Тайны древних русов

Итак, этническая принадлежность протобалканцев и причерноморцев нам ясна. Да и связь их культур с культурами русов Ближнего Востока очевидна, она прослеживается во всем: в обрядах, строительных, земледельческих и прочих приемах, в керамике и т. д. И те, и другие тесно связаны с русами Анатолии, более того, общение балканцев, причерноморцев и малоазийцев столь основательно и постоянно на протяжении тысячелетий, что порой непонятно — откуда и куда шли выселки, и не правильнее ли говорить о циркуляции вокруг Черного (Русского) моря, постоянной циркуляции внутри самого суперэтноса в циркумпонтийской этно-географической зоне.

Уместно также напомнить, что на северных причерноморцев наверняка имели некоторое влияние также представители протопредэтносов Кавказа (русы-бореалы, смешенные с неандерталоидно-архантропным субстратом, осевшие в горах) и русы-бореалы Средней Азии и Южного Предуралья, а на балканцев — русы-бореалы Центральной и Восточной Европы и (частично!) представители негроидно-неандерталоидных средиземноморских предэтносов (будущей средиземноморской подрасы) — последним можно объяснить частичные средиземноморские антропологические признаки некоторых носителей культуры Протобалкан, Кукутени-Триполья и прочих археологических культур, близких к чрезвычайно подверженному уже в те времена негроидному воздействию европейскому Средиземноморью.

Сделав данное необходимое вступление, мы можем приступить к непосредственному рассмотрению Балканской и Северно-Причерноморской цивилизаций русов VII–V тысячелетий до н. э.

Северное Причерноморье — особое место в истории суперэтноса. Это бескрайние и обильные зверем и травами степи (для того времени, местами и лесостепи), где русы-индоевропейцы впервые в мире приручили дикую лошадь и вследствие того (только одна из причин) покорили этот мир (само слово-понятие «князь-конунг-кениг» происходит от русского «конник», как «шевалье-кавалер-кобальеро» от слова «кобыла»). Северное Причерноморье, наряду с Балканами (Нориком), можно назвать вторичной прародиной индоевропейцев.

Но мы рассматриваем времена более ранние — V–VII тысячелетия до н. э. Конь еще не приручен. Колесо, как считается, еще не изобретено. Бескрайние степи заселены не слишком густо. Русы-бореалы, вступившие в индоевропейскую стадию, проживают в поселениях возле гротов.

Сурско-днепровские и буго-днестровские археологические культуры были открыты в 60-е годы XX столетия В. Н. Даниленко. Их носителями являлись племена земледельцев и оседлых скотоводов — как мы выяснили, русов-индоевропейцев, хранящих еще многие признаки и традиции бореалов.

Нас в данный момент интересует в основном культура бугоднестровско-днепровская. А точнее, ее часть — святилища в гротах Каменной Могилы на реке Молочной близ нынешнего Мелитополя. На плитах гротов зафиксированы знаки — череда знаков — XII–VI тысячелетий до н. э., которые вполне могут определяться как первая в мире ритуально-магическая рисуночная пред письменность. Археолог Ю. А. Шилов ²⁵ считает эту протописьменность первой в мире письменностью, а культуру Каменной Могилы первым в мире государством, которому он дает название Аратта. Однако можно напомнить, что ритуально-магической рисуночной предписьменностью вполне владели и русы-бореалы Южного Урала и

Южной Сибири (о чем мы писали выше). Именно последними была дана рисуночно-письменная разработка Вселенной с верхним, нижним мирами и прочими атрибутами.

Несомненно одно — характерные для русов Аратты (примем это условное название наряду с названием Каменная Могила) детали, мотивы и композиции мы встречаем в росписях и орнаментах Чатал-уюка, Месопотамии и Шумера — встречаем в более поздние времена. Совпадение конфигураций сложных символов исключено. Мы имеем дело с заимствованиями. Выходит, что русы Чатал-уюка и, в большей степени, русы Шумера заимствовали ритуальную рисуночную предписьменность у русов Каменной Могилы-Аратты. Это вполне допустимо в свете описанной выше непрерывной циркуляции родов и выселков русов (внутри суперэтноса) в циркумпонтийской зоне (с захватом вплоть до Южной Месопотамии).

