История Германии. Том 2. От создания Германской империи до начала XXI века

Марксистские авторы видели корни нацизма в особой агрессивности германского империализма, а история Германии представлялась некоторым из них как некая «предыстория» Третьего рейха (Л. Абуш. Ложный путь одной нации, 1946; А. Норден. Уроки германской истории, 1948).

В дальнейшем идеи о германском фашизме как власти крупного капитала и крайней формы милитаризма получили развитие в марксистской историографии ГДР. Основными ее темами стало изучение поддержки нацистской партии со стороны монополий, немецкой военщины и крупных аграриев (К. Дробиш, К. Госсвайлер, Э. Чихон, В. Руге и др.). Много внимания уделялось развитию военного хозяйства нацистской Германии (Д. 628хольц и др.). Достаточно глубоко исследовались идеологические корни фашизма, его составные части, например антисемитизм (К. Петцольд и др.). Историки восточногерманского государства исследовали также террористическую и пропагандистскую машину нацизма, ее преступную сущность. Несмотря на методологическую и тематическую узость, историкам ГДР удалось добиться неплохих результатов в исследовании нацистского варианта государственного регулирования и планирования капитализма и заслужить в этой области международное признание. После объединения Германии в 1990 г. марксистская историография практически сошла на нет и в новых восточных землях воцарилась плюралистическая модель историографии по западногерманскому образцу.

Основная масса немецких исследований по нацизму и раньше сосредоточивалась в ФРГ. На первых порах много внимания было уделено причинам прихода Гитлера к власти. Большая заслуга в исследовании этой темы принадлежит К. Д. Брахеру, который в своей работе «Распад Веймарской республики» исследовал роль системного кризиса власти последних лет республики (1957). При этом ученые обращали внимание на тот факт, что становление нацизма как движения и прорыв его к власти осуществлялись на фоне общеевропейского кризиса буржуазного либерализма и демократии, а национал-социализм явился составной частью европейского фашизма (Э. Нольте).

Большое значение для утверждения в ФРГ мнения о континуитете внешнеполитических планов кайзеровской и нацистской Германии имела книга леволиберального историка Ф. Фишера «Рывок к мировому господству» (1961). Она способствовала признанию историками тесного сотрудничества и «решающей параллельности интересов партийной верхушки, вермахта и крупной промышленности» в Третьем рейхе (Д. Петцина). Эта точка зрения противостояла попыткам реабилитировать крупный капитал и милитаристские круги Германии.

В ФРГ была также достаточно распространена точка зрения о том, что Гитлера вынудили начать войну внешнеполитические обстоятельства и «враги» Германии (тезис о «превентивной войне»). Реалистически мыслящие историки ФРГ (А. Хильгрубер, К. Хильдебрант, Г.-А. Якобсен, В. Михалка, и др.) в своих работах, посвященных внешней политике и войне, приложили немалые усилия, чтобы сломать подобный стереотип послевоенного немецкого сознания и раскрыть агрессивные намерения фашистской Германии. Историками либерально-демократического направления была развеяна легенда о «чистом», незапятнанном преступлениями вермахте (М. Мессершмит, Р. Д. Мюллер, Г. Г. Вильгельм, Ю. Фёрстер, В. Ветте, Г. Юбершер, Х.-Х. Нольте и др.).

Большое внимание было уделено феномену Гитлера. В 1973 г. Й. Фест опубликовал основательную биографию Гитлера, которая выдержала ряд изданий и переведена на многие языки. С тех пор биографический жанр занимает видное место в историографии нацизма и постепенно создаются работы о всех видных руководителях Третьего рейха.

Западногерманским историкам либерального и демократического толка пришлось немало потрудиться для того, чтобы противостоять представлению большого числа немцев о «хороших довоенных временах» при Гитлере. Они много сделали для освещения характера внутриполитической жизни при нацизме, организации государственной власти, разоблачению преступлений нацизма (М. Брошат, П. Лонгерих, О. Когон, В. Бенц и др.).

