«Пятая колонна» Гитлера. От Кутепова до Власова

Так, например, командиры 9-го и 19-го механизированных корпусов генерал-майор К.К. Рокоссовский и генерал-майор танковых войск Н.В. Фекленко приводили в боевую готовность части и соединения корпусов исключительно своими распоряжениями. А все начиналось сверху! Военно-политическое руководство Советского государства только 21 июня в 23.30 решилось на частичное приведение пяти приграничных военных округов в боевую готовность.

Директива, по сути, не давала разрешения на ввод в действие плана прикрытия в полном объеме, так как в ней предписывалось «не поддаваться ни на какие провокационные действия, могущие вызвать крупные осложнения». Что ж, просчет во времени сыграл свою роль в трагедии 1941 г. Например, на оповещение войск для приведения их в боевую готовность вместо 25 – 30 минут ушло в среднем 2 часа 30 минут. А все дело в том, что вместо сигнала «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г». объединения и соединения получили зашифрованную директиву с ограничениями по вводу плана прикрытия. В этих условиях даже соединения и части первого эшелона армий прикрытия, имевшие постоянную боевую готовность в пределах 6 – 9 часов (2 – 3 часа – на подъем по тревоге и сбор, 4 – 6 часов – на выдвижение и организацию обороны), не получили этого времени.

Вместо указанного срока они располагали не более чем 30 минутами, а некоторые соединения вообще не были оповещены.

Кроме того, противнику удалось в значительной степени нарушить проводную связи с войсками в приграничных районах. И штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. В результате запоздалого принятия решения на приведение войск приграничных военных округов в полную боевую готовность, несовершенной системы оповещения и растерянности войск и штабов, ввод в действие плана прикрытия был неорганизованным.

Например, Военный совет Западного фронта, где противник наносил главный удар, только лишь в 5 часов 25 минут направил командующим 3, 10 и 4-й армий директиву: «Ввиду обозначившихся со стороны немцев массовых военных действий приказываю: поднять войска и действовать по-боевому».

Только теперь это означало введение плана прикрытия в полном объеме.

Войска группы армий «Юг» под командованием фельдмаршала К. Рундштедта, наступавшие против войск Юго-Западного фронта (6-я, 17-я армии и 1-я танковая группа) имели 39 расчетных дивизий, в том числе 5 танковых и 4 моторизованных. Резерв противника составлял 3 пехотных дивизии. В целом соотношение сил позволяло Юго-Западному фронту (первый эшелон – 5, 6, 26 и 12-я армии прикрытия и фронтовые резервы – 58 дивизий, из них 16 танковых и 8 моторизованных) отразить наступление, но его войска, большая часть которых сосредоточилась в стороне от направления главного удара врага, были растянуты в глубину, что затрудняло реализацию имевшихся возможностей.

Главный удар противник нанес смежными флангами 6-й и 17-й армий, а также 1-й танковой группой севернее Львовского выступа.

Удар 13 пехотных дивизий 1-го эшелона немцев пришелся встык 5-й и 6-й армий по 4 стрелковым и кавалерийской дивизиям, которые выходили на рубежи согласно планам прикрытия. Они с ходу вступили в бой, оставляя между собой 15 – 20-километровые промежутки, используя которые 6 пехотных дивизий и танковая дивизия (введенная в прорыв на левом фланге 5-й армии в районе Сокаля) противника в первый же день войны прорвались в глубину до 20 – 30 км, выйдя в район Радзехова.

Южнее, в полосе 6-й армии, противник ворвался в струмиловский укрепленный район, когда его батальоны только занимали доты. Ударом кавалерийской дивизии немцы были выбиты из укреплений.

Успешно был отражен удар основных сил 17-й армии, наступающей на Львов.

Но вернемся к А.А. Власову. До начала войны 4-м механизированным корпусом генерал Власов командовал всего 5 месяцев. И это при том, что механизированные корпуса в РККА были делом новым и абсолютно неизвестным. Достаточно сказать, что на январь 1941 г. теория вождения механизированных корпусов еще не была разработана.