И вновь мы вправе ставить вопрос не столько о перемещениях, сколько о существовании единой большой цивилизации. Не просто огромного ареала обитания суперэтноса, но именно бытования одной большой цивилизации. Мы в данной работе только подступаем к раскрытию подлинной истории человечества. И, по всей видимости, со временем нам придется изменить очень многие взгляды на прошлое. Для этого имеются все основания. Ведь к шестому тысячелетию до нашей эры человечество имело за плечами уже тридцать с лишним тысячелетий развития. Тридцать!

Ю. А. Шилов пишет об экспедиции жрецов Чатал-уюка на север, в Аратту, об их сношениях с местными жрецами, о копировании письменности (ритуально-магических знаков), о возвращении жрецов и т. д. Это довольно-таки частный и упрощенный взгляд на проблему. О какой разовой «экспедиции» может идти речь, если общение русов в циркумпонтийской зоне было постоянным на протяжении тысячелетий? Каким образом в ту эпоху могли общаться жрецы двух разных этносов? Тем более, что мы знаем именно жреческие касты разных этносов были наиболее непримиримы друг к другу. Речи не могло идти о том, чтобы, скажем, египетские жрецы пришли бы с поклоном к жрецам аккадским и стали перенимать их ритуальную магию. (Есть и другие точки зрения на этот счет. — Примеч. ред.).

Впрочем, отдельные промахи Ю. А. Шилову как специалиста в узкой области, археолога, вполне объяснимы. Суть его изысканий верна: связи между севером и югом в циркумпонтийской зоне существовали. Но значительно более тесные, чем ему представляется.

Жрецы-волхвы Каменной Могилы, Чатал-уюка, Хачилара, Эреду, Убейда, Ярихо-Иерихона и т. д. были жрецами-волхвами одного народа, точнее, одного суперэтноса русов. Они говорили на одном языке (допустимый вариант, на предельно близких диалектах одного языка). Сам язык не мог сильно измениться даже при весьма внушительном географическом разбросе его носителей. Почему? Потому что у него, языка, не было конкурентов — погранично-периферийные предэтносы были практически немы, безъязыки (как мы говорили, не в силу своих интеллектуальных возможностей, они были не меньшими, чем у русов, но в силу иного строения глотки, не позволявшего произносить длинные упорядоченные звуки). Жрецы-волхвы Чатал-уюка, Убейда и Каменной Могилы говорили на одном языке. Они были носителями (именно они!) обычаев-традиций суперэтноса. Они были их хранителями. Они были хранителями, в первую очередь, языка — хранителями на ритуально-магическом, сакральном уровне. Язык воспринимался ими как дар Свыше, тот дар, который выделил их из окружающего мира (наряду со светлыми покровами). Язык не подлежал никаким изменениям. Он мог только внутренне (внутри самих жреческих каст русов) совершенствоваться.

Мы должны говорить в данном случае не об экспедиции, а о паломничестве жрецов-волхвов юга к хорошо известным им святыням севера, паломничестве, которое было неоднократным, которое проходило на фоне постоянных торгово-обменных и культурно-родовых связей. Почему паломники из более развитых южных центров суперэтноса шли в северные, еще достаточно первозданные места. Они и шли за первозданностью. Так и ныне из сверхсовременных мегаполисов паломники едут в первозданную глухомань на поклонение чему-то не изменившемуся с древних времен, сохранившему себя в этой глухомани. Впрочем, здесь мы можем только предполагать. Доподлинно же нам известно одно — контакты были тесными и постоянными.

Что же такое особенное могли хранить русы-индоевропейцы Каменной Могилы и всего южного Поднепровья-Поднестровья? Они только вступили, точнее, вступали в индоевропейскую стадию своего развития. В их памяти и обиходе были совсем свежи традиции русов-кроманьонцев и русов-бореалов — охотников на мамонтов, гигантских оленей, шерстистых носорогов, зубров… Они были, выражаясь более поздним языком, хранителями той «истинной древлеправославной», то есть изначально-доподлинной веры (мировоззрения), которая была частично утрачена ближневосточными русами за 5–6 тысячелетий активного земледельчества и скотоводства (с XII–XI по VI–V тысячелетия до н. э.). При всей невероятной стойкости традиций и культурных навыков внутри суперэтноса эволюция мировоззрения, разумеется, имела место. Например, как мы писали, ипостась верховного божества Рода, властвующая над земным и загробным миром в лице Велеса-Волоса, из медведя-бера с частичными хтоническими змеиными признаками внешне трансформировалась в быка-вола, того же Велеса-Волоса.