Германский флот в Первую мировую войну

Но на деле, несмотря на превосходство в силах и на преимущества географического положения, английский флот счел эти громкие слова для себя необязательными. Тем не менее наши предположения о наступательном образе действий англичан были вполне обоснованы, и в соответствии с этими предположениями мы и должны были направлять наши действия.

Задача, поставленная перед командующим Флотом Открытого моря, была сформулирована в переданном ему оперативном приказе:

«Цель операций должна заключаться в нанесении английскому флоту потерь путем наступательных действий против морских сил, несущих сторожевую службу и блокирующих Германскую бухту, а также путем доведения до английских берегов постановок минных заграждений и, если возможно, активных действий подводных лодок. После того как, благодаря такому образу ведения войны, удастся уравнять силы, следует, приведя в готовность и сосредоточив все силы, попытаться ввести наш флот в бой при благоприятных условиях. Если еще и до этого представится случай нанести удар, то он должен быть использован. Кроме того, следует вести войну против торговли по призовому праву и как можно скорее выслать предназначенные для этого корабли в заграничные воды».

По смыслу этого оперативного приказа флот должен был нанести удар, если этому благоприятствовали условия, и он должен был вступить в бой с английским флотом только после того, как удастся уравнять силы путем «малой войны». Следовательно, приказ ни в коей мере не препятствовал командующему флотом использовать благоприятный случай и предоставлял ему необходимую для этого свободу действий; но он требовал от него сдержанности в вопросе о введении в бой флота до тех пор, пока не явится уверенности в успехе. Составители приказа исходили из предположения, что возможность нанести потери неприятелю представится в том случае, если он, как это ожидалось, предпримет блокаду Германской бухты на [52] основе постановлений международного морского права. Примечательно также, что от подводных лодок требовали наступательных действий только в том случае, «если это возможно». Боевые успехи подводных лодок далеко превзошли все ожидания благодаря тому, что их начальники не отступали перед тяжелыми заданиями, а командиры и команда, обуреваемые жаждой боевой деятельности, по собственной инициативе давали больше, чем от них требовалось.

В отношении ведения войны на Балтийском море в оперативном приказе Флоту Открытого моря никаких указаний не делалось, так как для этого района был назначен особый главнокомандующий. Если бы английский флот пожелал перенести войну в Балтийское море, то самым простейшим образом осуществились бы условия, предусмотренные в оперативном приказе Флоту Открытого моря под рубрикой «благоприятных случаев для атаки».

Глава III

В ожидании неприятельского нападения

2 августа командующий флотом собрал на своем флагманском корабле всех подчиненных ему флагманов (командующих трех эскадр линейных кораблей, крейсеров, миноносцев и подводных лодок) и разъяснил им задачу, поставленную в оперативном приказе, и свои собственные намерения. От Адмирал-штаба поступило указание не предпринимать враждебных действий против английских военных и торговых судов; это соответствовало пожеланию, выраженному министерством иностранных дел, так как там все еще не теряли надежды на сохранение Англией нейтралитета. В своем [53] стремлении удержать Англию от выступления рейхсканцлер дошел даже до того, что через нашего посла в Лондоне предложил дать обязательство, в случае сохранения Англией нейтралитета, не предпринимать никаких операций в Канале или против французского северного побережья, чтобы освободить, таким образом, Англию от принятого ею на себя договорного обязательства — силами флота охранять северное побережье Франции. Но уже в тот же день было получено известие, что телеграфное сообщение между Англией и материком прекращено и что следует ожидать со стороны Англии начала враждебных действий.

Насколько велика была общая уверенность в том, что английский флот немедленно предпримет нападение, видно из того, что после заседания у командующего флотом командующий I эскадрой настоятельно советовал мне перейти со II эскадрой на Эльбу уже в эту же ночь, а не на следующее утро, как это предполагалось по плану. Однако я не отступил от принятого на заседании решения, что и было выполнено без каких-либо происшествий, но с принятием мер предосторожности в виде высылки вперед дивизионов тральщиков [11].

Для занятия якорных стоянок на рейде Альтенбух II эскадра на участке между Куксгафеном и Брунсбюттелем прошла между поставленными уже к этому времени оборонительными заграждениями на Эльбе. Здесь продолжалось еще оживленное движение пароходов, торопившихся выйти из Эльбы. Среди них были и английские пароходы, не желавшие считаться с [54] предупреждениями лоцманских судов; в результате на этом и без того узком и трудном фарватере произошло опасное скопление судов. Английский пароход «Уилфрид» был наказан за свою дерзость: он попал на заграждение и затонул от взрывов двух мин. Таким образом, мы сразу же имели случай получить практическое представление о действии наших мин.

После этого происшествия комендант крепости Куксгафен, которому была поручена охрана устья реки, приказал направлять все пароходы в Гамбург, чтобы сведения о расположении заграждения не могли быть использованы противником.

Следующий день принес нам сообщение об объявлении войны Англией. Уже через несколько часов после этого пришло первое донесение о появлении английской подводной лодки в Германской бухте.

Охрана Гельголандской бухты [12] стремилась своевременно выяснить намерения неприятеля, чтобы наши морские силы могли оказать ему действительную помеху и чтобы сами они не пострадали при выходе в море в результате принятых неприятелем контрмер. Последние могли осуществляться с помощью подводных лодок или минных заградителей, причем заградители могли проскользнуть под покровом темноты к устьям рек и забросать подходы к ним минами. Надо было также считаться с тем, что в устьях рек могли быть сброшены дрейфующие мины; эти мины во время прилива могли подняться против течения и создать опасность для стоящих на реке кораблей. Нам была известна конструкция одной английской мины, позволявшая использовать для ее перемещения энергию прилива; во время отлива мина оставалась лежать на грунте, а [55] с началом прилива вновь поднималась и шла против течения [13]. Подобные мины могли проникать даже к местам якорных стоянок наших кораблей, т. е. значительно дальше, чем обычные дрейфующие мины, которые при перемене направления течения дрейфуют взад и вперед на ограниченном пространстве и в конце концов довольно быстро выбрасываются на берег. Нельзя было не считаться и с возможностью проникновения в устья рек неприятельских подводных лодок. Хотя глубины там довольно умеренные, но они вовсе не являлись препятствием для плавания подводных лодок в подводном состоянии (лишь впоследствии, когда появились глубинные бомбы, подводные лодки стали нуждаться в больших глубинах, позволявших уклониться от действия этих бомб). Если неприятель и остерегался таких рискованных предприятий, то ему достаточно было подойти хотя бы к прилегающему к устью району, чтобы иметь возможность атаковать наши корабли тотчас после того, как они пожелали бы выйти в открытое море. Во всяком случае для защиты от всех этих вероятных способов нападения применялись методы борьбы двоякого рода: во-первых, технические оборонительные средства, как-то: заграждения, сети и т. п., и, во-вторых, высылка сторожевых морских сил, которые вели самое бдительное наблюдение. Если бы неприятель стремился к бою вблизи Гельголанда, то мы сразу же оказались бы в невыгодном положении, так как нам пришлось бы произвести развертывание тотчас после выхода из устьев рек. Узкие выходы из Эльбы и Яде заставляли корабли идти в строю кильватерной колонны точно проложенными [56] курсами, что давало подводным лодкам, подстерегавшим корабли у устья, прекрасный случай для атаки.