Римские императоры. Биографический справочник правителей Римской империи

В начале 457 г. Марциан почувствовал себя больным. После пяти месяцев страданий он скончался и был похоронен рядом с Пульхерией в Церкви святых апостолов. О его смерти сильно горевали: «Правь как Марциан!» — кричала толпа во время коронации последующих императоров. С Марцианом закончилась династия Валентинианов и Феодосиев (к которой он принадлежал в силу своего брака) в Константинополе, так же, как в Равенне двумя годами ранее. Но ее исчезновение не привело к хаотической нестабильности на Востоке, как это было на Западе.

ПЕТРОНИЙ МАКСИМ

455 г.

Петроний Максим (Флавий) (император на Западе, 17 марта — 31 мая 455 г.) родился около 396 г. Его происхождение неизвестно. Петроний служил трибуном и нотарием (notarius) около 415 г., а также советником по финансам (comes sacrarium largitionum) примерно с 416—419 гг. Впоследствии он занимал пост префекта претория в Италии — два, если не три раза. Дважды был городским префектом и консулом, получив повышение до ранга патриция (patricius) к 445 г. Он стал очень богатым и выстроил Форум в Риме.

После убийства Валентиниана III у императорского дома не осталось наследника мужского пола, равно как и выдающегося военачальника, которого можно было бы назвать подходящим преемником. И тогда мнения о том, кто должен занять трон, разделились. Некоторые влиятельные люди поддерживали притязания некого Максимиана, сына какого-то египетского купца, который какое-то время служил управляющим у Этия. Восточный правитель, Марциан (если бы у кого-нибудь нашлось время посоветоваться с ним), вероятно, предпочел бы другого, хорошо известного человека, Майорана (который стал императором позднее), и вдова Валентиниана, Лициния Евдоксия, скоре всего, разделила бы его точку зрения. Но выбор пал на Петрония Максима, и он должным образом взошел на престол.

Он тут же женился на вдове покойного императора, Лици-нии Евдоксии, но она согласилась на этот брак с величайшим неудовольствием, преимущественно потому, что считала нового императора ответственным за убийство Валентиниана, который, как поговаривали, соблазнил его первую жену — к тому же Петроний Максим оказывал расположение убийцам своего предшественника. В отчаянии она обратилась — но не к восточному двору — а к Гейзериху, королю вандалов. У нее была и другая причина взывать именно к Гейзериху, потому что его сын Гунерих был помолвлен с ее дочерью, Евдокией Младшей, которая теперь была, стараниями Петрония Максима, обручена с его сыном, Палладием, произведенным в ранг цезаря.

В мае Рима достигла весть о том, что Гейзерих откликнулся на призыв Евдоксии и теперь направляется морем в Италию. Многие жители Рима спешно покидали свои дома, а сам Петроний Максим, далекий от того, чтобы организовать эффективное сопротивление, занимался только планами бегства, побуждая сенат отбыть вместе с ним. Однако его покинула охрана и все его друзья. Когда он 31 мая выезжал из города, на него обрушился град камней. Один из них угодил ему в висок и убил его; позднее римский и бургундский солдаты оспаривали честь столь меткого броска. Толпа разорвала тело и зашвырнула его в Тибр. 2 июня Гейзерих вошел в город и после его двухнедельного разграбления вышел, унося огромное количество добычи. Он также захватил с собой Лицинию Евдоксию и ее дочерей: Плацидию Младшую и Евдокию Младшую, которая в следующем году вышла замуж за сына короля вандалов, Гунериха, в соответствии с ранее намеченным планом.

Правление Петрония Максима продолжалось семьдесят дней. Кое-что о нем становится известным из письма, написанного галло-римским вельможей и литературным деятелем, Сидонием Аполлинарисом. Его друг, Серран, о котором больше ничего не известно, называл императора Счастливейшим, из-за необыкновенного обилия пожалованных ему государственных постов. Сидоний же заметил, что «нелегко живется тому, на чью голову возлагают корону*. Он писал о Петронии Максиме следующее:

