Древний Рим

— Пусть патриции воюют сами, — говорили в толпе.

— Зачем нам воевать? Чтобы стать такими, как эти несчастные должники?

На возвышение поднялся человек. Он был в белой тоге, окаймлённой снизу широкой пурпурной полосой. Все узнали консула Публия Сервилия.

— Римляне, — сказал консул, — неужели перед лицом врага мы будем продолжать свои раздоры? Требования народа справедливы. Сенат это знает. Но ничего нельзя сделать до тех пор, пока враг не отражён. Иначе погибли мы все — и патриции и плебеи. Вы можете быть спокойны, — продолжал консул, обращаясь к слушавшим его должникам, — сенат уже принял постановление — эдикт, охраняющий права римского гражданина.

Консул громко читал слова эдикта: «Никто не может держать в цепях или кабале римского гражданина, желающего вступить в ряды войск. Пока римский гражданин находится в войске, никто не может отнять его землю или другое имущество».

В толпе раздались одобрительные крики. Радость народа ещё более выросла, когда консул обещал, что в дальнейшем, после войны, все народные требования будут выполнены.

Слова консула Публия Сервилия сделали своё дело. Тысячи плебеев, ещё недавно отказывавшихся защищать Рим, сейчас записывались в ряды войска. Особенно охотно шли в армию должники. Они разбивали свои колодки и спешили к местам записи. Среди записавшихся в войско были и ветеран центурион Гней Помпилий, и высокий Луций, и многие другие.

Римляне не только отбили вражеское нападение, но преследовали врагов и вторглись на их территорию.

Победоносное войско возвратилось в Рим. Среди воинов шагал и Луций. Счастье сопутствовало ему в сражениях. Он напряжённо вглядывался в толпу, встречавшую войско. Луций искал своих родных, жену, детей. Он не нашёл их. Дойдя до узенькой улочки, подымавшейся вверх по холму, Луций вышел из рядов и свернул по ней. Здесь стоял его домик. Он быстро шёл по знакомым местам. Но не успел он дойти до своего жилища, как кто — то окликнул его. Луций узнал своего соседа.

— Здравствуй, Луций, — сказал сосед, — тебе нет нужды так спешить. Разве ты не знаешь, что дом твой и имущество проданы за долги?

— А где жена моя? Где дети? — вскричал Луций. Сосед грустно покачал головой. Луций узнал, что его семья продана в рабство. Слезы выступили у него на глазах.

— Ничего не изменилось, — продолжал сосед свой печальный рассказ, — всё, как было. Все обещания оказались обманом. В Риме остались старые порядки. Ничего не поделаешь, вся власть в руках у патрициев.

Ярость овладела сердцем Луция. Он почти бегом бросился на форум. Всё войско плебеев расположилось на форуме в боевом порядке. Среди воинов царило возбуждение. Они уже знали, что обмануты патрициями. Плебеи решились на крайнюю меру.

— Уйдём отсюда, — решили они, — уйдём из этого города, который не хочет считать своих защитников гражданами!

Плебейское войско в полном составе вышло из ворот города и двинулось по направлению к Священной горе, неподалёку от Рима. Там, на Священной горе, оно расположилось укреплённым лагерем.

— Мы покинули Рим и никогда не вернёмся обратно. Мы создадим свой, плебейский, город, — заявили плебеи.

Известие об уходе плебеев из Рима и об их намерении не возвращаться чрезвычайно взволновало римский сенат и патрициев. На самом деле: если плебеи выселятся из Рима, кто будет обрабатывать землю и служить в войске? Рабов тогда в Риме ещё было мало, да им никогда бы и не доверили службу в войске. Поэтому патрициям пришлось пойти на серьёзные уступки плебеям.

Был заключён «священный договор» между патрициями и плебеями. Вероятно, по условиям этого договора несостоятельным должникам прощались их долги, а попавшим в долговое рабство возвращалась свобода. Но самым главным условием этого договора было решение о создании новой республиканской должности — народных трибунов. Должность эта была учреждена для защиты плебеев и их интересов.

