Обнаженный меч

Халиф Гарун ар-Рашид, еще в ранней молодости, будучи наместником Азербайджана, подарил этот богатый край своей любимой и главной жене - Зубейде хатун. Ныне весь доход от Азербайджана поступал в ее казну.

Зубейда хатун опасалась, что в результате козней главного визиря Джафара хуррамитам удастся вырвать из ее рук этот подарок. Утрата этого края мудрецов и ученых была бы большим ущербом для халифата.

Гарун ар-Рашид, проводивший ночи и дни в постоянном страхе, искал, на ком бы сорвать зло. Удачи хуррамитов лишили его покоя, и, только излив всю желчь, он сможет успокоиться. Но кого же принести в жертву своему гневу? Злопамятный, как верблюд, Гарун в таких делах был хитрее и предусмотрительнее даже своего главного визиря Джафара. В самые тяжелые минуты он с трудом умел скрывать свой гнев.

Халиф по своему правилу не спешил с расправой. При случае говорил: "Государь, осуждая на смертную казнь, должен быть предельно сосредоточенным и хладнокровным. Я сам, ставя подпись под смертным приговором, на половине подписи останавливаюсь, размышляю..."

По мнению Зубейды хатун, теперь первейшим и наиболее опасным врагом, смертный приговор которому должен был подписать халиф Гарун, являлся Джафар ибн Яхья Бармакид. Чтоб накинуть на длинную шею Джафара петлю, халиф вел изощренную игру, внешне еще более благоволя к нему. Халиф, подобно крокодилу' завораживал свою добычу.

В некоторых местах халифата, в самых беспокойных и тревожных областях Египте и Андалузии - временное затишье. Всадник на куполе дворца Золотых ворот в последнее время направлял свое копье только в сторону Азербайджана, да еще Золотого дворца. Значит, теперь халиф своих врагов должен был искать в этих местах.

Гарун опасался внутренних врагов больше, чем внешних. Ему казалось, что соседние с халифатом государства не осмелятся вступить в войну с ним.

Да и в областях самого государства поутих звон мечей. После того, как изгнали хазаров усилилась власть халифа и в Азербайджане. Правители даже во сне не расставались с оружием. Опять открылись торговые пути. С каждым днем увеличивалось число караванов, следующих на Север и на Юг. Купец Шибл отправлялся торговать в Китай, Индию и Египет. Только границы Византии оставались опасными для купцов. Византийский император Никифор Первый43, пришедший к власти после Ирины44, намеревался разорвать невыгодный договор с Аббасидами. Но халиф Гарун дал понять, что если византийцы не утихомирятся, их страна будет захвачена и при соединена к халифату. Опасающийся сокрушительного удара хали фа Гаруна, византийский император Никифор Первый рассерженным львом затаился в своем логове и ждал удобного случая: скорее бы хуррамиты опять подняли восстание в Баззе. Их предводитель Джавидан - смелый человек. Только он может свалить халифа с престола. Халиф опасается Джавидана больше, чем нас. Если понадобится, мы окажем помощь мятежным хуррамитам. Халиф вынужден будет направить на хуррамитов сирийское войско, которое он держит на границе с Византией. И тогда мы, напав, сможем захватить Багдад.

А вдали от Багдада наместник Андалузии - Первый Правитель держался заносчивее самого халифа Гаруна. Столица Андалузии Кордова вступила в состязание с Багдадом. Халиф Гарун искал средства обуздать своевольного наместника Андалузии Первого Правителя, который номинально подчинялся ему, но не считался с ним. Наконец халиф дождался своего. Карл Великий угрожал Андалузии. И это событие в Золотом дворце превратилось в праздник. Чтоб подстегнуть Карла Великого, срочно были направлены послы во Францию. Карл Великий благожелательно принял послов Гаруна и в знак уважения послал халифу водяные часы и белого слона.

Небо над халифатом, по мнению его властелина, прояснялось. Однако некоторые причины для беспокойства еще оставались.

