Древнегреческие праздники в Элладе и Северном Причерноморье

Наряду с вазописцами и коропластами ювелиры также обращались к изображению танцовщиц. Выше уже упоминались нашивные бляшки и перстень с исполнительницами окласмы и калатиска. К ним следует добавить золотые бляшки из кургана Куль-Оба, о которых говорилось выше при описании кроталов в руках танцовщиц ( рис. 105). Редкая для Северного Причерноморья обнаженная фигура танцовщицы украшает сердоликовую печать IV в. до н. э. из Горгиппии [973].

Несомненно хоры, певцы, танцоры и музыканты участвовали в каждом более или менее крупном празднике в греческих городах Северного Причерноморья, а мусические агоны традиционно сопровождали праздники Аполлона и Диониса, а также игры на Ахилловом Дроме потому что их справляли по программе панэллинских праздников, к тому же их мифический основатель Ахилл сам любил музицировать (Hom. Il. IX, 185-189; Max. Tyr. XV, 7). Местное население получало возможность слушать первоклассную музыку во время выступлений гастролеров; кроме того, многие посещали праздники с музыкальными агонами в Элладе, так что эллины на северном краю ойкумены всегда имели представление о музыке, популярной в других городах.

Итак, мусические искусства на праздниках в полисах Северного Причерноморья играли столь же важную роль, как и в прочих греческих государствах. Местные жители были знакомы с искусством выдающихся исполнителей и композиторов и, конечно, подражали им. Вероятно, северопричерноморские греки имели свои пристрастия, а музыка и танцы обладали своими особенностями. Однако об этом, как и о подлинном звучании вообще античной музыки, мы не знаем ничего определенного. Ведь сейчас древнюю музыку невозможно воспроизвести, потому что нет ни хороших нотных записей, ни полностью сохранившихся инструментов, ни знания способов игры на них.

Но даже если бы мы услышали те произведения, которыми восторгались в древности, наш слух не воспринял бы их как нечто замечательное. Музыкальное мышление за прошедшие века изменилось до неузнаваемости, и современные художественные нормы в корне отличны от античных. Поэтому отдаленная от нас двумя тысячелетиями музыка, по всей вероятности, показалась бы теперь бессмыслицей, и, в свою очередь, древние греки не поняли бы музыки нового времени [974]. В этом музыка отличается от других видов искусства. Памятники изобразительного искусства и архитектуры переживают многие века, не теряя своей эстетической ценности и находя отклик в душе поколений, разделенных тысячелетиями. Сведения же об античной музыке, пении и танцах ограничиваются в основном исследованием их роли в жизни древних, в первую очередь на праздниках. Мы знаем довольно много текстов вокальных произведений, имена выдающихся композиторов и исполнителей, а также представляем весь набор античных музыкальных инструментов и характер ряда танцев.

ГЛАВА XIV. ПРАЗДНИКИ, КАЛЕНДАРЬ И ОПРЕДЕЛЕНИЕ ВРЕМЕНИ

Названия многих греческих месяцев образованы от наименований отмечавшихся в них празднеств [975]. Обычно в связи с календарными праздниками эллины определяли время начала и окончания разных работ, исполнения государственных и религиозных должностей, периоды школьных занятий, рассчитывали всевозможные сроки, запоминали даты рождений, свадеб, смертей и др. Таким образом, календарь играл важнейшую роль в жизни любого греческого полиса и имел большое значение при проведении религиозных празднеств. Поэтому в книге о праздниках в Северном Причерноморье кажется целесообразным посвятить отдельную главу существовавшим здесь календарям и определению времени.

Месяц у греков состоял из трех декад, и счет дней велся по дням декады. У греков и римлян отсутствовал еженедельный праздничный свободный день, подобно воскресенью у христиан или субботе у иудеев. Свободными от работы были дни государственных праздников, количество которых в каждом полисе было различным.

