Орден госпитальеров

Если мы посмотрим на общую социально-экономическую ситуацию того, что осталось от Иерусалимского королевства, то вынуждены констатировать, что она была не только далека от идеала, о котором мечтали крестоносцы, но попросту катастрофична. Это было жалкое подобие государства. Вот как характеризовал французский историк Иерусалимского королевства Жан Ришар ситуацию тех лет: «Протекторат итальянских республик, подчинение торговых городов Сирии влиятельным дельцам с Запада, а франкских баронов — «коммунам» Италии составляет только один аспект разложения самой идеи Иерусалимского государства во второй половине XIII в.

Бедственное положение, в котором находилось Иерусалимское королевство, без конца истощаемое новыми катастрофами, заставляло западноевропейцев считать, что оно неизбежно рухнет под ударами мусульман. Отсутствие постоянной королевской власти, отсутствие даже представителей этой власти, которые были бы признаны всем населением, за исключением бальи — предводителей феодальных смутьянов, к чьему мнению все меньше прислушивались — не позволяло франкам Сирии вести собственную политику. Да и как, после поражения 1244–1248 гг., без территориальной базы, можно было придерживаться иной политики, чем той, которая предписывала избегать всякого соприкосновения с мусульманами, чье могущество настолько превосходило возможности франков, что мамлюкскому или эйюбидскому султану, казалось, ничего не стоило сбросить их в море» [510].

Денег не хватало не только на ведение военных действий, но и на пропитание, к тому же многие из сеньоров жили на широкую ногу, а кое-кто имели страсть к азартным играм. Все это заставляло многих продавать свои села, и даже замки. В качестве покупателей чаще всего выступали духовно-рыцарские ордены. В основном храмовники и госпитальеры.

Гуго Лузиньян-Антиохийский став бальи Иерусалима и Кипра в трудные годы, когда султан Бейбарс рыскал вокруг Акры, созывал под свое знамя рыцарей и готовился к обороне. После смерти 5 декабря 1267 г. своего малолетнего племянника Гуго, стал королем Кипра под именем Гуго III. Однако его возвращение в Акру, престол которой более тридцати лет был вакантным, был встречен недружелюбно. Больше того, ордены и братства не считали нужным ему подчиняться. Так, например, собратство Вифлиема и купцы из Мосула устроили настоящую битву на улицах Акры, при этом первых поддерживали госпитальеры, вторых — тамплиеры [511].

Особенно сильно разгорелся конфликт между Гуго и новым магистром ордена тамплиеров Гильомом де Боже. Этот знатный французский барон, весьма ловкий, но амбициозный и жестокий руководитель Ордена мечтал изгнать короля и на его место поставить своего родственника Карла Анжуйского. Интриги тамплиеров заставили Гуго покинуть Акру, написав папе, что он не способен справиться с царившей в Сирии анархией³.

Королевство Акры опять осталось без монарха. Интриги и внутренние распри, в которых активно участвовали госпитальеры, не прекращались до самого падения города. Но Сирия была уже не в силах противостоять мамлюкам. В 1288 г. воспользовавшись мятежом в Триполи, мамлюки захватили Святую Землю. Кипрский король прислал в апреле 1289 г. в Триполи своего брата, вместе с маршалами госпитальеров и тамплиеров. Но удержать город они не смогли. Генрих II 24 апреля отплыл в Акру.

Незадолго до нашествия. фортификационные сооружения города были усилены по настоянию короля Генриха II (1286–1291). Немецкий пилигрим Лудольф фон Сухем, посетивший Палестину примерно через сорок лет после изгнания христиан, писал об этом:

Сей знаменитый город Акра расположен у моря, сложен из громадных каменных глыб и окружен мощными высокими башнями, расположенными почти что на расстоянии броска камня друг от друга; каждые из городских ворот располагались между двумя башнями, а стены были, и сейчас еще остаются, столь широкими, что на них могут свободно разъехаться две едущие навстречу друг другу повозки. А с другой стороны, то есть со стороны суши, город был защищен отдельными стенами и чрезвычайно глубокими рвами и укреплен многочисленными бастионами и разнообразнейшими оборонительными сооружениями [512].