Вскоре народные трибуны приобрели огромное значение в государстве.

Каковы были права и обязанности трибунов?

Трибуны избирались из плебеев сроком на один год в количестве сначала двух, затем пяти и, наконец, десяти человек. Их личность считалась священной и неприкосновенной. Главное право народных трибунов заключалось в том, что они могли оказывать помощь и покровительство каждому обращавшемуся к ним плебею, а впоследствии и любому гражданину. Кто искал защиты трибунов, тот мог во всякое время дня и ночи обращаться к их помощи. Поэтому трибуны не имели права отлучаться из Рима и двери их дома должны были оставаться открытыми даже ночью.

Трибуны не подчинялись консулам и сенату. Постепенно они получили право отменять своим протестом любое распоряжение других должностных лиц, даже постановления сената. Это было так называемое право «вето». Трибуну нужно было только произнести слово «veto», что значит «запрещаю», — и любое распоряжение становилось недействительным.

Трибуны имели большую судебную власть. Они могли вызвать к себе любого гражданина, любое должностное лицо, даже консула. Они могли подвергнуть аресту и денежному штрафу всех, кто им противодействовал. Наряду с этим трибуны имели право прекращать следствие и освобождать из тюрьмы должников.

Власть трибунов была ограничена тем, что распространялась только на территорию города Рима и его ближайшие окрестности на полтора километра.

Мало — помалу трибуны приобрели право созыва народного собрания. Но они не могли созывать собрания по центуриям, так как не обладали военной властью. Трибуны собирали только народные собрания по округам. Весь город Рим и прилегающая к нему область были разделены на округа — трибы. Сначала была двадцать одна триба, потом их число возросло. Народные собрания по трибам постепенно приобрели огромное значение, так как там голосовали независимо от имущественных разрядов.

Таковы были права и обязанности народных трибунов, этих новых должностных лиц римской республики, впервые появившихся после попытки плебеев уйти на Священную гору.

Нашествие галлов

Шумная толпа запрудила улицу, ведущую с Капитолия на форум. Десятки самых различных языков слышны в толпе. Мелькают пёстрые одежды. Кого только здесь нет! Вот крестьяне, приехавшие в город. Они стоят на своих тяжёлых, запряжённых мулами телегах, опираясь на мешки с зерном. Им сверху всё хорошо видно. Рядом с телегой чёрный раб — нубиец вытягивает шею, вглядываясь вдаль. Мелкий торговец с лотком не забывает предлагать свои товары. Мужчины и женщины, юноши и старики, римляне, иностранцы, рабы, свободные… Несколько в стороне, окружённый рабами, стоит знатный римлянин. Слабый ветер играет концами его тоги с широкой пурпурной полосой. Слышны весёлые, возбуждённые голоса школьников. Педагог тщетно пытается угомонить детей. Маленький Квинт — он только первый год ходит в школу — тронул учителя за одежду. Но он не успел задать вопрос, как раздались крики: «Идут! Идут! Несут!»

С Капитолийского холма медленно спускается процессия. Она всё ближе подходит к форуму. Над процессией высится большой, деревянный крест. На них обычно в Риме казнили преступников. Сейчас на кресте была распята большая собака. Крики толпы заглушали её жалобный визг. Толпа улюлюкала, свистела, бросала в собаку остатки пищи, гнилые фрукты.

Сразу же вслед за позорным крестом несколько человек несли просторную деревянную клетку. Они высоко поднимали её, и клетка видна была издалека. В ней сидел большой белый гусь. Клетка покачивалась над толпой, и гусь переваливался на своих красных лапах. На шее птицы висело пёстрое ожерелье. Перья гуся были украшены цветными лентами. Такие же ленты и гирлянды цветов обвивали прутья клетки. Увидев гуся, толпа разразилась приветственными криками.

Когда процессия прошла, и часть толпы хлынула за нею, а остальные разошлись, учитель сказал маленькому Квинту:

— Это гусь, посвященный богине Юноне Капитолийской. Ему воздают почести за то, что его предки спасли Рим. Ты слыхал об этом поговорку?