Фавориты и фаворитки государей Западной Европы

Королевский двор готовился ехать в Фонтенбло для празднования светлого дня Пасхи, который в тот год приходился на 11 апреля. Габриэль была опять беременна, чувствовала себя плохо и вынуждена была отказаться от поездки в Фонтенбло. Король посоветовал ей пожить в доме его давнего друга — флорентийского банкира Замета (того самого, который не захотел купить Габриэль, как ему казалось, по завышенной цене) и там отметить этот светлый праздник. Габриэль последовала его совету, даже не подозревая о том, что может случиться в доме флорентийца. 9 апреля, после ужина в этом доме, Габриэль почувствовала себя настолько плохо, что всю ночь промучилась, а утром ей уже настолько становилось всё хуже и хуже, что она потребовала, чтобы её отвезли в дом её тётки, госпожи де Сурди, что было тотчас исполнено. Но и там, несмотря на принятые меры, положение её не улучшилось. Габриэль, чувствуя, что умирает, поняла: её отравили, ведь флорентийцы были известны своим умением использовать яд. Она до последней минуты ждала Генриха, и он сначала хотел броситься ей на помощь, но министр Сюлли, который считал его женитьбу на Габриэль глупостью, и ближние придворные остановили его, говоря, что помочь ей уже ничем нельзя, что болезнь стёрла её красоту, а потому пусть лучше в его памяти останется прекрасная Габриэль.

Официальная фаворитка французского короля Генриха IV Габриэль д'Эстре, так и не став королевой Франции, скончалась 10 апреля 1599 года, не дожив всего лишь одного дня до светлого праздника Пасхи.

Король Генрих IV на её похороны не пришёл. Говорят, он тяжело переживал смерть прекрасной Габриэль, даже слёг в постель, но всего лишь через полгода он официально предложил руку и сердце Марии Медичи.

У каждого, кто познакомился с этой историей, возникают вопросы: посмел ли бы флорентийский банкир Замета отравить королевскую официальную фаворитку Габриэль д' Эстре, объявленную королевской невестой, без одобрения или даже просьбы короля? Не доказывает ли причастность Генриха IV к этому убийству то, что именно он посоветовал Габриэль поехать на пасхальные праздничные дни в дом банкира Заметы, с которым договорился о приезде к нему своей фаворитки-невесты?

Вот такая она, любовь у французского престола, оборотная сторона фаворитизма».

Фаворитки короля Людовика XIV

Фаворитизм при королевских дворах Франции продолжал цвести пышным цветом. И когда в 1643 году умер король Людовик XIII и королём был объявлен 5-летний ребёнок Людовик XIV, а регентшей при нём — его мать Анна Австрийская, имевшая любовником-фаворитом кардинала Джулио Мазарини, всё оставалось по-прежнему, как было при королевских дворах Франции в XVI — начале XVII века. Фаворитизм продолжал утверждать свои законы и возводил в норму разные формы опустошения казны: разорительные балы, увеселения, дорогие платья короля и его фавориток, разврат во всех его проявлениях, продвижение одних придворных и уничтожение других, угодничество, лесть, предательство, взаимные подсиживания, ненависть под личиной любезности, аморальность, полное отсутствие нравственности при показной набожности.

Содержание фавориток и любовниц короля, сменявших одна другую, разоряло государственную казну, их многочисленные дети тоже требовали капиталовложений, они получали титулы герцогов и графов, а вместе с этими титулами — замки и земли; король награждал их воинскими званиями адмиралов и генералов и большим личным состоянием. Вместе с фаворитками получали большие милости от короля и их родственники. Всё это пагубно отражалось на финансовом состоянии французского общества Разорительным было содержание фавориток, но особенно тяжёлой для страны была власть фавориток над королём, приводившая к весьма нежелательным последствиям.

