История времен римских императоров от Августа до Константина. Том 2.

После событий 312 и 313 гг. н.э. следующие одиннадцать лет доминирующей темой была борьба за единоличную власть над всей Империей. Правда, сначала оба правителя воздерживались от выяснения взаимных отношений. Константин непосредственно после встречи в Милане был вынужден возобновить войну на рейнском фронте; Лициний занимался принятием управления в отвоеванных восточных территориях. Уже в 315 г.н.э. Константин разрабатывал проект промежуточной Империи между двумя большими блоками на Востоке и Западе, втайне намереваясь распространить сферу своего влияния дальше на Восток. Во главе Константин хотел поставить Бассиана, который был в хороших отношениях и с Лицинием. Своей женитьбой на сводной сестре, Константина Анастасии Бассиан еще теснее связал себя с Константином.

Однако Лициний, которому совсем не понравился этот проект, предпринял ответные меры, чтобы изменить status-quo. Преданный Лицинию брат Бассиана Сенецион уговорил его организовать вооруженное восстание против Константина и свергнуть императора. Но этот заговор был раскрыт, Бассиана казнили, от Лициния потребовали выдачи Сенециона. Когда Лициний отказался, Константин осенью 316 г.н.э. начал войну.

Внезапное обострение неизбежного, как считали обе стороны, конфликта произошло в тот момент, когда противники совершенно не были подготовлены к большим операциям. Константин располагал войском в 20 000 человек, Лициний вдвое больше. Константин вторгся в паннонскую сферу власти Лициния и напал в начале октября 316 г.н.э. у Цибал в районе большого изгиба Дуная на вооруженные силы Лициния. После кровопролитного сражения Лициний отступил во Фракию, но он не считал свое дело потерянным. Наоборот, объявил Константина низложенным и назначил его преемником одного из своих командиров Валерия Валента.

На Мардиенском поле, точная локализация которого не установлена, вблизи Адрианополя произошла новая встреча, которая закончилась своего рода стратегическим патом. Тогда как Лицинию удалось провести свои войска на Балканы, Константин продвинулся дальше на Восток, но не имел достаточно сил, чтобы проводить осады и завязывать новые сражения. В этой ситуации произошло последнее уравнивание двух Августов. Лициний должен был уступить свои владения на Дунае и Балканах, за исключением диосеза Тракия, и дать согласие на казнь Валента. Константин же частично отказывался от своих прав старшего Августа. В обеих частях Империи впредь больше не было единой юрисдикции; связующие элементы становились все слабее, а пропасть — глубже. Сделка между Константином и Лицинием привела к характерному результату — признанию и укреплению династических сил; сыновья Константина: Крисп и Константин II и сын Лициния Лициний II стали Цезарями.

Тогда как молодой Крисп в последующие годы, по крайней мере номинально, руководил обороной рейнской границы, Константин преимущественно находился на Дунае. Там не затухали пограничные сражения с сарматами и готами. Они с небольшими перерывами занимали все время Константина, хотя сначала не удавалось достичь существенных успехов. Из них выросли те нарушения границ, которые развязали решающую борьбу между Константином и Лицинием. При отражении нападения готов в 323 г.н.э. пограничные войска Константина не соблюли суверенные права Лициния, и их военные операции распространились на его территорию. Так как обе стороны не захотели полюбовно уладить второстепенный вопрос, разразилось столкновение, которое они готовили уже многие годы.

Оба правителя должны были теперь применить максимум войск и снаряжения. Говорят, что у Константина было войско в 120 000 человек пехоты и 10 000 кавалеристов, кроме того флот в составе 200 боевых и 2 000 транспортных кораблей, у Лициния предполагаются более высокие цифры. Августы уже давно расходились также и на религиозной почве. Лициний, где только мог, сдерживал христианское влияние, запретил епископские синоды и предоставил свободу действий нижестоящим инстанциям в их действиях против христиан. Тогда как он стилизировал себя протагонистом древних богов, Константин вел борьбу под христианскими знаменами и удалялся перед сражением в свою палатку для молитв.