«... когда, приложив все возможные усилия, он достиг ненадежной вершины императорского величия, голова его вскружилась под короною вследствие неограниченной власти... Когда он добился звания августа и под этим предло-том был заточен за дверями дворца, он стонал и охал с утра до ночи, потому что достиг вершины своих честолюбивых помыслов... Потому что, хотя он прошел через все высокие придворные посты мирно и спокойно, возвысившись над двором как император, он стал проявлять исключительную жестокость, подавляя беспорядки среди солдат, граждан и союзных народов. И все это обнаружилось наиболее явно перед его кончиной, которая была странной, быстрой и ужасной: после того как Фортуна долгое время баловала его, его последний предательский поступок утопил его в крови, словно скорпиона, поразившего себя своим же хвостом. Некий Фульгенций говаривал, что будто бы слышал из уст самого Петрония Максима, когда он был обременен ношей Империи и тосковал по былому спокойствию, причитания: «Ты счастливец, Дамокл, приговоренный сидеть на пиру под обнаженным мечом, потому что не должен страдать от своих королевских обязанностей более, чем длится одна трапеза!»

АВИТ

455 - 456 гг.

Авит (Марк Мецилий Флавий Эпархий) (император на Западе, июль 455 г. — октябрь 456 г.) вышел из богатой и знатной семьи из Арвернских земель в Галлии. Его зять, Сидоний Аполлинарис, оставил нам описание его замечательной, более похожей на дворец виллы, Авитака.

«Обильный поток, — рассказывает Эдвард Гиббон, — стекавший с горы и падавший очертя голову многочисленными пенными каскадами, изливал свои воды в озеро длиной приблизительно в две мили, а вилла очаровательно расположилась на самом берегу озера. Бани, портики, летние и зимние апартаменты отвечали целям роскоши и практичности; окрестности изобиловали лесами, лугами и пастбищами. В этом убежище Авит предавался отдыху среди книг, деревенских занятий, супружеских забот и общества своих друзей...»

Однако Авит оторвал себя от этих приятностей, чтобы заняться долгой и почтенной карьерой на благо общества. Сначала он изучил закон, а потом добился звания главнокомандующего (magister militum) в 437 г. и стал префектом претория в Галлии — невиданная честь для человека галло-римского происхождения, показавшая, какого значения добилась эта страна на последней стадии существования Западной Римской империи. Во время войны Этия с вестготами Авит убедил короля Теодориха I (который прислушивался к его советам) принять условия мира в 457 г.; а в 431 г., выйдя в отставку, он смог заставить того же монарха помочь оказать сопротивление гунну Атгиле. Это сражение на Каталаунских полях увенчалось победой. Теодорих был убит в этой битве, но второй из его сыновей, назначенный его преемником, Теодорих II, тоже был близким другом Авита (который, возможно, учил его латинской литературе).

В 455 г. Петроний Максим пытался заставить Авита прервать отставку и вновь заняться государственной службой на посту главнокомандующего штаба. Когда пришла весть о смерти Петрония, Теодорих II, при дворе которого в тот день находился Авит, стал уговаривать его занять трон, предлагая поддержку вестготов. Отказавшись сначала из скромности, Авит впоследствии согласился. Сенаторы встретились на поспешно созванном собрании в Угерне и восторженно провозгласили его защитником Галлии и спасителем Империи. 9 июля 455 г. Авита провозгласили августом солдаты, а монетный двор в Арелате выпустил монеты с его именем и портретом. Было испрошено и должным образом получено согласие Марциана, правителя Востока.

К концу года Авит пересек Альпы, чтобы утвердить свое положение в Италии. Сидоний Аполлинарис, путешествовавший с ним, отметил принятие новым императором консульства 1 января 456 г. пространным панегириком (награда бронзовой статуей в Форуме Траяна), в котором он был украшен всеми мыслимыми добродетелями. Хулители Авита, с другой стороны, утверждали, что он вел слишком роскошную жизнь, и не только продолжал, даже в зрелые годы, гоняться за женщинами, но выказывал дурной вкус, глумясь над людьми, с чьими женами спал. В довершение всего, сенаторам метрополии было не по душе видеть на троне галло-римлянина, назначенного без их согласия. Однако сложность ситуации заключалась в том, что вандал Гейзерих после возвращения домой, в Африку, с награбленным в Риме добром, остался вызывающе враждебным и даже отрядил флотилию из шестидесяти кораблей, призванную не давать покоя жителям побережья Империи.