Крестный путь России

Стала четко вырисовываться проблема выплаты Россией контрибуции за те разрушения, которые были вызваны военными действиями. Общая стоимость восстановительных работ, по оценке специально созданной правительственной комиссии, должна была превысить 4 млрд. долларов. Россия взяла на себя обязанность выплачивать все социальные пособия и пенсии гражданам на территории Чеченской республики. Для этого уже в бюджете 1997 г. было предусмотрено выделить 1 млрд. 27 млн. деноминированных рублей. При этом даже не было и речи о сборе каких-либо российских налогов в Чечне, хотя там работало более 800 нефтяных скважин с годовой добычей около 1,5 млн. тонн. Чеченская сторона настаивала на том, чтобы Россия приняла на лечение или оплатила его всем пострадавшим в ходе боевых действий.

Все дела по урегулированию отношений с Чечней были поручены Ивану Рыбкину - одной из самых бесцветных личностей в окружении Б. Ельцина, - которого даже его друзья называли "улыбающейся посредственностью".

Он получил скандальную известность, когда, посетив США в качестве председателя Государственной думы (он занимал этот пост с 1994 по 1996 год), загрузил личный самолет мебельными гарнитурами и отказался взять на борт груз медикаментов, который посылали русским детям американские благотворительные организации. В прошлом секретарь провинциального обкома КПСС, он отличался невероятной политической наивностью, за что я постоянно называл его в передачах "Ваней Рыбкиным" и получал протесты от его помощников. Выступления Рыбкина по телевидению состояли из обкатанных слов и словосочетаний, которые не оставляли информационного следа в сознании зрителей, они ускользали из памяти, как лягушачья икра с ладони. Переговоры с Чечней он вел в обстановке секретности, которые едва-едва прикрывали беспомощность российской стороны.

Его деятельность в этом процессе знаменовалась только изобретением нового термина для Чечни: "самоуправляющееся государство на территории России".

Пока шли вялотекущие переговоры, чеченские боевики наращивали силовое давление на российские власти. Начались частые похищения военнослужащих и милиционеров в пограничных с Чечней субъектах Российской Федерации, наших военных снимали с автобусов и железнодорожных поездов, проходивших транзитом через территорию Чеченской республики. Один за другим следовали террористические акты в виде взрывов в местах скопления людей. Пятигорск стал одной из излюбленных мишеней террористов.

Российское руководство все больше поддавалось панике. Когда в конце мая 1997 г. в Москву приехала чеченская делегация во главе с вице-премьером Мовлади Удуговым и настойчиво поставила вопрос о выплате военной контрибуции (вместо этих слов, разумеется, говорилось о восстановлении чеченской экономики, коммунального хозяйства и т. п.), то административный "гений" А. Чубайс придумал даже такой ход: чеченцам взыскать средства с тех регионов и стран - членов СНГ, которые задолжали России и не хотели платить. Сама Россия в это время занималась секвестрированием, т. е. урезанием собственного бюджета из-за невозможности его наполнения.

В начале июня в Кисловодске было созвано совещание глав кавказских республик, областей и краев, чтобы обсудить вопросы безопасности в регионе. Там чеченская делегация заняла уже наступательную позицию. Она предложила создать Организацию по безопасности и сотрудничеству на Северном Кавказе (по образцу ОБСЕ), но центр и руководящие органы разместить в Тбилиси. Грузия вообще была объявлена чеченскими лидерами своим "главным стратегическим партнером". Постоянный контакт с Э. Шеварднадзе поддерживал помощник чеченского президента по вопросам национальной безопасности Ахмед Закаев.

