Белый Харбин: Середина 20-х

С образованием в Харбине городского самоуправления (1908 г.) КВЖД свои пожарные команды передала городу. Пристанская позднее получила название Первая городская пожарная команда и в 1935 г. отметила свое 35-летие. Брандмейстером ее с того же года стал Игнатий Киприанович Янчилин, 15-летний юбилей работы которого харбинская общественность отметила 15 февраля 1923 г. Затем его сменил Бубелов, прослуживший к 1933 г. в пожарном деле 25 лет. Команда располагалась на просторном участке в конце Китайской улицы, недалеко от угла Полицейской, в двухэтажном здании (на первом этаже конюшни и служебные помещения, на втором — комнаты для дежурного состава). Во дворе находились несколько служебных квартир. Надо отметить, что город постоянно выделял своим пожарным командам крупные ассигнования, и в 1923 г. пристанская получила выписанную для нее из Германии пожарную машину "Магирус". Машина имела шесть рукавов, и высота ее струи достигала 25 сажен. После прибытия "Магируса" городской пожарный обоз на конной тяге постепенно ликвидировался.

Харбин и особенно Фуцзядянь (который тушила тоже русская пожарная команда) горели чрезвычайно часто, и работы у пожарных было очень много. Еще надо прибавить и активное участие русских пожарных в борьбе с эпидемиями чумы в 1910, 1920, 1922 и другие годы. Как справедливо отмечает П. Д. Голубович ("Политехник", № 10, с. 206), команды состояли в большинстве из русских и "являлись гордостью города благодаря самоотверженной работе, дисциплине и знанию дела".

Цвет бочек и "Магируса" городской команды был синий, а у Добровольной пожарной команды — красный…

Красный цвет был узурпирован русской революцией, став символом красного террора, насилия, в том числе и насилия над собственным народом, прикрывал творившиеся в стране издевательства — над людьми, над их верою в Бога — как бы он ни назывался — Иисус, Иегова или Аллах — и национальными обычаями — более всего русского народа. В действительности же, в первородном своем значении "красный" — это "красивый", это цвет праздника, радости, ожидания счастья! Так было поставлено революцией все с ног на голову…

И вот теперь я возвращаюсь к вопросу из предыдущей главы.

Итак, что именно говорило о том, что скоро, очень скоро наступит этот замечательный и радостный день — красный день календаря — Праздник Пасхи?

Внешние приметы — конечно, да. Это весеннее пробуждение природы. Она все более и более оживает, жарче припекает весеннее солнышко. Набухают почки. На улице уже совсем тепло.

По-моему, настоящее ожидание праздника начинается с Вербной недели, когда в доме появляются вербы и первые живые цветы — осязаемые предвестники Пасхи. Оно, это ожидание, укрепляется с каждым следующим днем Страстной седмицы, уже наполненным все новыми и новыми предпраздничными хлопотами, становится чем-то совсем очевидным, осязаемым, после говенья и очищения от всех своих грехов, святого Причастия… И чувство это радости и счастья все более укрепляется и поддерживается торжественными церковными службами в Великий четверток и Великий пяток — четверг и пятницу на Страстной неделе, нарастающей в доме и в городе предпраздничной хозяйственной суетой.

Харбин в предпасхальные дни…

Перед большими православными праздниками харбинская пресса всегда вспоминала о старинных русских обычаях, связанных с тем или иным торжеством, отдавала дань традициям, воспоминаниям о том, как проходил праздник раньше, на Родине. В особенности это относилось к Пасхе.

В эти предпраздничные дни появлялись специальные статьи, пасхальные стихи; выходили нарядные многокрасочные номера газет, а после 1927 г. — пасхальный журнал "Рубеж". Начиная с 1929 г. Пасхальная Заутреня из Кафедрального собора в Харбине транслировалась по радио на весь Дальний Восток, в том числе и на дальневосточные регионы СССР.

