Двенадцать лет борьбы против фашизма и войны

В ходе кризиса положение еще более ухудшилось: в 1932 году непосредственно на предприятиях работало всего лишь 11 % от общего числа членов партии. По мере обострения классовой борьбы в конце двадцатых годов правые профсоюзные лидеры исключили из профсоюзов тысячи коммунистов. Для того чтобы вопреки стремлениям правых профсоюзных лидеров продолжать борьбу в защиту рабочих и против наступления капиталистов, КПГ создала Революционную профсоюзную оппозицию, объединившую как исключенных из профсоюзов коммунистов, так и еще остававшихся в них членов партии, а также беспартийных рабочих. Для рабочих некоторых профессий, в частности для строителей и трубопрокладчиков, где число исключенных из профсоюзов было особенно велико, были созданы новые "красные профсоюзы". Но Революционная профсоюзная оппозиция насчитывала лишь 160 тысяч членов, а вновь организованные "красные профсоюзы" - всего 95 тысяч. Таким образом, число членов в обеих организациях не достигало даже численности членов партии. К тому же некоторые члены партии стояли в этом вопросе на сектантских позициях, преувеличивая значение Революционной профсоюзной оппозиции. Все эти причины привели к тому, что в профсоюзах работало сравнительно небольшое число активных членов коммунистической партии. В результате большинство героически боровшихся членов компартии были безработными или оказывались в значительной степени изолированными от рабочих - членов профсоюзов на многих крупнейших промышленных предприятиях, имевших решающее значение.

Этой организационной слабостью КПГ объясняется то обстоятельство, что правым лидерам СПГ и Всеобщего объединения немецких профсоюзов удалось убедить рабочих, входивших в эти организации, в необходимости выжидательной политики, хотя эти рабочие и готовы были начать борьбу. Та же слабость дала возможность правым социал-демократическим лидерам совершить неслыханное предательство по отношению к профсоюзам, которые с головой были выданы фашистам, причем лидеры СПГ даже не попытались сопротивляться их насильственной "унификации". Наконец, эта слабость мешала коммунистам разоблачать перед рабочими на предприятиях демагогические маневры нацистских фюреров. Одним из таких трюков было провозглашение нацистами дня 1 мая "днем национального труда". Нацисты хотели создать у рабочих впечатление, будто они намерены бороться за претворение в жизнь их старых требований. При этом они пользовались полной поддержкой правых профсоюзных лидеров. Уже 1 апреля 1933 года газета "Металльарбейтер цейтунг" писала: "Если теперь пришло, наконец, время покончить с экономической нуждой, то никто не приветствует это столь горячо, как профсоюзы. Они готовы сотрудничать и, конечно, не замедлят доказать это на деле. Если правительство (имеется в виду кровавое гитлеровское правительство. - О. В.) горячо возьмется за дело, то оно одержит моральную победу и привлечет на свою сторону те 48% избирателей, которые не голосовали за него на выборах 5 марта".

Правые профсоюзные лидеры предприняли еще более позорную попытку заслужить доверие гитлеровского правительства. 21 апреля они обратились через прессу ко всем членам профсоюзов с призывом принять участие в фашистских первомайских митингах и в праздновании так называемого "дня национального труда". Это было беспримерное умаление достоинства профсоюзов, трусливый отказ от всех принципов классовой борьбы; эта бесстыдная попытка превратить профсоюзы во вспомогательные органы кровавой фашистской .диктатуры могла лишь укрепить уверенность гитлеровцев в своих силах и вызвать еще более жестокие меры против профсоюзов.

Но ни мутный поток социальной демагогии, который нацистские главари обрушили на рабочие массы, ни предательство интересов профсоюзных масс правыми профсоюзными лидерами не дали желаемых результатов: день 1 мая не принес фашистам того успеха, на который они рассчитывали. Им, конечно, удалось добиться выхода на демонстрацию большого количества людей как путем агитации среди поддерживавших их широких кругов мелкой буржуазии, так и путем террора и принуждения. У них не было, однако, никаких иллюзий относительно того, что основные силы организованного рабочего класса отказались от участия в гитлеровской майской демонстрации, между тем им это участие в тот момент было необходимо. Более того, КПГ удалось в этот день провести свои контрдемонстрации в целом ряде крупных городов и промышленных центров. Эти демонстрации, хотя и стоили немалых жертв, оказали, однако, большое влияние на трудящихся.