Над Александрийским валом опять развернулись черные знамена. Чтоб предотвратить нападение хазар, Гарун держал на северных границах сильное войско. Однако после смерти наместника Азербайджанца - Езида не находилось такого наместника, который стал бы настоящим хозяином этого края. Халиф Гарун ар-Рашид едва удерживался от того, чтобы не уступить свой престол одному из сыновей, а самому снова отправиться наместником в Азербайджан. Завещание отца аль-Мехти в последнее время все чаще звучало в ушах халифа Гаруна: "Сын мой, не забывай, что Азербайджан все еще не сломлен. Пока не принудишь его покориться, спокойствия в халифате не жди!"

Опасаясь хуррамитов, халиф стремился увеличить число друзей как внутри державы, так и за ее пределами. Гарун по совету матери Айзураны хатун даже подписал для отвода глаз такой ничего не значащий указ: "Во время сбора налогов запрещается наносить кому-либо побои и обиды!"

Халиф изрек: "Пусть религию охраняют верующие, а государство я!" Хотя шейх и был недоволен халифом, ему нужно было подобное изречение. Иначе он не мог настоять, чтобы в мечетях молились за халифа. После этих слов Гаруна проповедники в мечетях надрывались, выдавая высказывания халифа как новое проявление любви к аллаху, говорили: "Повелитель правоверных прозван справедливым и он всегда защищает правду. Потомки будут завидовать тем, кто жил в золотой век правления Гаруна. Да одарит всемогущий аллах щедрого и храброго халифа вечной жизнью".

Такова была общая картина в халифате. Всадник на куполе дворца Зеленых ворот опять направил свое копье на Азербайджан и Золотой дворец.

В Золотом дворце главный визирь Джафар при пособничестве персидской знати превратил голову халифа в кипящий котел. А тут еще и Лупоглазый Абу Имран непрерывно слал в Багдад гонцов, с тревогой сообщая халифу, что хуррамиты опять куют мечи. Халиф Гарун не знал, с кого начать: с Джафара во дворце, или с Джавидана в Баззе. "Червь точит дерево изнутри". Эту пословицу снова напомнила халифу его мать. Но справиться с главным визирем Джафаром было не так-то легко. Наместники восточных областей считались больше с главным визирем, чем с халифом. "Молитва опирается на силу!" Богатство Бармакидов было беспредельно. Щедростью главный визирь превосходил халифа. Каждый год чуть ли не половину своих доходов он раздавал беднякам, калекам и нищим. Это намного усилило влияние главного визиря Джафара среди "железных" людей45. В халифате его прозвали Хатамом46. Большинство "золотых" и "серебряных" людей дворца стремились внешностью и одеждой походить на главного визиря Джафара. У главного визиря шея была длинная, потому портной обычно удлинял воротники его одежды. Дворцовая знать тоже щеголяла в таких высоких воротниках, и, разумеется, многим это совсем не шло. Джафар, разговаривая, обычно поглаживал ворот своей абы - верхней одежды. И придворные подражали ему, желая укрепить свое положение при дворе.

Но Джафар был Джафаром! Халиф Гарун в равной мере опасался и предводителя хуррамитов Джавидана, и собственного главного визиря Джафара. С некоторых пор он искал случая разделаться с этим "золотым" человеком, блеск которого раздражал повелителя правоверных.

VI

ЯБЛОКО ЛЮБВИ И "ДРУЖБА" ХАЛИФА ГАРУНА

Над морем, с которого дует ветер мрака, поднимается пар мести.

Индийский афоризм

Главный визирь Гаджи Джафар недавно возвратился из паломничества в Мекку. По этому поводу халиф в знак "благорасположения" к визирю устроил под Золотым деревом47 пышный пир. Танцовщицы, певицы и шуты развлекали "друзей"... После застолья халиф пригласил главного визиря Гаджи Джафара в дворцовый сад.

- Брат мой, - сказал он, - пока ты был в Мекке, я очень скучал. На сердце много накопилось. Хочу поговорить с тобой наедине.

Главный визирь, приложив руку к груди, поклонился:

- Пусть всемогущий аллах никогда не оставит вас, воля ваша. Халиф усмехнулся про себя. Они вышли в дворцовый сад. Гарун пожаловался на своего стольника, поэта Абу Нувваса:

- Брат мой, когда ты был в Мекке, друг твой Абу Нуввас вернулся из Египта. Нигде ему так не вольготно, как в Золотом дворце. Неблагодарный. Я велел заточить его в темницу.