Под знаменами Гитлера

Что касается последнего, боевые столкновения коллаборан-тов с частями РККА имели лишь эпизодические, случайные проявления. Коллаборационистские части и соединения, включавшие значительную долю гражданских лиц, проявили полную неспособность противостоять регулярным советским войскам. В ходе боевых действий коллаборационистов против Красной Армии они показали в целом низкие боевые качества. Это стало результатом того, что изменнические формирования, включая крупные соединения, изначально были ориентированы на охранную и антипартизанскую деятельность, к тому же деморализация коллаборационистов в связи с победоносным наступлением Красной Армии не могла не сказаться на ведении ими боевых действий.

Большей эффективностью отличалась борьба коллаборационистов с партизанами, так как контингент партизанских отрядов включал значительное число лиц из гражданского населения, в результате выучка противников была примерно равной. Результаты практического использования коллаборационистских формирований против советских партизан позволяют заключить, что боевые единицы из граждан СССР в целом оправдывали свое назначение. Ни одна антипартизанская операция не проводилась без участия коллаборационистов. Именно благодаря их применению в тылу немецких войск в течение всего периода оккупации обеспечивалось функционирование тыловых коммуникаций германских армий. Можно согласиться с утверждением Б.В. Соколова, что «...в ходе войны ни одна оперативная перевозка вермахта на Востоке не была сорвана и ни одна крупная наступательная операция германских войск не началась с опозданием из-за действий партизан» [1267].

Таким образом, борьба с партизанами явилась наиболее значительным фронтом использования коллаборационистских формирований. Причем практика боевого использования коллаборационистов была различна: в некоторых случаях антипартизанскую деятельность брало на себя само население, выступая против партизан крупными соединениями (РОНА), в других этим занимались оккупационные немецкие власти, используя коллаборационистов как вспомогательные части на уровне рот и батальонов. Коллаборационистские формирования обладали различной степенью надежности в смысле перехода их личного состава на сторону партизан, причем эта надежность резко упала в период начавшегося отступления германской армии после провала операции «Цитадель». В целом же борьба на внутреннем фронте приобрела характер постоянных, не ослабевавших в течение всего периода оккупации боевых действий, по своей сути напоминавших гражданскую войну.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История гражданского коллаборационизма периода Великой Отечественной войны долгое время как в отечественной, так и в зарубежной исторической науке оставалась изученной крайне неполно и односторонне. Отечественная историческая наука на протяжении длительного времени уклонялась от признания масштабности коллаборационизма, в частности, гражданского, стремилась представить его не как явление с социально-политическими корнями, а как банальное предательство, обычное услужение оккупантам немногочисленных одиночек, движимых самыми низменными чувствами. Именно такой подход прочно вошел в отечественную историографию советского периода. Другая крайность, присущая отечественной исторической науке, — недооценка и даже уклонение от признания той роли, которую сыграло в Великой Отечественной войне сотрудничество с врагом части советских граждан в гражданской сфере. В постсоветский период, когда исчезли идеологические запреты освещать вопросы сотрудничества части населения СССР с гитлеровскими оккупантами, а исследователи получили доступ ко многим, ранее закрытым архивным фондам, объективная научная разработка темы советского коллаборационизма продвинулась вперед. Однако, что касается сотрудничества части наших соотечественников с оккупантами в гражданской сфере, включая управление, экономику, инфраструктуру, эти вопросы до сих пор оставались за рамками исторических исследований.

Несмотря на то что отечественная историография в течение постсоветского периода пополнилась довольно содержательными работами, проблема гражданского коллаборационизма остается крайне недостаточно изученной. Недостаточно исследованы сфера управления и коллаборационистские властные структуры периода оккупации, экономика, инфраструктура, идеологический фактор коллаборационизма. Недостаточно отражены в отечественной историографии масштабность коллаборационизма в том или ином регионе, вопросы отношений коллаборационистов с местным населением, степень влияния тех или иных факторов, в частности, особенностей оккупационной политики на развитие коллаборационистских настроений. Являясь запретной темой для советской историографии, гражданский коллаборационизм в лучшем случае лишь упоминался, его стороны трактовались упрощенно-догматически, так как предписывалось считать, что все население было единодушно в ненависти к оккупантам и предателям.

Тем не менее отечественная историография за послевоенный период проделала путь от замалчивания коллаборационизма до поверхностного упоминания о нем как о единичных проявлениях, до наконец серьезных исследований, представляющих коллаборационизм как явление с социально-политическими корнями.

В то же время отечественные исследователи постсоветского периода должным образом не исследовали всех сторон гражданского коллаборационизма, сосредоточив основное внимание на его военном и политическом аспектах.

Подобная односторонность в освещении проблемы присуща и зарубежным исследователям. Зарубежные авторы представляли в своих работах советский коллаборационизм, в основном, как политический протест против советской власти. Многогранность причин становления советских граждан на путь сотрудничества с врагом они фактически оставили за рамками исследований. Можно выделить ряд вопросов, поднятых зарубежными историками. Это в первую очередь вооруженная борьба граждан СССР на стороне Германии, идеологическая база коллаборационизма, некоторые стороны оккупации, в основном, касающиеся особенностей воплощения оккупационной политики, послуживших катализаторами коллаборационистских настроений.

Таким образом, как отечественная, так и зарубежная историография проблемы коллаборационизма освещают данную тему тенденциозно, многие ее аспекты — лишь эпизодически и крайне неполно. Само наличие споров о причинах возникновения коллаборационизма, его масштабности, коллаборационистском контингенте говорит о недостаточной изученности этих аспектов гражданского коллаборационизма. Кроме того, указывает на отсутствие четких методологических ориентиров относительно советских граждан, вставших на путь сотрудничества с оккупантами.

Можно выделить разделы гражданского коллаборационизма, фактически не подвергшиеся изучению, изученные лишь в некоторой степени и крайне недостаточно и исследованные удовлетворительно, но не полностью. К первому относятся коллаборационизм в сфере юриспруденции, включающий разработку законодательных актов, участие в работе судов, адвокатуры и прочих юридических структур, коллаборационизм в сферах управления, религии касательно протестантизма, экономики, включая промышленность и сельское хозяйство. К сферам коллаборационизма, изученным недостаточно, относятся деятельность гражданской вспомогательной полиции, коллаборационизм в области народного образования, культуры и искусства. Удовлетворительно разработаны религиозный коллаборационизм, в частности, деятельность Русской православной церкви в годы оккупации, политический коллаборационизм, в частности, агитация и пропаганда, влияние особенностей оккупационной политики на развитие коллаборационистских настроений.

Планы гитлеровского руководства относительно территории РСФСР и населяющих ее народов изначально были направлены на ее колонизацию и фактическое порабощение населения. При таких условиях советские граждане никак не могли рассматриваться Германией как полноправные союзники — им была предназначена не более чем роль пособников. Что касается изменений и послаблений «восточной» политики, таковые, хотя и предпринимались в ходе войны по мере усложнения положения германской армии на восточном фронте, не затрагивали основных постулатов плана «Ост». И явились следствием не улучшения отношения нацистского руководства к русским, а необходимостью максимально обезопасить положение германской армии со стороны набирающего силу партизанского движения и массового сопротивления населения мероприятиям оккупантов.