Цари ордынские. Биографии ханов и правителей Золотой Орды

Е. П. Мыськов, в свою очередь, полагает, что Берке пришел к власти уже после смерти Мунке, датируя смерть Улагчи 1259 г, соответственно. Однако, как мы уже отметили, нет никаких сведений, что Улагчи правил даже в 1258 г. Зато есть сведения о том, что Мунке с 1257 г. был полностью поглощен войной в Южном Китае и не уделял внимания делам отдельных улусов [Рашид ад-Дин 1960. с. 146. Бичурин 2005, с. 222], что вполне могло позволить Берке решиться на узурпацию власти. Предположение о приходе Берке к власти вопреки воле Мунке разделяет и А. Г. Мухамадиев, который даже утверждает, что Берке запретил хождение в Золотой Орде монет с именем Мунке [Мухамадиев 1983, с. 46, 51].

24

Версии о смерти Мунке см. подробнее Юрченко 2007, с 268-270.

25

Берке демонстративно начал чеканку в Булгаре монеты е именем Арик-Буги. Среди исследователей распространено мнение, что тем самым он признавал над собой власть последнего в качестве великого хана [Сафаргалиев 1996, с. 321; Мухамадиев 2005. с. 108-109, Ostrovski 2003а, р. 137]. Однако современные нумизматы обращают внимание, что золотоордынские монеты с именами Мунке и Арик-Буги чеканились только в Булгаре, и обоснованно делают вывод, что Мунке (а вслед за ним – Арик-Буге) принадлежали какие-то владения в этом регионе Золотой Орды [Петров 2005, с. 171]. Впрочем, тот факт, что Берке признал наследником Мунке именно Арик-Бугу. а не Хубилая. позволяет говорить о поддержке им именно этого великого хана.

Но в чем же заключалась поддержка Арик Буги со стороны Берке? По мнению Е. П. Мыськова, правитель Улуса Джучи не только признал Арик-Бугу ханом, но и направил ему на помощь войска, с помощью которых тому удалось нанести поражение Хубилаю [Мыськов 2003, с. 80; ср.: Закиров 1966, с. 12]. Однако исследователь в подтверждение своего мнения сослался лишь на сообщение ал-Муфаддала. "Берке оказал помощь Арикбуге, и они (сообща) поразили войско Кубилая" [СМИЗО 2005, с. 146]. На наш взгляд, нет оснований говорить именно об участии войск Улуса Джучи в гражданской войне в Монголии, тем более что еще Р. Груссе отмечал, что помощь Арик-Буге со стороны Берке не была существенной [Grousset 2000, р. 397] Помощь могла быть оказана и деньгами, и тем, что Берке своими действиями на Кавказе сковывал войска Хулагу, который из-за этого не сумел выступить на помощь Хубилаю. Более того, у Рашид ад-Дина мы находим следующее сообщение: "Ариг-Бука… сказал "Самое лучшее – это чтобы Алгу, сын Байдара сына Чагатая… прислал бы нам помощь оружием и провиантом и охранял бы границу Джейхуна, чтобы войско Хулагу и войско Берке не могли прийти с той стороны на помощь Кубилаю"" [Рашид ад-Дин 1960, с. 161]. Как видим, Берке занял выжидательную позицию, и Арик-Буга даже не был уверен, что правитель Улуса Джучи не выступит против него! Любопытно отметить, что при этом, провозгласив себя ханом, Арик-Буга разослал по улусам империи ярлыки, в которых утверждал. "Хулагу-хан, Берке и царевичи согласились и объявили меня кааном…".! [Рашид ад-Дин 1960, с. 160]. Таким образом, практически не подлежит сомнению, что Берке никакой военной помощи Арик-Буге не оказывал.

26

Ранее в исторической науке было распространено мнение, что в 1262 г. русские земли пытались сбросить именно ордынское иго [см.: Карамзин 1992, с. 53; Пашуто 1956, с. 220-221; Каргалов 1984, с. 22]. Однако оно опровергается летописным сообщением: "… того лета приехал Титям послом на Русь от царя Татарского именем Кутлубея, золъ сын Бесерменинъ, того поспехом окаянный лишенник творя христьяном велику досаду и кресту и святым церквам ругайся. И егда людие по граду гневахуся на враги своя, и подвигошася на Бесермен и изгнаша вонъ из градовъ, а иных избиша..". [ПСРЛ 1949, с. 144]. Уже А. Н. Насонов соотносил летописного "царя Кутлубея" с Хубилаем и. соответственно, утверждал, что восстание на Руси было направлено против сборщиков монгольского хана, а не ордынского правителя [Насонов 2002, с. 216; Белозеров 2003, с. 71; ср.: Вернадский 2000, с. 166-167, Феннел 1989, с 160-161]. Да и слово "Титям", представленное летописцами как имя посла, на самом деле – титул высокопоставленного чиновника в монгольском Китае [Рыкин 2007, с 482-483].

