У-Цзин: Семь военных канонов Древнего Китая (ЛП)

Тай-цзун сказал:

— Ли Цзи говорил о мужской и женской, квадратной и круглой тактике для войск, находящихся в засаде. Существовало это в древности или нет?

Ли Цзин сказал:

— «Мужской» и «женский» методы берут начало в народной традиции. В жизни они относятся к инь и ян, и это все. Согласно книге Фань Ли [106]: «Если ты — последний, используй тактику инь, если первый — используй тактику ян. Когда исчерпал средства ян у врага, увеличь свою инь до предела и захвати его». В этом, согласно стратегам, непостижимая таинственность инь и ян.

Фань Ли также говорил: «Установи правое как женское, сделай левое мужским. На восходе солнца и в сумерках действуй в соответствии с Дао Неба». Так, левое и правое, восход и сумерки различаются в соответствии со временем. Они основаны на изменениях гибкого и прямого. Левое и правое— это инь и ян в человеке, рассвет и сумерки— это инь и ян Неба. Гибкое и прямое — это взаимное изменение инь и ян в Небе и в человеке. Если кто-нибудь хотел бы схватить их и не изменять, тогда инь и ян пришли бы в упадок. Как можно сохранить всего лишь одну форму мужского и женского? Поэтому, когда появляешься перед врагом, показывай гибких, не [показывай] прямых. Когда идешь в наступление, используй прямых, чтобы атаковать врага, а не наши гибкие [войска]. Это имеется в виду под словами «прямые и гибкие переходят друг в друга».

«Армия в засаде» не означает всего лишь сил, находящихся в засаде в горах, долинах, траве, среди деревьев, ибо спрятать их — это средство [создать] засаду. Наши прямые войска должны быть подобны горе, наши гибкие подобны грому. Даже если враг стоит прямо против наших передних рядов, никто не в состоянии узнать, где наши прямые, а где гибкие войска. В этом случае какой я обладаю формой?

Тай-цзун сказал:

— Боевые порядки «четырех животных» также имеют ноты — «шан», «юй», «вэй» и «цзяо», которые символизируют их. Для чего это?

Ли Цзин сказал:

— Это — Дао хитрости.

Тай-цзун сказал:

— Можно ли без них обойтись?

Ли Цзин сказал:

— Сохраняя их, будешь способен обойтись без них. Если обходишься без них и не используешь их, обманчивость будет еще больше.

Тай-цзун сказал:

— Что вы имеете в виду?

Ли Цзин сказал:

— Древние скрывали названия четырех боевых порядков, [присоединяя] к названиям четырех животных предназначения Неба, Земли, ветра и облаков, а также добавляя ноты и связывая циклы «шан» и металла, «юй» и воды, «вэй» и огня, «цзяо» и дерева. Это была мудрость древних военных стратегов. Если сохранишь их, обманчивость не будет увеличиваться. Если отбросишь их, как можно будет использовать жадных и глупых?

Тай-цзун сказал:

— Вам следует сохранить это в тайне и не позволять этому выйти наружу.

Тай-цзун сказал:

— Суровые наказания и законы приводят к тому, то люди боятся меня и не боятся врага. Я очень смущен этим. В древности император Хань Гуан-у-ди противостоял армии Ван Мана численностью в миллион человек только со своими силами, но он не пользовался наказаниями и законами, чтобы приблизить [людей]. Как же произошло, что он победил?

Ли Цзин сказал:

— Победа или поражение армии— это вопрос случая и мириад особенностей, они неразрешимы каким-либо одним обстоятельством. Когда Чэнь Шэн и Гуан У нанесли поражение циньской армии, могли ли у них быть более суровые наказания и законы, чем у Цинь? Восхождение императора Гуан-у-ди, возможно, соответствовало ненависти народа к Ван Ману. К тому же, Ван Сюнь и Ван И не понимали военной стратегии и просто хвалились численностью своих армий. Таким путем они погубили себя [107].