И на этот раз горячей точкой сначала был район вокруг Адрианополя. В июле 324 г.н.э. Лициний не смог сдержать наступление Константина. Когда операции переместились к морскому проливу, он освободил фракийские владения. Крисп, командовавший флотом Константина, победил морские силы Лициния и начал осаду Византия. Мало помогло то, что Лициний возвел в Августы командующего в Византии Мартиниана, а сам перебрался в Халкедон. Константин на севере пересек Босфор и потом продолжил наступление. 18 сентября 324 г.н.э. Лициний был наголову разбит у Хризополя, его армия разбежалась, осажденные города капитулировали. Константин осаждал разбитого противника в Никомедии, когда тот послал Констанцию, сестру Константина, к брату, чтобы спасти то, что еще можно было спасти.

Правда, это оказалось не больше, чем жизнь для Лициния и Августа Мартиниана. Низложенному императору было предписано принудительное пребывание в Никомедии; его законы и официальные акты признали недействительными. Но так же, как и Максимиан Геркулий, Лициний не был создан для почетного отдыха и, пока жил, представлял для Константина постоянную опасность. В 325 г.н.э. Лициний вел переговоры с пограничными племенами на Дунае, чтобы снова прийти к власти. Константин добился от сената обвинительного приговора, Лициний был казнен, а с ним и Мартиниан; Лициний Младший закончил жизнь рабом.

Со смертью Лициния было восстановлено единство Империи. Так как Лициний своим титулом Августа и последними религиозно-политическими мерами хотел вернуться к системе Диоклетиана, он превратился в поборника старины. Силы и начинания, которые представлял Константин, могли теперь беспрепятственно развиваться внутри Империи. Последствия борьбы между Константином и Лицинием выходили далеко за рамки чисто личной борьбы за власть, и это было понятно даже современникам.

Заключительная глава истории церкви Евсевия заканчивается следующими фразами: «Итак, Лициний лежал поверженный, Константин же, могущественный победитель, отмеченный добродетелью богобоязненности, вместе со своим сыном Криспом, любимым Богом Цезарем, во всем похожим на отца, завладел принадлежащим ему Востоком и создал по старому образцу единую Империю римлян, в которой под его мирным скипетром были все страны от востока до крайнего запада вместе с севером и югом. У людей пропал страх перед теми, кто их притеснял. В блеске и великолепии начались праздничные дни. Все было наполнено светом. И те, кто до сих пор потупленно смотрел друг на друга, теперь имели просветленные лица и сверкающие глаза. Прежние горести были забыты, и похоронено всякое воспоминание о безбожии. И везде были развешены указы победоносного императора, полные человеколюбия, и законы, которые доказывали его щедрость и истинную богобоязненность.

Так как тирания была устранена, Константин и его сын получили Империю, которая им принадлежала. И они изгнали из жизни ненависть к Богу и показали то, что они от Бога, их любовь к добродетели и к Богу, их благочестие и благодарность Богу» (X, 9, 6—9).

Константин написал тогда жителям восточных провинций: «Всемогущий Боже, я взываю к тебе. Будь милостив к твоим жителям Востока, дай твоим слугам свое благословение во всех провинциях, которые так долго были удручены скорбью. И по праву я прошу тебя об этом, Боже, потому что я под твоим руководством совершил приносящие благодеяния. Я привел к победе свое войско, неся повсюду твою печать. И если благо государства опять призовет, я буду следовать тому же знаку твоей силы и снова брошусь на врагов. Поэтому я посвятил тебе свою душу. Я люблю твое имя и почитаю твою власть, которую ты доказал знаками и укрепил мою веру» (Евсевий «Жизнь Константина», 11, 55).

Империя при Константине Великом

Император, который достиг единоличной власти над Империей после долгой и тяжелой борьбы, взял на себя власть в полном объеме и осуществлял монократию таким решительным способом, как немногие правители до и после него. Его претензия на абсолютную власть нашла свое выражение в новом самопонимании и в новом образе императора. Основанная Диоклетианом стилизация тетрархии и возвышения императорской власти была еще больше усилена, дистанция к августовскому принципату еще больше увеличилась. К тому же Константин перенял элементы символики власти, которые вели свое происхождение как от восточного и греческого, так и от христианского мира представлений. При этом противоречия Константина не заботили. Гармоничный синтез этих разных традиционных составных частей удасться не мог. В целом они больше были связаны с византийской императорской властью, чем с формами принципата и эрой солдатских императоров.