Капитулянтская политика правых лидеров Всеобщего объединения немецких профсоюзов, с одной стороны, и сопротивление рабочих - с другой, усилили стремление фашистов во что бы то ни стало окончательно расправиться с профсоюзами как с самой массовой организацией пролетариата, лишить ее силы. 2 мая фашисты захватили принадлежавшие профсоюзам здания. Была провозглашена "унификация" профсоюзов, то есть преобразование их в "Германский трудовой фронт". Значительные денежные средства и другое имущество профсоюзов, ради сохранения которых правые профсоюзные лидеры отказывались от всякой борьбы, были просто захвачены гитлеровцами. Многие профсоюзные активисты были арестованы, подвергнуты пыткам в застенках СС и СА, брошены в концлагери.

Создавшаяся обстановка настоятельно требовала от антифашистов установления тесных связей с бывшими членами профсоюзов, объединенными теперь в "Германском трудовом фронте", необходимо было пробудить в них классовое сознание и использовать их опыт работы в профсоюзах, надо было мобилизовать массы на борьбу против фашистской диктатуры. В мае 1933 года, несколько дней спустя после насильственной "унификации" профсоюзов, Вальтер Ульбрихт писал: "Сознательные рабочие не должны забывать, что, хотя фашистским бандитам и удалось изменить систему руководства профсоюзами, им никогда не удастся уничтожить классовое сознание и боевой опыт профсоюзов, сломить волю к борьбе за жизненные интересы рабочего класса. Противоречия между фашистскими, капиталистическими интересами и интересами рабочего класса будут непрерывно расти и обостряться. Но это обострение приведет к революционной борьбе масс лишь в том случае, если мы сумеем укрепить и упрочить наши связи с массами и приложим все силы к тому, чтобы привлечь на свою сторону всех членов профсоюзов"{15}.

К сожалению, в других партийных решениях эта правильная ориентация на работу среди широких масс "унифицированных" профсоюзов не нашла достаточного отражения. Выдвинутый некоторое время спустя лозунг о создании "независимых красных профсоюзов" также не способствовал развертыванию общей борьбы коммунистов и профсоюзных деятелей, которые стремились к восстановлению своих старых свободных профсоюзов. Конечно, и после того как был выдвинут лозунг о создании "независимых красных профсоюзов", коммунисты продолжали самоотверженно вести эту большую работу в подполье. Так, например, в Берлине в конце 1933 года и в первой половине 1934 года было восстановлено большинство подпольных профсоюзных групп в ряде отраслей промышленности, созданы профсоюзные комитеты на многих важнейших предприятиях. Был начат выпуск нелегального центрального органа профсоюзов - газеты "Классенгеверкшафт", а также ряда профсоюзных газет для рабочих-металлистов, чертежников, для служащих и еще двух или трех групп рабочих других отраслей промышленности. Были распространены специальные листовки по поводу фашистского Закона о национальном труде, а также к 1 мая 1934 года и после кровавой резни 30 июня 1934 года. Но и новое название - "классовые профсоюзы" - не изменило сути дела. Работа в основном велась в рамках старой Революционной профоппозиции ее старыми активистами, которые не опирались на массы членов профсоюзов, насильственно загнанных в "Германский трудовой фронт".

При этом в известной мере мешало работе сектантство, которое определенно проявлялось по отношению к старым профсоюзным активистам. Не уделялось достаточного внимания тому обстоятельству, что безоговорочная капитуляция и последующая "унификация" Всеобщего объединения немецких профсоюзов явились горьким уроком и для части некогда влиятельных профсоюзных лидеров. Под влиянием этого банкротства лучшие из них стали искать новых путей и были готовы, хотя и не без некоторых оговорок, на сотрудничество с коммунистами. Однако некоторые коммунисты видели в переговорах с некогда влиятельными профсоюзными работниками чуть ли не проявление оппортунизма. Положение изменилось только после решения ЦК КПГ, принятого 1 августа 1934 года, в котором говорилось об установлении единой линии в профсоюзном вопросе и выдвигалось требование восстановления свободных профсоюзов.