Согласно Сунь-цзы: «Если установить наказания до того, как войска привязаны к тебе, они не будут покорны. Если не устанавливать наказания после того, как войска привязаны, их нельзя использовать». Это означает, что, как правило, полководец первым делом должен привязать чувства солдат и только затем использовать суровые наказания. Если их чувства не пробуждены, немногие будут успешно сражаться только вследствие применения суровых законов.

Тай-цзун сказал:

— В «Шан шу» сказано: «Когда устрашающая сила превосходит любовь, в делах будет успех. Когда любовь превосходит устрашающую силу, удачи не будет». Что это значит?

Ли Цзин сказал:

— Любовь должна быть первой, а устрашающая сила второй, это не может быть иначе. Если в начале использовать устрашающую силу, а любовь лишь затем, в дополнение к ней, это не принесет пользы делам. В «Шан шу» предельно точно обсуждается конец, но это не тот способ, который следует применить для расчетов в начале. Поэтому правило Сунь-цзы не может быть устранено на протяжении десяти тысяч поколений.

Тай-цзун сказал:

— Когда вы усмирили Сяо Сяня, наши полководцы хотели присвоить богатства вероломных чиновников, чтобы вознаградить своих командиров и солдат. Вы не согласились, потому что ханьский Гао-цзу не казнил Куай Туна. Все области рек Цзян и Хань покорились вам. Я вспомнил, что древние говорили: «Гражданский может привлекать и привязывать к себе людей, военный может наводить страх на врага». Разве это не относится к вам?

Ли Цзин сказал:

— Когда ханьский император Гуан-у-ди усмирял «краснобровых» [108], он совершил инспекционную поездку в лагерь восставших. Бунтовщики сказали: «Сяо-ван [император Гуан-у-ди] простирает благость своего чистого сердца на других». Это, возможно, было потому, что правитель прежде оценил их мотивы и чувства как лишенные корысти. Разве он не обладал даром предвидения?

Когда я усмирял тюрков, возглавляя войска, состоящие из ханьцев и варваров, даже когда мы прошли больше тысячи ли, я не убил ни одного Ян Ганя и не обезглавил ни одного Чжун Цзя. [109] Это также явилось [случаем] распространения моего сочувствия и сохранения добра, и это все! То, что Ваше величество сказали, это чрезмерно, это показало меня как не имеющего себе равных. Если это вопрос соединения гражданского и военного, как я могу осмелиться обладать [такими способностями]?

Тай-цзун сказал:

— Ранее, когда Тан Цзянь был отправлен посланником к тюркам, вы воспользовались [случаем], чтобы напасть на них и уничтожить. Люди говорили, что вы использовали Тан Цзяня как «невозвратимого шпиона». До сих пор у меня есть сомнения относительно этого. Что вы скажете?

Ли Цзин дважды поклонился и сказал:

— Тан Цзянь и я в равной степени служили Вашему величеству. Я предполагал, что предложений Тан Цзяня будет недостаточно [чтобы убедить их] покориться с миром. Поэтому я воспользовался возможностью идти с армией и напасть на них. Ради устранения большой опасности я оставил заботы о справедливости. Хотя люди считали Тан Цзяня невозвратимым шпионом, эго не было моей целью.

Согласно Сунь-цзы, использование шпионов — это последнее средство. Однажды я подготовил обсуждение [этого вопроса] и в конце сказал: «Вода может нести лодку, но она может и опрокинуть ее. Некоторые используют шпионов, чтобы добиться успеха; другие, полагаясь на шпионов, оказываются свергнутыми или разгромленными».

Если один заплетает волосы и служит правителю, принимает должное выражение лица при дворе, верен и чист, надежен и полностью искренен, то даже если другой успешно шпионит, как его можно использовать [чтобы посеять разлад]? Случай с Тан Цзянем— второстепенный. Какие сомнения испытывает Ваше величество?