Энциклопедия заблуждений. Война

В это время в Новороссийске царило полное неведение относительно решений Центра. Здесь не знали ни о совещании, ни о резолюции Ленина. Корабли приходили в упадок, началось массовое дезертирство, к тому же поменялось руководство Черноморским флотом: адмирал М. П. Саблин был отозван в Москву, передав командование капитану I ранга Тихменьеву А. И. В такой ситуации новороссийская эскадра получила две полностью противоречащие друг другу телеграммы, которые и внесли разногласие в ряды моряков. В первой из них излагался текст ультиматума и содержался приказ до 19 июня возвратиться в Севастополь. Все не исполнившие приказание власти, «избранной многомиллионным трудовым народом, будут считаться вне закона», а значит, преступниками. Вторая телеграмма говорила о том, что Советская Россия не доверяет гарантиям Германии о возвращении кораблей после окончания войны, поэтому Совнарком приказывает затопить корабли, находящиеся в Новороссийске, еще до окончания срока ультиматума. Завершала телеграмму такая же угрожающая строка об ответственности за невыполнение приказа.

Среди офицеров сразу же распространилось мнение о том, что их «подставляют» и хотят возложить на них ответственность за потопление кораблей. Был проведен референдум относительно дальнейших действий, в котором участвовали и матросы. Ни один из участников не высказался за возвращение в Севастополь, а все большую популярность приобретал лозунг «Сражаться до последнего снаряда». Комиссары флота, большевики Вахрамеев и Глебов-Авилов, по всей вероятности, также поддерживали этот лозунг, а значит, их действия никак не были направлены на исполнение приказов Совнаркома. Еще более усугубили ситуацию большевики Кубано-Черноморской республики. Так, прибывший в Новороссийск председатель ее ЦИК А. И. Рубин призвал матросов не выполнять указания центра, а начать борьбу с Германией.

Часть офицеров начала склоняться к тому, чтобы вернуться в Севастополь. К этому их подталкивали анархия, хаос, боязнь оказаться преступниками и, конечно же, личные интересы (у многих из них в Севастополе остались семьи). Несомненно, на перемену настроений офицеров повлияла и судьба командующего Балтийским флотом А. М. Щастного, который руководил операцией по спасению кораблей Балтийского флота. Его арестовали в мае 1918 года и предъявили обвинение в том, что он, «совершая героический подвиг, тем самым создал себе популярность, намереваясь впоследствии использовать ее против Советской власти».

Был проведен новый референдум, на котором более 500 человек выразило желание идти в Севастополь, 450 высказались за потопление кораблей и около тысячи воздержалось. На следующий день, 17 июня, из Новороссийска вышли линкор «Воля», вспомогательный крейсер и 8 эсминцев и взяли курс на Севастополь. Им никто не препятствовал. Впоследствии Ленин скажет следующее: «Жаль, что наши сплоховали и не открыли огонь по уходящим в Севастополь. Изменников, предателей нельзя было отпускать». Оставшиеся в Новороссийске суда 17–18 июня были затоплены собственными командами.

Таким образом, часть кораблей Черноморского флота все-таки попала в руки к немцам. Однако, возвращаясь к началу разговора, давайте спросим себя: можно ли назвать поведение офицеров и матросов, сдавшихся в плен, контрреволюционным, а основания их действий — сознательной установкой на борьбу с революцией? Конечно, нет. Более правдоподобные мотивы их поступка — хаос в стране, плохая управляемость армией и флотом, приведшие к отсутствию четкого и недвузначного приказа относительно судьбы флота.

