Иерусалим: три религии - три мира

Арабская месть за уничтожение Дейр-Ясина последовала незамедлительно. 14 апреля 1948 г. арабы совершили нападение на автоколонну, переправлявшую медицинский персонал больницы Хадасса и сотрудников Еврейского университета на гору Скопус, отрезанную от еврейской части Иерусалима. Два автобуса, машина скорой помощи и машина сопровождения попали в минную ловушку, устроенную на дороге, а затем в течение нескольких часов арабы держали их под жесточайшим огнем, пока не начался пожар. Драматизм ситуации усиливался тем, что английское командование заняло выжидательную позицию, не позволяя ни своим подразделениям, ни бойцам Хаганы оказать помощь попавшим в засаду. В течение нескольких часов под пулями арабов и в начавшемся пожаре погибло 77 человек, среди них директор больницы Х. Ясски, несколько крупнейших ученых-медиков с факультета медицины, пациенты, направлявшиеся на лечение в больницу. Спасти удалось 28 человек, 20 из которых были ранены. Сейчас на этом месте стоит скромная стела с именами погибших.

В эти несколько месяцев между декабрем 1947 г. и маем 1948 г. обе стороны заплатили дорогую цену за то, чтобы удержаться в Иерусалиме. Иерусалимское командование Хаганы, выполняя установку политического руководства «держаться за Иерусалим зубами», порой вынуждено было идти на заведомо бессмысленные жертвы. Трагично сложилась судьба комплекса киббутцев Кфар Этцион, располагавшегося в 15 км к югу от Иерусалима, в течение нескольких месяцев он был фактически на осадном положении. В условиях блокады дорог у Хаганы не было достаточных сил, чтобы обеспечить помощь поселенцам. В мае 1948 г., буквально накануне провозглашения государства Израиль, Кфар Этцион был уничтожен местными арабами-ополченцами, на помощь которым подошли части иорданского Арабского Легиона. Из 400 жителей киббутца, среди которых было немало людей, испытавших ужасы гитлеровских концлагерей, около 150 человек погибли. Арабы расстреливали на месте даже тех, кто сдавался в плен. Своими мужеством и стойкостью жители Кфар Этциона заслужили сравнение с легендарными защитниками крепости Масада, хотя принесенная ими жертва и не могла повлиять на дальнейший ход битвы за Иерусалим.

Не могли спасти Иерусалим и четыре сотни иммигрантов, брошенных Бен-Гурионом в бой за Латрун практически сразу же после того, как они высадились с парохода «Каланит» в Хайфе. Когда в мае 1948 г. на территорию Палестины после провозглашения государства Израиль вступили войска арабских стран и ужесточилась блокада Иерусалима, израильское руководство решило провести операцию по захвату Латруна — ключевой точки на шоссе Тель-Авив — Иерусалим. Сил не хватало, и одно из подразделений сформировали из только что прибывших из Европы переселенцев, которые практически не имели никакой военной подготовки, да к тому же совершенно не знали языка иврит. Высоты вокруг Латруна заняло одно из самых боеспособных подразделений Арабского Легиона под командованием полковника Хабиса Маджали (впоследствии он дослужился до маршала и громил в сентябре 1970 г. обосновавшиеся в Аммане палестинские партизанские организации). Для профессионально подготовленных частей, расположившихся на выгодных стратегических позициях, не составило труда расстрелять растерявшихся, охваченных паникой людей. Никто не знает, сколько жизней тех, кто с таким трудом избежал смерти от рук гитлеровских палачей, было положено в этом бою, в котором евреи заранее были обречены на поражение. В неразберихе, царившей перед началом сражения, не были должным образом составлены списки частей. Командование Хаганы объявило о 75 погибших, но много лет спустя историки признавали, что потери значительно превосходили эту цифру. По сведениям Арабского Легиона, было убито 800 человек, но это, очевидно, преувеличенные данные. [327] Люди, надеявшиеся найти в Палестине спасение, из-за жестокого и безрассудного упрямства своих лидеров оказались жертвами самого тяжелого поражения, которое когда-либо терпели израильтяне в войнах с арабами.