27

Джузджани приводит подробный рассказ о том, как монгольский правитель в Самарканде начал гонения против мусульман, а Берке, получи" известие об этом, тут же отправил в город свои войска, которые устроили настоящую резню самаркандских христиан [СМИЗО 2006, с. 45-47]. Однако мы уже успели убедиться, что полностью полагаться на сообщения этого историка не следует. Персидские историки утверждают обратное – что именно подданные Берке были уничтожены, согласно Вассафу, "около этого времени каан отправил посла, который произвел новую перепись (шумаре) Бухары. Из общего числа 16 000 (человек), которые были сосчитаны в самой Бухаре, 5000 (человек) принадлежало (к улусу) Бату, 3000 – Кутуй-беги, матери Хулагу-хана, остальные же назывались "улугкул", т. е. "великий центр", которым каждый из сыновей Чингиз-хана, утвердившись на престоле ханском, мог распоряжаться, как (своею) собственностью. Эти 5000, принадлежавшие Бату, вывели в степь и на языке белых клинков, глашатаев красной смерти, прочли им смертный приговор. Не были пощажены ни имущество, ни жены, ни дети их" [СМИЗО 2006, с. 164-165]. По приказу Эржэнэ-хатун, правительницы Чагатаева улуса, были уничтожены представители высшего мусульманского духовенства Бухары, среди которых оказался даже Бурхан ад-Дин, сын Сайф ад-Дина Бахарзи – влиятельного шейха, которого Берке признавал своим духовным наставником. Репрессии обрушились и на сторонников Джучидов в Самарканде [Бухарский вакф 1979, с 15] По-видимому, та же судьба постигла и китайские владения Джучидов – округ Пинъянфу, выделенный Бату еще на курултае в 1235 г. [см.: Юань ши 2004, с. 488].

28

Основная причина войны была вполне очевидна и для современников, и для историков. Уже Марко Поло отмечал "В 1261 г. по P. X. произошла великая распря между Алаем, царем восточных татар, и Беркою, царем западных. Из-за области, что была смежна тому и другому; каждому хотелось ею завладеть, и ни один не хотел уступить ее другому" [Марко Поло 1997, с. 371]. Персидский автор Вассаф уточняет, о каких именно землях шла речь: "Что позади Дербенда, называемого Демир-капук (Железные ворота), то всегда было местом зимовки и сборным пунктом разбросанных частей войска его (Туши); по временам они делали набеги до Аррана и говорили, что Арран и Азербайджан также входят в состав владений и становищ их (Джучидов). Вот почему с обеих сторон, хулагидской и джучидской, стали проявляться, одна за другой, причины раздора и поводы к озлоблению" [СМИЗО 2006. с. 163, 197; Закиров 1966. с. 13-14]. Современные исследователи вполне обоснованно отмечают, что претензии на эти территории объяснялись не только прежним разделом империи или необходимостью территорий для кочевок: через Азербайджан и Северный Иран проходила одна из трасс Великого Шелкового пути, представлявшая серьезный источник доходов для владельца этих областей [Петрушевский 1977, с 236; Малышев 2004а]. Как можно убедиться, последующее соперничество Золотой Орды и Хулагуидского Ирана касалось именно этих территорий на них претендовали впоследствии ордынские ханы Узбек, Джанибек и Токтамыш.

29

Разнообразные поводы для начала войны отмечены средневековыми авторами. Так, согласно Джузджани, "он (Хулаву) забрал все сокровища багдадские, исчисление и счет которых не могут быть начертаны пером и не поддаются человеческому определению. Из денег, драгоценных камней, редкостей и дорогих украшений он все увез в свой лагерь… Кое-что, в виде подарка и доли, отослал к Берка, мусульманину, а часть утаил. Люди, заслуживающие доверия, рассказывали следующее: "То, что дошло до Берка, последний не принял, умертвив послов Хулаву. По этой причине возникла вражда между Берка и Хулаву"" [СМИЗО 2006, с. 51]. Арабские авторы Ибн Абд аз-Захир и Рукн ад-Дин Бейбарс приписывают инициативу в развязывании войны мамлюкскому султану Египта аз-Захиру Бейбарсу: "В 660-м г. (= 26 нояб. 1261 – 14 нояб. 1262 г.) он (ал-Малик аз-Захир) написал к Берке, великому царю татарскому, письмо, которое я писал со слов его (и в котором) он подстрекал его против Хулавуна, возбуждал между ними вражду и ненависть да разбирал довод тому, что для него обязательна священная война с татарами, так как получаются одно за другим известия о принятии им ислама, и что этим вменяется ему в долг воевать с неверными, хотя бы они были его родичи" [СМИЗО 2005, с. 68-69, 75, 88-89].