На переговорах по организации транспортировки нефти из Каспийского региона к черноморским портам Чечня вела себя с Россией как суверенное государство. Руководитель созданной в Грозном Южной нефтяной компании Хож-Ахмед Яриханов потребовал, чтобы Чечня стала самостоятельным членом Каспийского нефтяного консорциума, приравненным к субъекту международного права. Он настанем на том, чтобы цена за прокачку тонны нефти через чеченский участок была значительно выше общероссийской, чтобы Россия не пыталась изолировать чеченский нефтекомплекс и не развивала дублирующих производств. Практически речь шла о том, чтобы Россия не вздумала строить обходной нефтепровод, минующий Чечню, а также отказалась от производства авиационных масел, которое до 1991 г. в основном было сосредоточено на Грозненском нефтеперерабатывающем заводе. В случае непринятия чеченских условий Россия могла оказаться под угрозой совершения диверсионных актов на нефтепровода и других объектах нефтехимического комплекса.

22 августа 1997 г. в Грозном собрались представители 35 исламских партий и движений Северного Кавказа, которые приняли решение о создании так называемого Конгресса "Исламская нация". Его руководителем был избран первый вице-премьер чеченского правительства Мовлади Удугов. Конгресс сразу провозгласил постулат, в соответствии с которым "Чечня и Дагестан впервые со времен Шамиля объединяются в одно государство". Это уже была политическая заявка на установление господства Чечни на всем Северном Кавказе. Не иначе как в шутку Генеральная ассамблея непредставленных народов, действующая в Гааге, в которую входят все самопровозглашенные, но не признанные государства вроде Турецкой республики Северного Кипра, выдвинула кандидатуры Б. Ельцина и А. Масхадова на Нобелевскую премию мира.

Растерянное российское руководство реагировало на все это лишь созывом очередных бесплодных совещаний. В начале сентября в Пятигорске была созвана громоздкая конференция, названная координационным совещанием по проблемам безопасности. На нее прибыли два вице-премьера российского правительства - А. Кулиев и Р. Абдулатипов - с большой свитой ответственных лиц из администрации президента, Федерального собрания, Совета безопасности, Генпрокуратуры, Минобороны, МВД, ФСБ, Федеральной погранслужбы, Верховного суда, высшие должностные лица республик, краев и областей Северного Кавказа. Была приглашена и Чечня, но на этот раз она вообще отказалась приехать, считая себя суверенной. В моих дневниковых записях тех дней дана характеристика этого совещания: "Без Чечни это собрание похоже на совещание мышей, которые обсуждали вопрос, как бороться с котом: кто повесит, как в басне, ему колокольчик на хвост, чтобы мыши знали, когда он выходит на охоту. Мыши разговаривали почти нормальным языком существ, наконец-то адекватно оценивающих опасность. Оценки обстановки были даны ясные... но совещание окончилось провалом, как всегда у мышей. Не было принято ни одного итогового документа. Даже заранее подготовленное "Обращение к народам Северного Кавказа" не было принято. В документ было внесено 120 (!) поправок и дополнений, в результате чего сначала был взят тайм-аут в 10 дней, а потом все разъехались и забыли, для чего собирались".

Отлично сознавая беспомощность российского руководства, чеченцы просто куражились над нашими незадачливыми политиками. На 6 сентября 1997 г. они наметили пышно отметить 6-ю годовщину своей независимости и пригласили туда весь белый свет. Примечательно, что такие приглашения были направлены также Б. Ельцину, Е. Строеву и Г. Селезневу. Ясно, что они не могли туда ехать. Но как поступить с другими иностранными гостями, которые приняли приглашения и должны были следовать через территорию России и получать российские въездные визы? Кремль запутался в собственных штанах и не знал, давать или не давать визы. МИД кивал на Ивана Рыбкина, как особо уполномоченного по чеченским делам, а Рыбкин отсылал всех в МИД, которому положено решать консульские вопросы. В результате гости ехали через Грузию, Азербайджан, а Россия молча переживала свой позор.

Чтобы подчеркнуть независимость от российских законов, чеченцы демонстративно проводили публичные казни на городских площадях, в то время как Россия старательно демонстрировала Европе свою цивилизованность, хотя бы в виде отказа от смертной казни.