Несмотря на отдельные победы, палестинцы постепенно теряли одну позицию за другой, поскольку для этой тяжелой войны у них не было ни достаточной подготовки, ни обеспеченности оружием. В апреле 1948 г. во время штурма еврейскими отрядами деревни Кастель был убит Абдель Кадер Хусейни. Палестинцы лишились последнего действовавшего на территории страны общенационального лидера, пользовавшегося их безграничным доверием. Почти все сколь-либо заметные личности из окружения муфтия, так часто обещавшие «сбросить евреев в море», бежали из Иерусалима, предпочитая переждать неспокойные времена в той или иной арабской столице. Вследствие противоречий между арабскими странами относительно дальнейшей судьбы Палестины, взаимоисключающих претензий на установление контроля над страной муфтия Хадж Амина и Хашимитского монарха Абдаллаха, палестинцы, по существу, до мая 1948 г. не получали сколько-нибудь существенной помощи извне.

В результате у палестинцев не оказалось ни единого военного руководства, ни общей стратегии действий. К моменту вывода английских войск из Иерусалима в мае 1948 г. в палестинской штаб-квартире, расположившейся в одной из арабских школ Старого города на Виа Долороза, царил полный хаос. Возглавлявшие его люди, в основном сугубо гражданских профессий, не могли обеспечить координацию действий, и в каждом квартале города распоряжался свой, часто «доморощенный» командир, действовавший в основном на свое усмотрение.

В эти последние месяцы пребывания в Палестине англичане даже не попытались сгладить трагические последствия своего тридцатилетнего правления. Исходившие из Лондона директивы требовали от английской администрации не вмешиваться в разгоравшийся межнациональный конфликт. Попытки ООН подключить своих эмиссаров для предотвращения кровопролития отклонялись правительством Великобритании. Ставка делалась на то, что большая часть страны, ослабленной палестино-еврейским противоборством, станет легкой добычей соседней Трансиордании и таким образом вернется в английскую сферу влияния. Евреи же, запертые на крошечной прибрежной полосе, не смогут играть значительную роль в ближневосточных делах.

Нельзя забывать, что уже была произнесена фултонская речь У. Черчилля (март 1946 г.), открывшая эпоху «холодной войны», и ряд политических лидеров и на Западе, и в арабском мире видели в еврейском государстве чуть ли ни советский форпост на Ближнем Востоке. Тем более, что СССР поддержал в ООН его создание, резко выступал против «инспирированной международным империализмом арабской агрессии» против молодого еврейского государства и через своих союзников (прежде всего Чехословакию) оказывал представителям Еврейского агентства помощь в приобретении оружия. Последнее было особенно важно в условиях введенного ООН эмбарго на военные поставки в Палестину. Показательно что сам Д. Бен-Гурион в беседе с израильским журналистом уже в конце 60-х годов признал, что эти поставки «спасли страну… без них мы вряд ли смогли бы выстоять в первый месяц войны». [328]

Английская позиция невмешательства отчетливо проявилась в арабо-еврейской битве за Иерусалим. Потеряв только за первые шесть недель арабо-еврейских столкновений в городе 123 своих военнослужащих (декабрь 1947 г. — январь 1948 г.), [329] английское командование практически не противодействовало ни операциям Хаганы по «зачистке» местности вокруг Иерусалима, ни изгнанию арабов из западной части города, ни нападениям палестинцев на транспортные колонны евреев и еврейские поселения, ни вытеснению евреев из Еврейского квартала Старого города.

В складывавшейся в Палестине обстановке распада и хаоса последний английский Верховный комиссар сэр А. Каннингэм на свой страх и риск все же пытался спасти Иерусалим. По собственной инициативе он разослал зимой 1948 г. письма всем известным ему архиепископам мира, предлагая им немедленно потребовать создания международных полицейских сил для Иерусалима. Однако как католическая, так и православная церкви, озабоченные в первую очередь тем, чтобы в наступавшей неразберихе безвластия и войны другая сторона не попыталась превысить полномочия, отведенные ей в соответствии со статус-кво святых мест, оставили его призыв без ответа. Каннингэм не покинул Иерусалим до последнего дня истечения британского мандата, несмотря на то, что армейское командование предлагало ему переехать в Хайфу. Но его власть уже была ограничена, военное командование фактически ему не подчинялось.