УПА во Второй мировой войне

Как и в случае с Организацией украинских. националистов, история Украинской повстанческой армии (УПА) нуждается в очистке как от старых, советских, мифов и заблуждений, так и от новейших возникших уже в период независимости Украины. Ситуацию, когда в современных российских учебниках истории УПА все еще именуют «бандитами», а некоторые украинские историки — «ура-патриоты» — делают из нее чуть ли не решающую силу, победившую нацистских оккупантов, вряд ли можно признать нормальной. Как нам представляется, и та и другая позиции являются сознательно или неосознанно культивируемыми историческими заблуждениями. Впрочем, не только историческими. Плохую службу чрезвычайно сложной и неоднозначной истории УПА сослужили крайняя политизированность проблемы и предвзятость многих непосредственных участников событий, на свидетельства которых опираются исторические исследования. Спроси нынешних украинских школьников (имеются в виду те из них, которые добросовестно относятся к изучению отечественной истории) о руководителях УПА — и в подавляющем большинстве случаев будет названа только одна фамилия — Роман Шухевич (военный псевдоним — Тарас Чупрынка). Да что там школьники… Немного найдется людей, чьим именем в одном городе названы две улицы, а вот во Львове в честь легендарного командира Украинской повстанческой армии названы улица Романа Шухевича и улица Тараса Чупрынки. История каждого народа нуждается в героях, по крайней мере в воспитательных целях. Освобождает ли это нас от необходимости прояснения вопросов: когда возникла УПА? какова была ее численность? каков вклад УПА в освобождение Родины?

Первые украинские вооруженные отряды в годы Второй мировой войны были созданы в 1941 году в Полесье Тарасом Боровцом (псевдоним — Тарас Бульба), который не являлся членом ОУН. Можно предположить, что сей факт неудобен как тогдашним, так и теперешним «приватизаторам» истории национального движения из ОУН и Конгресса украинских националистов. (Последний можно рассматривать в качестве наследника ОУН (б).)

На начальном этапе отряды Т. Боровца официально действовали под названием Окружной команды милиции, а неофициально — Главного командования Полесской Сечи Украинской повстанческой армии. Они насчитывали около 10 тыс. бойцов. Воспользовавшись тем, что Красная Армия отступала, а немцы еще не создали оккупационной администрации, милиция Боровца освобождала из тюрем репрессированных, отбивала у энкавэдистов транспорты с людьми, которых тысячами гнали на восток.

В конце 1941 года немцы потребовали распустить отряды милиции. Т. Боровец распоряжение выполнил, но сам с частью единомышленников ушел в подполье. Он попытался установить контакты с представителями ОУН на предмет совместных действий по формированию УПА, но поддержку получил только от мельниковского крыла. Дело в том, что бандеровцы в это время не одобряли саму идею партизанской борьбы.

По мнению ряда авторитетных историков, летом 1942 года Полесская Сечь насчитывала порядка 500 бойцов. Их первой серьезной операцией против немецких оккупантов стало нападение на железнодорожный узел Шепетовка в августе 1942 года. Интересно, что бульбовцам удалось договориться о нейтралитете с отрядом советских партизан Д. Медведева. Нейтралитет соблюдался почти полгода. В то же самое время Т. Боровец начинает переговоры и с немцами, которые предлагали прекратить украинско-немецкое противостояние, вывести отряды Полесской Сечи из подполья и сформировать на их основе полицейские части под немецким командованием. Из-за принципиальных разногласий переговоры сорвались.

В исторической литературе численность отрядов Боровца нередко преуменьшается. Однако, следуя логике, можно предположить, что вряд ли немцы и медведевцы (а отряд Медведева состоял из 400–600 бойцов) вели бы переговоры с незначительной военной силой.

В 1943 году Полесская Сечь УПА ведет активную борьбу на два фронта — против немцев и советских партизан. Подтверждения тому содержатся как в документах абвера, так и в донесениях командира соединения советских партизан Сабурова Украинскому штабу партизанского движения. Весной этого же года начинается координация действий военных отрядов бандеровцев, мельниковцев и бульбовцев. Тогда же возникает путаница в наименовании соединений украинских партизан, так как бандеровские отряды также взяли название «Украинская повстанческая армия». Более того, ОУН(б) требует подчинения всех отрядов украинских партизан краевому руководству ОУН(б). Дабы отмежеваться от бандеровцев, Т. Боровец дает другое название своим воинским силам — Украинская народно-революционная армия (УНРА). При этом Боровец не отвергал, а, наоборот, призывал к объединению всех национальных вооруженных сил (но не путем подчинения ОУН (б)).