Под знаменами Гитлера

Результатом подобной деятельности партизан и лжепартизан стало то, что гражданское население было вынуждено обращаться за помощью к той власти, которая существовала на тот момент, то есть к германским оккупационным инстанциям.

Таким образом, население оккупированных областей РСФСР, по меткому выражению Д. Армстронга, оказалось «между двух огней», «между немецким молотом и партизанской наковальней» [110]. Можно отчасти согласиться с тем же автором, считающим, что население зачастую вынуждено было поддерживать партизан, так как воспринимало их как более сильную и более предсказуемую власть [111]. Но нельзя игнорировать и тот факт, что немало людей искренне воспринимали немцев как врагов, а их поддержка партизан была не вынужденной, а добровольной. На последнее указывает то, что в крупных поселках и городах, а также деревнях, находившихся на линиях коммуникаций, население было надежно защищено от партизан дислоцировавшимися здесь германскими частями и соединениями. Потребностей в многочисленных отрядах самообороны и значительных силах вспомогательной гражданской полиции здесь не было. Имевшие же место со стороны немцев реквизиции, жестокое обращение, привлечение населения к принудительному труду вынуждало местных жителей переходить к активной оппозиции [112]. Можно согласится с Д. Армстронгом, что «успех или провал партизанского движения в плане опоры на поддержку населения во многом зависел от политики, противостоящей партизанам» [113].

Оказавшееся под оккупацией население, таким образом, разделилось: часть его поддерживали советских партизан, другая часть — немцев. По крайней мере, согласно донесениям партизанских командиров, эффективной деятельности партизан мешает большое число предателей, сотрудничающих с оккупантами. Так, в одном из донесений от 23 ноября 1941 г. сообщается, что уже на тот период в районах Кингисеппа, Ораниенбаума, под Петергофом немцам помогают значительная часть населения, среди которого немало лиц, ранее репрессированных советской властью, а также бывших кулаков [114]. В течение полутора лет отношение населения оккупированной части Ленинградской области к немцам не изменилось. По крайней мере в ноябре 1942 г. комендант тылового района 18-й германской армии, в ведении которого находилась значительная часть Ленинградской области, отметил, что в результате ликвидации колхозов и создания из населения органов местного самоуправления «почти повсеместно стали выражаться воля и желание сотрудничать с нами» [115]. То есть как немецкие, так и советские оценки масштабов и мотивов коллаборационизма, хотя в большинстве случаев и не приводят конкретных цифр, тем не менее, в основном, совпадают.

Весь комплекс указанных причин правомерно связать с самим характером тоталитарной системы СССР. В истории всех предыдущих войн, которые довелось претерпеть нашему государству, добровольное сотрудничество с врагом или не отмечено вовсе или имело единичные проявления. Несмотря на тяжкое материальное положение некоторой части населения Российской империи в период монархии, российское общество было более монолитным. Будучи спаяно православной религией, верой в монарха как в помазанника Божия, население России было далеко от того, чтобы искать какие-либо иные идеалы. Ввиду всеобъемлющего влияния православия враждебные народы были для населения России прежде всего иноверцами. После 1917 г. в российском обществе произошел идейный раскол. Якобы имевшее место накануне Великой Отечественной войны единство советского народа рухнуло, когда после нападения гитлеровской Германии было поставлено под угрозу само существование государственной системы СССР. Невозможность найти положительный идеал у себя в стране привела к тому, что часть населения СССР идеализировали тех, кто шел войной против советского режима. Как вспоминал участник власовского движения профессор Ф.П. Богатырчук, «большевизм вытравил из нас всякий патриотизм, превратив когда-то столь любимую родину в страну, где возвеличивают чекистов, стреляющих в затылок нашим братьям и сестрам, и где ставят памятники павликам Морозовым, выдающим своего отца на расправу кремлевским палачам» [116].

Причины заинтересованности немцев в развитии коллаборационизма заключаются в практической необходимости для них этого явления. Уже в первые месяцы «восточной кампании» ряд офицеров вермахта понимали, что осуществлять управление занятыми областями России собственными силами невозможно — для этого необходимо привлечение местного населения [117].

Таким образом, можно выделить ряд причин, толкнувших часть населения СССР на путь коллаборации с гитлеровской Германией:

— пораженческие настроения части населения СССР, развившиеся на фоне первичных успехов германской армии и поражений РККА;

— антисоветские настроения, породившие намерения бороться против государственного строя СССР;

— насильственное привлечение к сотрудничеству с оккупантами;

— стремление получить определенные привилегии, причитавшиеся лицам, вставшим на путь коллаборации: избежать угона на работу в Германию, избавиться от необходимости платить налоги, получить земельный участок и т.д.

Способствующим фактором развития коллаборационизма, бесспорно, явилось то, что в первые месяцы войны германская пропаганда представляла войну против СССР как освободительный поход против коммунизма и в пропагандистских целях не выявляла своей враждебности к идее воссоздания свободной России [118].

Важно заметить, что какая-либо из названных причин не всегда выступала в чистом виде. В каждом конкретном случае могли присутствовать две и более причин коллаборации с немцами. Так, пораженческие настроения вполне могли сочетаться с антисоветскими убеждениями, с желанием выжить в условиях оккупации, получив в результате сотрудничества с немцами средства к существованию. Однако большинство причин коллаборации имеют общий корень, порожденный самой системой тоталитарного строя СССР. Вбив клин недоверия между властью и народом, развив в сознании части населения безразличие к судьбе своей страны, вылившееся в многочисленные случаи сотрудничества с внешним врагом, советская власть сама создала себе врагов в лице коллаборационистов.

Глава II. АДМИНИСТРАТИВНЫЙ КОЛЛАБОРАЦИОНИЗМ

§ 1. Самоуправление на оккупированных территориях

Первым шагом в осуществлении колониальных планов в отношении населения РСФСР стало создание в занятых германской армией областях административного управления, которое на территории России имело некоторые особенности. Так, в отличие от прибалтийских республик, Белоруссии и Украины население РСФСР проживало в зоне военного управления. Это означало, что вся власть в тыловых районах германских армий находилась в руках начальников военной администрации, а власть на местах принадлежала полевым комендантам и начальникам гарнизонов. Это было вызвано спецификой той или иной местности. Так, ряд областей Центральной России, а также Белоруссии (Смоленская, Орловская, Витебская, часть Могилевской и Витебской областей) входил в зону ответственности группы армий «Центр». Ввиду этого на территории Смоленской и Орловской областей оказались сконцентрированы основные силы группы армий «Центр». Только в границах Смоленской области на весну 1943 г. дислоцировались 57 немецких дивизий, 65 различных штабов, 32 крупных воинских склада [119]. При таком положении полноправное управление со стороны каких бы то ни было гражданских институтов власти абсолютно исключалось.