4 июля 1940 г. нарком обороны и начальник Генштаба докладывали в Политбюро ЦК ВКП(б) и СНК СССР о необходимых мероприятиях «по усилению западных военных округов (БОВО и КОВО) и общему усилению Вооруженных сил Союза ССР». Следовало «приступить к окончанию задержанных организационных мероприятий по Белорусскому, Киевскому и Одесскому военным округам» и формированию в них механизированных корпусов. Проведенные во второй половине 1940 г. учения вновь сформированных мехкорпусов позволили сделать вывод о том, что «мото-механизированные соединения, как правило, будут использоваться не для решения частных задач на отдельных направлениях, а для глубокого потрясения фронта противника. Поэтому мото-механизированные корпуса следует рассматривать как средства фронтового командования и лишь на отдельных главных направлениях – армейского командования. Задачами мото-механизированных корпусов являются:

а) уничтожение совместно с ВВС и общевойсковыми соединениями, действующими с фронта главной группировки противника;

б) уничтожение совместно с ВВС подходящих оперативных резервов и такое потрясение оперативной глубины противника, когда создание нового фронта становится невозможным. Эти главнейшие задачи требуют ввода мехкорпусов в такое положение, с которого наиболее легко и полно можно нанести уничтожающий удар по главной группировке противника.

Такими положениями будут:

а) действия мото-механизированных корпусов в тылу противника».

6 июля 1940 г. СНК своим постановлением утвердил предложенную штатную численность танковых дивизий и организацию механизированных корпусов. Следовало сформировать 8 таких корпусов и 2 отдельные танковые дивизии.

4 октября 1940 г. нарком обороны и начальник Генштаба докладывали на Политбюро и СНК, что формирование 8 мехкорпусов, 18 танковых и 8 моторизованных дивизий в основном завершено.

Новый этап организационного совершенствования Красной армии начался с 1941 г.

12 февраля военное командование представило Советскому правительству новый мобилизационный план. В первую очередь он касался создания 20 новых мехкорпусов (40 танковых и 20 моторизованных дивизий), которое началось в феврале – марте 1941 г. 8 марта Политбюро утвердило назначение командиров формируемых мех-корпусов, танковых и моторизованных дивизий.

По штату механизированный корпус должен был иметь 36 080 человек личного состава, 1031 танк, 268 бронемашин, 172 орудия, 186 минометов, 5165 автомашин, 352 трактора и 1678 мотоциклов, но, к сожалению, на 22 июня 1941 г. из двадцати мехкорпусов Западных приграничных округов только три были почти укомплектованы согласно штату, и это в 5 военных округах.

В Ленинградском округе из двух мехкорпусов это был один 1-й мехкорпус, в Западном – из шести МК только один – 6-й мехкорпус, в Киевском – из восьми МК только один – 4-й мехкорпус и ни одного в Прибалтийском и Одесском!

Таким образом, в КОВО только корпус Власова оказался максимально укомплектованным танками, бронемашинами, орудиями и минометами.

То, что Андрей Андреевич был лучшим генералом Красной армии, имело значение если не решающее, то по крайней мере весомое.

Корпус «генерала-стахановца» укомплектовывался гораздо быстрее и лучше.

И еще один момент.

По штату в мехкорпусе было положено иметь на 1031 танк только Т-34 – 420 машин. В мехкорпусе Власова из было 359. Для сравнения: в 8-м мехкорпусе танков Т-34 было – 100 машин, в 9-м мехкорпусе их не было вообще, в 15-м всего – 69, в 19-м – 9, в 22-м – не было. В 24-м и 16-м мехкорпусах танки нового типа отсутствовали.

Характерно, что в КОВО в наличии на 1 июня 1941 г. танков Т-34 числилось 496 единиц, а всего в Красной армии их насчитывалось – 892. Таким образом, путем простейшего математического действия можно убедиться в том, что немного меньше половины всех танков Т-34, находящихся на вооружении в РККА, входили в состав 4-го мехкорпуса, которым командовал генерал-майор А.А. Власов.