Достигнув совершеннолетия, возмужав и став самостоятельным королём, Людовик XIV, «Король-Солнце», как его окрестил двор, получил в наследство Францию в сравнительно хорошем состоянии. Сначала кардинал Ришелье, будучи с 1624 по 1642 год первым министром Людовика XIII, поднимая страну, разорённую религиозными войнами и посягательствами Австрии и Испании, выполнил все поставленные им задачи, которые он к концу своей жизни определил так: «Я обещал королю употребить все мои способности и все средства, которые ему угодно будет предоставить в мое распоряжение, на то, чтобы уничтожить гугенотов как политическую партию, ослабить незаконное могущество аристократии, водворить повсеместно во Франции повиновение королевской власти и возвеличить Францию среди иностранных держав». А после смерти кардинала Ришелье в 1642 году кардинал Джулио Мазарини, несколько лет правивший Францией с Анной Австрийской от имени малолетнего Людовика XIV, сумел, несмотря на восстание Фронды в 1648–1649 годах и низложения кардинала в феврале 1651 года, а затем его восстановления в декабре 1652 года, сохранить и утвердить то, что было достигнуто кардиналом Ришелье. Мазарини воспитывал Людовика, учил его править страной, но Людовик XIV ненавидел его, потому что знал о его тайной плотской связи с матерью, королевой Анной Австрийской. Однако, будучи уже совершеннолетним, Людовик следовал указаниям кардинала Мазарини, который крепко держал в своих руках бразды правления и до самой своей смерти оставался полноправным правителем Франции.

(А в эти годы на престол российского государства взошёл царь Алексий Михаилович Романов (1645), которому пришлось усмирять Соляной бунт в Москве (1648) и отправить своего фаворита, бывшего своего воспитателя Бориса Ивановича Морозова, виновного в этом бунте, в ссылку, в монастырь; пережить раскол в Русской Православной Церкви в связи с реформами патриарха Никона (1653–1656); создать и утвердить «Соборное уложение», основной закон Российского государства (1649); вести войну с Польшей (1654–1667) и со Швецией (1656–1658), освободить около 20 русских городов, захваченных поляками и шведами, прекратить Медный бунт в Москве (1662). Царь Алексий Михаилович был верен своей жене Марии Ильиничне Милославской, а после её смерти — своей второй жене Наталье Кирилловне Нарышкиной, родительнице Петра I, и, будучи человеком весьма набожным, даже и в голове не держал каких-либо фавориток-метресок.)

Но вернёмся во Францию. После смерти Мазарини в 1661 году Людовик XIV женился на испанской дофине Марии, но не по любви, а, как это было принято в королевских домах, по династическим и политическим соображениям

Через год после свадьбы идея фаворитизма овладела душой Людовика фаворитки и любовницы, сменяя одна другую, демонстрировали себя королевскому двору. Была и взаимная страстная любовь к племяннице кардинала Мазарини — Марии Манчини, но она закончилась взаимным недовольством и расставанием.

Особое место в череде фавориток и любовниц было суждено занять Луизе-Франсуазе де Лавальер (1644–1710), полное имя которой к концу её фавора было Луиза-Франсуаза де Лабом Леблан, маркиза де Лавальер, герцогиня де Важур, а к концу её жизни — монахиня Людовика.

Эта женщина знакома российскому читателю по книге А. Дюма-старшего «Двадцать лет спустя, или Виконт де Бражелон», где она предстаёт как первая страстная любовь виконта де Бражелона, на глазах которого начинается её любовная история с королём Людовиком XIV. А кто не читал этой книги, тот, возможно, помнит эту историю по кинофильму «Три мушкетера, несколько лет спустя».

Луиза-Франсуаза де Лавальер, родившаяся в Турении в 1644 году в патриархальной аристократической семье, не отличавшейся богатством, была воспитана в духе старого времени: в преданности монархии, любви к монарху, то есть его почитании и благоговении перед ним, высокой нравственности, милосердии, кротости и целомудрии. Как было принято в аристократических семьях, Луиза была хорошей наездницей, любила лошадей и знала в них толк. Однажды на прогулке верхом она упала с лошади, повредила себе ногу и на всю жизнь осталась «хромоножкой», как её впоследствии называли при дворе. Она не была красавицей, что ясно из описания ее внешности одним из её современников: «Девица эта роста посредственного, но очень худощава, походка её неровная, хромает. Она белокура, лицом бела, рябовата, глаза голубые, взгляд томный и по временам страстный, вообще же весьма выразительный. Рот довольно велик, уста румяные. Она умна, жива, имеет способность здраво судить о вещах, хорошо воспитана, знает историю и ко всем своим достоинствам одарена нежным, жалостливым сердцем». Её овальный портрет в стиле рококо кисти Буше, видимо, очень ей льстящий, передаёт её облик нежным, грациозным, отличающимся белизной кожи лица и тела, но не красотой. Её внутренний мир, не совпадающий с миром придворного фаворитизма, передан художником в её позе как бы ангела, что подчеркивается развевающимися вокруг неё шарфами, от её плеча летящими, как ангельские крылья. Очарованием Луизы де Лавальер были не красивые черты лица, а живость, ум, эрудиция, нежность в сочетании со страстным темпераментом