В городе насчитывалось примерно 30–40 тысяч жителей, в том числе немало обученных воинов: примерно 1000 рыцарей и 14 000 прочих солдат. Христиане господствовали над подступами к морю. Во главе Ордена госпитальеров в 1285–1293 г. стоял Великий Магистр Жак де Вилье. Интересно, что весть о его избрании Великим магистром застала Жака де Вилье во Франции, где он, начиная с 1280 г. исполнял должность Приора орденской провинции Франция. Но до этого он уже бывал в Святой Земле, ибо в 1277 г. мы встречаем упоминание о нем как о комтуре важнейшего Орденского дома в Триполи.

В 1290 г. в Акру прибыли новые партии крестоносцев из Италии и Ломбардии. На этих отъявленных разбойников было страшно смотреть. Как сообщают хронисты, это были попросту «орды лжехристиан, которые стали крестоносцами из желания искупить свои грехи», ибо все свое время они проводили в тавернах и увеселительных заведениях². А в один из августовских дней они начали истребление мусульман, живших у стен Акры. Окружив один из караван-сараев, где было много мусульманских купцов, они начали его штурм. Но купцы входили в собратства, которые находились под покровительством госпитальеров и тамплиеров, узнав о штурме, рыцари поспешили на помощь и препроводили купцов в королевский замок. Тем не менее, множество купцов и просто мусульманских жителей погибло.

Для султана Саладина это оказался долгожданный повод к началу военных действий, он даже приказал распустить слух, что жертвами резни якобы стали египетские посланники, и даже потребовал выдачи виновных. Военный совет Акры предложил ограничиться извинениями перед султаном, которое не было принято. Саладин начал серьезно готовиться к штурму Акры. И хотя случилось неожиданное — скоропостижная смерть султана, но даже она не остановила предполагаемые военные действия. Войско возглавил наследник двадцатилетний Аль-Ашраф.

Новый султан провел основательную подготовку к штурму Акры. Его лазутчики донесли, что, двойное кольцо стен вокруг города с многочисленными оборонительными башнями была почти непреодолимой преградой даже для многочисленной и хорошо вооруженной армии. Задача осложнялась наличием готовых на все защитников, которые, хотя и враждовали между собой, теперь, когда речь шла о выживании всех и каждого, сражались упорно и самоотверженно. Султан стянул солдат и осадные машины изо всех подчиненных ему областей. Громадные, сконструированные согласно новейшим открытиям в области баллистики, осадные машины образовывали ядро этой артиллерии, не применявшей пороха. Осаждающие связывали с ее действием большие надежды и давали орудиям характерные прозвища, например, Победоносное или Яростное. Согласно тщательно продуманному плану, эти чудовища были направлены на основные точки оборонительной линии, чтобы проложить дорогу штурмующим солдатам. Современные хроники приводят противоречивые данные о количестве войск осаждающих, собравшихся у стен города.

В мусульманском войске было 70 тысяч всадников и 150 тысяч пехотинцев. В то время как население Акры насчитывало 40 тысяч жителей, из которых рыцарей и оруженосцев было 700, и пехотинцев 800 человек. Всего, включая прибывших крестоносцев, город смог выставить не более 15 тысяч воинов [513].

Ясно, что мусульман было гораздо больше, чем обороняющихся. Для ослабления их нравственного состояния султан применял и психологические средства ведения войны. Так, на каждый ежедневный приступ мусульмане шли, испуская ужасные крики, под звуки оглушительной музыки. А перед последним, решающим приступом 18 мая, когда войско с шумом пошло на штурм, сотни солдат с барабанами и литаврами подъехали к городу на верблюдах, чтобы сделать храбрецов трусами, а трусов — еще большими трусами.