Статьи и стихи эти, конечно, невозможно перечислить, но вот несколько примеров. 1936 год: "Пасха в народных обрядах", полполосы — "Пасхальный заяц" — приносящий на Пасху подарки детям — шутливая дискуссия о происхождении, появлении зайца в пасхальной символике. 1937-й год: частично цитировавшаяся выше статья "Пасха в старой Москве"; 1940-й год: большое стихотворение Арсения Несмелова "Москва пасхальная", опубликованное в "Луче Азии", в котором есть такие строки:

1945-й год. Пасха — 6 мая, совпадение с днем Георгия Победоносца — моим Днем Ангела. Заголовки статей в газете "Время": "На крыльях радости", "Светлое Христово Воскресение"…

И тут же статья "Стройте убежища малого размера"… Многие, наверно, помнят японскую кампанию "самообороны" в те времена…

Но вернусь к описываемым 20-м.

Пасха, год 1923. Огромное объявление в газете "Заря" и других: "Прием посылок во все города России".

Тут необходимо пояснение. Пасха 1923 года была особой — не потому, что она праздновалась железнодорожниками на КВЖД от среды до среды — с 4 по 11 апреля, а по той причине, что впервые советские власти разрешили принимать продовольственные посылки из Харбина и полосы отчуждения КВЖД родственникам в СССР. Но только с 10 до 20 мая!

Появлялись в Харбине и сами эти родственники, которым разрешался выезд в связи с громадным размахом кампании помощи голодающим в России, развернутой в Маньчжурии в 1921–1923 гг. В Россию шли десятки эшелонов с мукой, сахаром, продовольствием, медикаментами (см. об этом ниже в Главе VII), а взамен, обратно, вывозились родственники харбинцев и линейцев, но буквально за голову каждого советскому правительству уплачивались огромные деньги. Кстати сказать, в это время разрешили вернуться к сыну и престарелой 80-летней матери Б. В. Остроумова, привезшей с собой в Харбин и породистого бульдога, по кличке "Бонч" (сокращение от Бонч-Бруевича)…

Писатель Игорь Волков, беженец из СССР (1938), вспоминает, как там ему говорили бывшие харбинцы-железнодорожники: "Жаль, что вы не попадете на Пасху в Харбин. Только там вы почувствовали б, что такое православная Пасха".

А что он увидел бы?

…Еще идет Страстная седмица, а витрины магазинов, булочных и кондитерских, газетные страницы начинают пестреть рекламой, предлагающей всевозможные пасхальные подарки и все необходимое для праздничного стола. На десятках уже нарядных витрин — замысловато украшенные шоколадные яйца, разных размеров, пустотелые, с обязательным "сюрпризом" внутри — каким-нибудь простеньким подарком, шоколадные же зайцы, барашки, "бомбы". Продолжается пост, а в магазинах и на базарах усиливается спрос на скоромные продукты: мясо, дичь, домашнюю птицу, высших сортов рыбу, икру — хозяйки делают закупки к наступающему празднику. Наибольшим всеобщим спросом пользуются яйца. В писчебумажных и книжных магазинах — масса красочных поздравительных открыток с буквами "Х. В." — Христос Воскресе!

Великая среда. В церкви — главное воспоминание этого дня миро-приношение блудницы, которая, припав к ногам Христовым, омывает их слезами и мажет мирром. Сегодня вечером и церковь, в отличие от других дней, совершает таинство соборования не только тяжко болеющих, но всех желающих…

А дома? — Дом уже наполняют ароматы пекущихся печений, коврижек, но главное "таинство" — выпечка куличей — еще впереди. Сколько воспоминаний!..

Куличи — особенно трепетная забота мамы. У нас дома они всегда делались "тяжелыми", сдобными, в тесто клалось много яиц, специй, сдобы. Его долго замешивали, ожидали, когда оно "подойдет" — сначала в квашне, затем будучи разложенным в куличные формы и формочки разной высоты и размеров. Нельзя было шуметь в это время и, упаси Бог, хлопнуть дверью! Куличи "сядут". Следующий пик напряжения — выпечка. Тоже высокое искусство…