Агрессия и катастрофа

В районе Ярцево в течение 3 дней идут кровопролитные бои с большими потерями для обеих сторон... В 13 армии могилевский корпус, окруженный 5 пехотными дивизиями, в результате упорных боев, особенно 22 и 23 июля, разбил две дивизии противника. Немцы образовали кольцо вокруг Могилева, и командующему 13 армией приказано, приведя армию в порядок, совместно с частями 21 армии и 4 армии начать наступление для соединения с могилевским корпусом"{578}.

27 июля маршал Тимошенко сообщал: "Противник, встречая наше упорное сопротивление, в ярости бросается во все стороны, и последнее движение частей ярцевской группировки на юг преследует цель отрезать пути питания 16 и 20 армий. К 20.00 27.7 обнаружено его поспешное окапывание по западному берегу р. Вопь и р. Днепр на участке южнее Ярцево, Задня... Ярцево твердо удерживается Рокоссовским"{579}.

На следующий день начальник штаба главкома западного направления маршал Б. М. Шапошников отдавал распоряжение войскам:

"1. Противник мечется и старается замаскировать свою неготовность к активным действиям мелкими наступлениями на различных участках нашего фронта.

2. Главнокомандующий приказал потребовать от всех командиров и бойцов самых решительных активных действий и не терять ни одного часа в нашем наступлении, а потому:

1) Всем командующим группами вести самое решительное наступление, не давая противнику приводить себя в порядок и опомниться от наших ударов.

2) Не переоценивать силы противника, не думать, что он силен, что он не несет потерь, а поэтому стоек и непобедим. Наоборот, противник несет большие потери и с трудом держится под нашими ударами..."{580}

Стойкая оборона советских войск, их упорные наступательные действия выматывали группу армий фон Бока. Генерал Гот, командующий 3-й танковой группой, докладывал ему в эти дни: "Потери в танках составляют теперь 60-70% состава"{581}. Под Ельней немецкие войска несли тяжелейшие потери. П. Карелль пишет: "Далеко из линии фронта выдвинута на восток ельнинская дуга. Это была вершина немецкого фронта... Она - естественный стратегический плацдарм для наступления на Москву... С конца июля до начала сентября здесь развернулась первая большая оборонительная битва группы армий "Центр". Девять немецких дивизий в течение недель прошли через кровавую печь Ельни"{582}.

В начале августа на центральном участке советско-германского фронта установилось определенное равновесие сил. Окруженные западнее Смоленска советские 20-я и 16-я армии прорвались из кольца и отошли за Днепр. Армии маршала Тимошенко охватили фланги группы армий "Центр". Здесь все остановилось. Между группами армий "Центр" и "Юг" образовался огромный разрыв{583}.

Гитлер начал колебаться: быть может Браухич и Гальдер в чем-нибудь и правы? Способна ли действительно группа армий "Центр" продолжать наступление? Чтобы проверить точку зрения штаба сухопутных сил, в Борисов к Боку вылетел Кейтель. Вечером 23 июля он появился в штабе группы армий. В итоге беседы с командующим начальник ОКВ выяснил, что войска фон Бока действительно не могут продолжать наступление{584}. Попытки убедить штаб в Борисове, что конечная победа близка, разбивались о неопровержимые аргументы: Красная Армия стоит насмерть, немецкие войска нуждаются в передышке и пополнении.

В эти последние дни июля 1941 г. в ОКВ и ОКХ наблюдается причудливое переплетение самых разных планов и мнений, высокомерной уверенности и затаенного, впервые пробудившегося понимания опасности. Гитлер, Кейтель, Иодль как бы убеждают себя и армию, что ничего особенного не произошло, и если вермахту придется сделать остановку в центре Восточного фронта, то лишь временно и никак не из-за русского сопротивления, а потому что нужна пауза и фюрер вообще теряет интерес к Москве.

27 июля в специально рассылаемой информации для высшего руководства вооруженных сил штаб верховного командования сообщал: "Генерал Иодль изучает вопрос о продолжении операций после завершения битвы под Смоленском. Он высказывается за то, чтобы все же иметь в виду наступление на Москву. Не потому что имеет значение вражеская столица, но вследствие того, что здесь следует ожидать появления боевых групп противника"{585}.