Сутки разделялись на 24 часа, но, в отличие от современных, часы оказывались разной величины, поскольку 12 часов, отводившиеся на дневное время, продолжались от восхода до захода солнца; на оставшуюся темную часть суток также приходилось 12 часов. Следовательно, продолжительность часа изменялась в зависимости от времени года и широты пункта, в котором находился тот или иной полис. Часы с постоянной продолжительностью впервые стали использовать астрономы и космографы (Strab. II. 5, 36. С. 133).

Простейшее определение времени дня у греков состояло в измерении тени человека количеством умещавшихся на ней ступней. Существовали также солнечные часы гномон. При раскопках в Северном Причерноморье фрагменты таких часов встречаются, начиная с эллинистического периода; обычно они сделаны из белого мрамора [976]. Лучше всего сохранились два образца таких часов римского времени. Часы из Мирмекия поддерживают две ножки в виде звериных лап, а часы из Китея украшены головой быка. Циферблаты разделены на 12 секторов соответственно количеству часов светового дня. Радиальные линии на китейских часах сходятся в одной точке справа ниже, чем слева, что объясняется наблюдениями движения Солнца в районе Китея [977]. Как и измерение собственной тени, солнечные часы имели существенные ограничения при использовании: они показывали время лишь в светлую часть суток и только в солнечный день. Ночью время определялось по положению звезд, что возможно лишь в ясную погоду.

С V в. до н. э. из письменных источников известно о водяных часах, клепсидрах. Они состояли из шара с трубкой вверху и мелкими дырочками внизу. Через трубку шар наполнялся водой, которая вытекала за определенное количество времени. Античные авторы пишут о клепсидрах главным образом в связи с их употреблением в суде. Там с их помощью отмеряли время, отведенное для речей истцов и ответчиков. Вероятно, клепсидра стояла в помещении ольвийского суда, фундаменты которого открыты на агоре, и в зданиях судов других северопричерноморских городов.

В повседневной же жизни время определяли приблизительно. День делили на четыре части: утро, начинавшееся с рассвета, затем часы между 9 и 12-ю назывались временем «наибольшего наполнения агоры», потому что тогда шла торговля и происходили важнейшие деловые и прочие встречи граждан. Дион Хрисостом начинает свою «Борисфенитскую речь» словами о том, как он встретил юношу Каллистрата, когда прогуливался по берегу Гипаниса «в час наибольшего наполнения агоры». После этого наступало полуденное время, и затем часы до заката. Ночь разделяли на три части: вечер, середина ночи и предрассветные сумерки. Таким образом, каждый отрезок суток приходился на разное время, в зависимости от сезона.

Греки, как и другие народы древности, очень дорожили светлой частью дня. В городе и деревне они вставали рано, едва начинало светать. Платон в «Законах» (VII, 807 e) предписывал хозяину дома подниматься до рассвета. Такая практика подтверждается словами Исхомаха в «Экономике» Ксенофонта (XI, 14), объяснявшего своей молодой жене, что она должна встать первой на рассвете и будить слуг.

После заката солнца деловая жизнь замирала. При слабом мерцании светильников нельзя было заниматься большинством ремесел; с наступлением темноты приостанавливались сельскохозяйственные работы, дети возвращались из школы, юноши из гимнасия, прекращались торговля, заседания суда и пр. Городские празднества с торжественными процессиями и жертвоприношениями в основном совершались днем, но иногда включали и ночь. Например, всенощное бдение при свете факелов с пятого на шестой день Панафиней сопровождалось песнями и танцами в исполнении юношей и девушек на Акрополе. По-видимому, в ту же ночь накануне отмечавшегося 28-го Гекатомбеона дня рождения Афины проходила и лампадодромия, состязание факелоносцев [978]. Мистерии, посвященные Дионису и Деметре, нередко устраивались ночью (Aristoph. Ran. 341, 371, 448). Скиф Анахарсис видел в Кизике ночное празднество Матери богов и пообещал, что справит его таким же образом у себя на родине. Он совершил это неподалеку от Ольвии в Гилее (Her. IV, 76).