Порт-Артур, Воспоминания участников

Ее наполнили водой из ручья в долине между Скалистым Кряжем и Орлиной Горой. Вода была теплая, красноватая и пахла кровью, но пить так хотелось, что пили ее все - и матросы, и офицеры. Кучером при этой бочке был бородач солдат из второочередных, который рисковал своею жизнью, развозя воду и говорил: "Молодым сынкам воинам нужно дать попить". Бог его миловал, и он и его мул остались живы. Только к двум часам ночи расстановка команд была закончена, и об этом было доложено генералу Горбатовскому. За время занятия позиций и особенно на первом редуте были убитые и раненые. Рано утром 9 августа, были отправлены две полуроты, одна под командой лейтенанта Зельгейма, а другая под командой лейт. Будзко на редуты №№ 1 и 2 и в окопы около них. Они геройски сражались, выбили врага из {311} редутов и окопов, но сосредоточенный артиллерийский огонь неприятеля и массовые повторные атаки японцев принудили их отойти. Из их рядов уцелело около 40%, а оба офицера были убиты.

С наблюдательного пункта ген. Горбатовского, на Скалистом Кряже, откуда он руководил защитой, был ясно виден в цейссовский морской бинокль весь бой на редуте № 2. Лейтенант Зельгейм, в белом кителе, с саблей в руке, впереди своей роты ворвался на редут № 1 и вместе со своей ротой бросился в штыки на японцев. Минут десять длился бой, и японцы были выкинуты из редута, а лейт. Зельгейм, взмахнул руками и упал. Он был убит.

Повторными атаками японцев редуты №№ 1 и 2 были снова заняты ими. Около 10 час. утра канонада затихла, и команде в 11 час. был подвезен обед. Около 2 час. дня японцы опять начали сосредотачивать свои войска, и через час бесконечные цепи их со всех сторон начали подходить к нашим позициям. Опять губительный огонь японской артиллерии был сосредоточен на наших укреплениях. Ген. Горбатовский приказал десанту двинуться на редут № 1 и подкрепить наши цепи по Китайской стенке. Была пробита боевая тревога и оставшиеся две роты десанта, во главе с кап. 2 р. А. В. Лебедевым двинулись на Китайскую стенку, а оттуда узким проходом начали спускаться на редут № 1. Впереди шли кап. 2 р. Лебедев и мичман Шевелев с обнаженными саблями и револьверами в руках. За ними два горниста и два барабанщика, которые играли поход, далее батальонный командир лейт. Хмелев и ротный командир мичман К. Ломан. Мы шли вздвоенными рядами, как на параде. Грешным делом, плохо мы, моряки, знали сухопутное дело и из-за этого у нас были большие потери. Наши моряки сразу храбро бросились на японцев в штыки и заставили их отступить. Японская артиллерия, заметив нас, открыла шрапнельный огонь по редуту. Потери у нас сразу оказались огромными: был ранен в ногу батальонный командир и затем ротный командир. Начальник десанта приказал адъютанту немедленно лично {312} передать ген. Горбатовскому о положении и просить подкреплений с эскадры. Почти одновременно с отдачей приказания, над начальником десанта разорвалась одна из многочисленных шрапнелей и ее стаканом был наповал убит кап. 2 р. Лебедев. После доклада ген. Горбатовский отправил телефонограмму начальнику эскадры с просьбой прислать подкрепления.

И вскоре был получен ответ, что рота моряков, под командой лейтенанта А. В. Колчака (будущего Верховного Правителя), будет послана в распоряжение генерала. После доклада адъютант десанта отправился на редут № 1 и застал следующую картину: около глинобитной стены, несколько выше человеческого роста, стоял ротный командир, спиной к ней. Когда мичман Шевелев подошел к нему, он сказал, что по другую сторону стенки находятся японцы. Как они, так и мы протягивали руки поверх стенки и стреляли. Нам пришло в голову послать за шрапнелями к нашей десантной 2,5-дюймовой пушке. Очень скоро посланные принесли нам штук 20 шрапнелей и несколько подрывных пироксилиновых патронов. Сейчас же наши комендоры и минеры начали ставить шрапнели на 1 или l 1/2 секунды, ударяли ее о камень и бросали через стенку, бросали также и пироксилиновые патроны с зажженным бикфордовым шнуром (по примеру лейт. Подгурского). Эффект получился замечательный: все японцы быстро ушли с редута, они остались лишь на его гласисе.

Во время этого боя, в котором участвовало более двух дивизий японцев, наш десант понес следующие потери: из 16 офицеров было убито 3 и ранено 6, т. е. более 50%, а нижних чинов около 50%. Так как у нас не было санитарных повозок, то многих раненых пришлось нести на руках, и относившие вернулись лишь ночью. По подсчету, к 8 ч. вечера у нас оказалось около 350 штыков и 5 офицеров. К этому же времени прибыли генералы Кондратенко и Фок, которые имели совещание с ген. Горбатовским и старшими сухопутными начальниками правого фланга. На этом совещании присутствовал адъютант десанта мичман Шевелев, как старший из оставшихся в строю. Ген. Горбатовский доложил совещанию о геройских подвигах моряков и особенно командира {313} батареи морских орудий мичмана Бока. (впоследствии - зять премьера Столыпина, см. М. П. Бок "Воспоминания о моем отце П. А. Столыпине, ldn-knigi) Генерал Горбатовский представил его к ордену Св. Георгия 4-й степени.

В своей книге "Порт-Артур, японская осада и русская оборона его с моря и суши" Ф. И. Булгаков говорит, что после трех серьезных ранений комендант капитан Гусаковский, геройский защитник редута

№ 1, был отправлен в госпиталь, его заменил поручик Приклонский, безукоризненно храбрый офицер, который был также несколько раз ранен, и его в ночь на 9 августа отнесли в госпиталь. По сообщению порт-артурской газеты "Новый Край": "комендантом и единственным офицером на редуте остается мичман Бок. Его энергия ни на минуту не ослабевает: он в окопе у стрелков, и у морской батареи, всюду он... Жарок и жесток огонь противника... Снаряды густо сыпятся, рвутся, но наши орудия не смолкают, неся врагу с каждым выстрелом смерть и разрушение. Нижние чины с силою сверхъестественного героизма сражаются, но число их с каждым моментом уменьшается. Огонь настолько сосредоточен, что часто посылаемая помощь почти вся выбывает прежде, чем успевает попасть на редут. Холодное дыхание смерти царит кругом; кровь, потоки ее по склонам гор, груды трупов и бесформенных кусков окровавленных человеческих тел, стоны раненых, грохот орудий, вой и визг рвущихся снарядов в течение 90 часов - вот фон той величавой, но мрачной картины, на первом плане которой горсть героев, исполненная сознанием долга: "не уступить врагу ни одной пяди русской земли". Но сила солому ломит. Из числа героев, в течение четырех дней защищающих редут, остается одиннадцать человек.