла вообще немыслима без строгого учета и поверки ее веса — особенно в тех случаях, когда в обращении находятся сходные по внешнему виду, но разновесные монеты.