На следующий день руководство сухопутных сил было оповещено: "Фюрер снова повторяет, что для него промышленный район Харькова важнее Москвы"{586}. Такая оценка предшествовала более важному решению, окончательно сложившемуся в тот же день на очередном совещании в "узком кругу": "Ввиду развития обстановки в последние дни, прежде всего вследствие ввода противником новых крупных сил перед фронтом и на флангах группы армий "Центр", фюрер пришел к убеждению, что мысль о продолжении глубоких операций, как он находил это необходимым в "Дополнении" к директиве No 33 от 23 июля, должна пока отступить на задний план перед уничтожением вражеских сил, действующих перед фронтом. Поэтому фюрер указал в качестве неотложной задачи главнокомандующему сухопутными силами на необходимость улучшить обстановку на правом фланге группы армий "Центр" путем разгрома группировки противника, находящейся в районе Гомеля и севернее. Для этого 2-я танковая группа после необходимого ее пополнения должна наступать из района Кричева и восточнее в строго юго-западном направлении на Гомель, чтобы не допустить отхода противника на восток или на юг"{587}.

Так, меньше чем через неделю верховное командование отказалось от своих иллюзорных планов, от надежд на "немедленную победу". О "быстрейшем выходе к Волге" и "скором возвращении домой" стали как-то деликатно умалчивать. Кроме того, фюреру ничего не оставалось, как "утвердить" переход фон Бока к обороне. Но вряд ли для солдат группы армий "Центр" имело особое значение, что вот теперь они обороняются и по приказу фюрера, отданному после того, как их бросило в оборону такое стойкое сопротивление советских войск Западного фронта. Фюрер стал "утверждать" успешные действия противника. Что-то такого еще не бывало в практике вермахта!

Официальная отмена Гитлером принятого неделю назад решения о немедленном захвате Москвы, выходе к Волге, на Кавказ и возвращении домой части войск произошла 30 июля, когда фюрер подписал директиву No 34: "Развитие обстановки в последние дни, появление крупных сил противника перед фронтом и на флангах группы армий "Центр", положение со снабжением и необходимость предоставить 2-й и 3-й танковым группам около 10 дней для отдыха и пополнения их соединений требуют пока отложить дальнейшие задачи и цели, поставленные директивой No 33 от 19.7 и "Дополнением" к ней от 23.7"{588}.

ОКВ приказывало на северном участке Восточного фронта продолжать наступление на Ленинград; на южном участке фронта "уничтожить крупные силы противника западнее Днепра", захватить плацдарм на Днепре у Киева и южнее и создать условия для ввода 1-й танковой группы на восточном берегу реки.

Группе армий "Центр" разрешалось проводить лишь частные действия для улучшения позиций на флангах. Понесшие большие потери 2-я и 3-я танковые группы выводились с фронта для отдыха и пополнения{589}. Это было уже нечто совсем другое.

Прошло немногим больше месяца, и мастера "блицкрига" в немецких штабах становились все более озабоченными: что же такое происходит?

VI

Утром 4 августа Гитлер, Кейтель и Иодль прибыли на центральный участок Восточного фронта, в город Борисов, где располагался штаб фон Бока. Здесь предстояло разрешить все новые вопросы, возникшие из-за того, что ход событий стал принимать совсем неожиданный оборот. Когда все расселись в просторном помещении штаба, генерал-фельдмаршал Бок, сухопарый, натянутый, как струна, подошел к карте и с разрешения Гитлера начал доклад об обстановке на фронте.

Завоевателю Парижа, каким он себя втайне считал, очень хотелось стать завоевателем Москвы. Он еще помнил обиды 1940 г., когда в разгар успеха наступления в Бельгии штаб верховного руководства лишил группу армий "Б" всех танковых дивизий и заставил играть второстепенную роль в триумфальном марше к побережью. Но сейчас грозило нечто худшее. Он, Бок, остановлен на пути к советской столице не приказом фюрера, а Красной Армией, которую все, не только Бок, еще так недавно считали разбитой. И фюрер приезжает к нему, чтобы снова подчеркнуть: отныне его войска, возможно, будут опять отодвинуты на второй план в грандиозных задачах стратегии. Но и сам Бок понял, что дальше наступать невозможно. Его войска в состоянии лишь улучшать позиции, но не наносить решительные удары. Целая гамма чувств таилась за непроницаемой маской лица фельдмаршала, когда он начал свой доклад перед Гитлером.