В отличие от ГДР, в Федеративной республике изучение фашизма проходило в обстановке споров. Особенно это касалось вопроса об историческом месте национал-социализма. Так, например, острую дискуссию вызывал вопрос о сочетании в национал-социализме элементов «модернизма» и «варварства», идей индустриального и доиндустриального общества. Большинство немецких историков отрицательно отнеслось к попыткам некоторых авторов расценивать мировоззрение Гитлера как «современное». Они считают, что «модернистские», внешне передовые средства (технический прогресс, социальная политика, открытия в медицине и др.) были поставлены на службу в корне реакционным и явно антимодернистским целям. X. Моммзен назвал это явление «симуляцией модернизма», а Н. Фрай полагает, что «модернизация носила вынужденный характер и не была сущностью режима».

Современная немецкая историография проявила определенные тенденции к ревизии некоторых оценок периода национал-социализма. Они не касаются преступной сущности нацизма, а связаны с преодолением тезиса о «разрыве истории» в его эпоху. Теперь исторический континуитет признается не только в сфере реакционно-консервативных идей и агрессивной политики, но и в других областях жизни Германии. Констатируется, например, что в социальной политике нацизма получили дальнейшее развитие социальные традиции Германии конца XIX — 20-х гг. XX в., и она (политика) была в чем-то воспринята ФРГ (Г. Винклер, Н. Фрай и др.). Нацисты, подчас невольно, способствовали развитию социально-нивелированного общества «среднего класса» (В. Бенц, Б. Вендт, К.-Й. Хуммель, К. Дюффлер и др.).

В современных обобщающих исследованиях ярко отразилась «многоцветность» нацистского режима, которая помогает лучше понять его притягательную силу для народа и одновременно его преступную энергию («Соблазн и принуждение» Х.-У. Тамера, «Обманчивое сияние Третьего Рейха» П. Райхеля и др. работы).

Общественное мнение всегда будоражил вопрос о степени вины и ответственности немцев за преступления национал-социалистов. В 1996 г. этот вопрос с особой остротой был поставлен американским историком Д. Гольдхагеном в книге «Добровольные подручные Гитлера». В ней он сделал однозначный вывод о предрасположенности всех немцев к поддержке нацистских преступлений. Дискуссия вокруг этой книги, само развитие немецкой историографии выдвинули вопрос о реакции населения на политику национал-социализма в центр внимания практически всех работ о нем.

Еще в 70-80-е гг. XX века историки основательно исследовали социальный состав и электорат нацистской партии. Одновременно эта тема была дополнена изучением национал-социализма на региональном, муниципальном и коммунальном уровне. Немецкие ученые стали глубоко исследовать "Alltag" («повседневную жизнь») при национал-социализме.

В 1990-е гг. видное место заняли вопросы изучения системы концлагерей, обращения с военнопленными (особенно — советскими), а также с насильственно угнанными восточными рабочими («остарбайтерами»). Традиционная политическая история отходит на второй план и уступает место постмодернистским методам и темам исторического исследования: менталитета, тендерной политики, культурологическим и религиозным аспектам национал-социализма. В рамках исследования геноцида и Холокоста получила развитие «история снизу» — история формирования отдельных карательных подразделений, медицинских учреждений, занимавшихся эвтаназией, военных частей, предоставлявших солдат и офицеров для участия в массовых казнях. Были написаны десятки биографических работ деятелей нацистской партии среднего и низшего звена.

Картина истории дополняется рефлексивными воспоминаниями быстро уходящего поколения свидетелей событий. Весь этот большой массив литературы позволяет, в целом, составить мнение о мотивах людей, поддержавших нацистский режим или, наоборот, отвергавших его, о фанатизме одних и индифферентности других. Главный вывод состоит в том, что без системы доносительства, а также коллаборационизма карательные органы нацистской Германии были бы не в состоянии развернуть столь полномасштабный террор как внутри страны, так и за его пределами (П. Мальман).