Их мечтой была Канада

Невеселыми были думы юного оглала, сидевшего на мшистом валуне большого взгорка Кларке Форк. К ним еще примешивались опасения, что не-персе, может быть, уже сдались или пошли иным путем. Он устал от одиночества, его глаза болели от постоянного напряжения. Уахпа Танка стал подумывать об уходе в Форту Питилисс, когда -наконец -то! - на горном перевале показалось облако пыли. Оно росло и ширилось, и вскоре большая индейская колонна спустилась в долину ручья Кларке Форк.

- Их-ха! - рявкнул оглала радостно и, вскочив на Вотави, помчался вниз.

Это были не-персе! Они не сдались, они по-прежнему продолжали двигаться в сторону Канады!

Черного Дрозда встретили несколько разведчиков племени, и среди них был его давний знакомец, Желтый Волк.

- Хау, кола! - крикнул племянник Джозефа, узнав молодого оглала. - Вот мы и встретились. Но что ты делаешь здесь, в землях кроу?

- Я высматривал не-персе, Хемене, и, как видишь, не впустую.

Друзья пообщались, повспоминали былое. Потом, когда Черный Дрозд коснулся серьезных проблем, Желтый Волк повел его к своему дяде, великому мирному вождю не-персе, Хейнмоту Туйялакекту, Джозефу.

Люди разбирали поклажу с лошадей и повозок-травуа. Там и тут стали подниматься палатки, зажглись костры для приготовления пищи. Всеми этими мероприятиями командовал Джозеф, и друзьям пришлось его подождать. Только он освободился, как Желтый Волк подвел к нему своего тетонского товарища.

- Это Черный Дрозд, Хейнмот.

Великий миротворец, а теперь боевой не-персе, подумал оглала, сильно изменился. Нет, красивое лицо с высокими скулами, орлиным носом и мягкими губами оставалось прежним. Прежними были и коротко подрезанные надо лбом волосы с двумя тонкими косичками, падавшими на грудь, и желтые с голубым нитки бус, и замшевая прекрасная одежда, испещренная голубым, коричневым и зеленым орнаментом. Изменились его раскосые глубокие глаза - душа этого величественного индейца, И без того печальные, они стали похожи на два безрадостных омута. Это были глаза человека, пережившего муки и знавшего, что это еще не все. При виде оглала он, однако, нашел в себе силы улыбнуться.

- Привет тебе, сын Голубой Лани. Что привело тебя сюда?

- Я послан к не-персе моим вождем Татека-Хомни, - сказал Черный Дрозд.

И передал Джозефу слова Вихря.

- Мои уши были открыты, сын Голубой Лани, -поговорил мягко Джозеф. Они будут открыты и у всех вождей, которые сейчас соберутся в палатке Худого Лося, нашего дорожного лидера. Жди, тебя позовут.

Пока глашатай ходил по лагерю, выкрикивая имена вождей, Желтый Волк рассказал Черному Дрозду о тяжелом пути не-персе.

- Во всех трех серьезных битвах мы вышли победителями. Ни однорукий Говард, ни Красный Нос Гиббон, ни медлительный Стерджис не добились того, чего хотели. не-персе продолжают ехать вперед. Но они понесли страшные потери. Теперь у них не более сорока боеспособных воинов. Хорошо, что еще не было потерь среди вождей. Даже старые Белая Птица и Резкий Звук крепко держат в руках оружие и надеются на лучшее.

Через десять минут Черный Дрозд сидел в палатке Худого Лося в окружении знаменитых вождей не-персе. Джозеф, Зеркало, Воттолен, Хаталекин, Лысая Голова, Белая Птица и Тухулхулзоте были их имена. Первым слово взял Джозеф, когда юный оглала донес лидерам горного племени послание Вихря.

- Вождь Мийача ждет нашего ответа у Форта Безжалостного. Думаю, его люди и лошади набрались сил, им будет под силу прибыть на берега Миссури к двадцать третьему солнцу сентября. Мы, наверное, будем там к этому числу. Мийача и не-персе вместе одолеют дорогу до земли Красных Курток.

- Ничего не имею против этого, - кратко высказался Белая Птица.

- Прерийные Волки будут нашими союзниками, - поддержал его старинный друг Тухулхулзоте. - Это хорошо. Я за то, чтобы объединиться с оглала.

- Оглала были нашими врагами, - сказал религиозный лидер горного племени Лысая Голова. -Храбрыми врагами. Мое сердце радуется, что мы с ними больше не враждуем.

Хаталекин и Воттолен были также немногословны и проголосовали за объединение с Мийача. Один Худой Лось, дорожный вождь отступающего племени, проявил осторожность.

- Может быть, Мийача и не-персе встретятся, а может быть, и нет. За нами гонятся Длинные Ножи, за ними, я уверен, тоже будет погоня. Положимся на обстоятельства, мои вожди. Но вот мои слова Татекахомни: поезжай на север, не-персе желают тебе успеха!

После совета Черный Дрозд, пообедав в жилище Желтого Волка и дружески распрощавшись с ним, отправился на восток, к своему вождю.

И Вихрь услышал отклик храбрых Проткнутых Носов.

ГЛАВА 7

Задолго до рассвета в форте Питилисс царило необыкновенное волнение. Солдаты, разбившись на многочисленные группы, оживленно переговаривались, то и дело бросая тревожные взгляды на майора Трабла и двух других офицеров.

Те стояли рядом с канцелярией в окружении маркиза и сержантов, приглушенно обмениваясь репликами.

- Когда же очухается Бергман? - слышалось среди солдат.

- Над ним колдует док Флинч.

- Здорово ему досталось?

- А ты постереги разгневанного краснокожего, которому пообещали кнутов и тогда поймешь!

- Надо же, вождь прихватил с собой и Патрицию!

- Хитрая бестия!

- Но как же он умудрился освободиться от пут?

- Дьявол его знает!

- Эй!.. Вон, кажется, и Бергман.

Упомянутый кавалерист, у которого была перевязана голова, в сопровождении доктора подошел к командиру форта.

Трабл в нетерпении схватил его за руку.

- Что произошло, солдат?

- Сэр, ничего не могу сказать. Меня здорово оглушили возле тюремной двери, вот и все.

- Кто оглушил?.. Старик, юноша, девушка, белый, индеец или сам черт?

- Подкрались сзади, сэр. Я ничего не понял.

Трабл чертыхнулся и отослал солдата прочь.

- Ладно, теперь поздно выяснять кто это сделал. Вихрь на свободе, и бог знает из-за этой темноты, куда он повел Мийача. Придется ждать рассвета.

Впервые за последнее время на ночном небе не было видно ни луны, ни звезд. Задул ветер, облака низко плыли над землей.

- Капитан Уинтон, чтобы с первым проблеском рассвета твой эскадрон был готов к выезду. Не упусти ничего. Боеприпасы, пайки, палатки - все должно быть в норме... Клянусь, я сам лично или верну Мийача назад, или уничтожу их всех. Мы зададим им жару, Уинтон!