Становление Европы. Экспансия, колонизация, изменения в сфере культуры (950—1350 гг.)

Резкость по отношению к представителям другой этнической группы не была присуща исключительно эмигрантам или колониальным группам населения. Расовую ненависть нередко проявляли и коренные жители колонизованных территорий. «Хроника Далимила» насквозь пронизана враждебностью и подозрительностью к немецким переселенцам в Богемии55. Содержащийся в ней рассказ об истории Богемии, организованный в основном по принципу правления конкретных, сменяющих друг друга князей, всякий раз, когда заходит речь о германо-чешских противоречиях, приобретает особенно яркие краски. Рассказывается, например, как один анти-немецки настроенный князь платил 100 марок серебром «каждому, кто принесет ему 100 носов, отрезанных у немцев».

Острая неприязнь к немцам, сквозящая в «Хронике Далимила», нашла еще более яркое отражение в труде другого чешского автора XW века, кратком латинском трактате под названием De Theutonicis bonum dictamen5^. Вероятнее всего, его автор был образованный горожанин-чех, возможно, нотарий или какой-то другой чиновник. Когда после строительства Вавилонской башни по земле расселились разные народы, пишет автор, то немцы были причислены к рабской расе, не имеющей своей земли и обреченной служить дру-

народам. Это и объясняет, почему «нет такой области, которая Не была бы полна немцев». Постепенно, однако, немцы захватили себе и землю, и все привилегии свободной нации. Это удалось им благодаря тому, что их превосходство в торговых делах позволило аккумулировать капитал и тем самым «скупить землю многих свободных и благородных людей». Ныне, сетует автор, немцы в каждой бочке имеют свою затычку:

«Мудрый заметит, а благоразумный рассудит, каким образом эта ловкая и лживая раса проникла в самые плодородные угодья, лучшие фьефы, богатейшие владения и даже в княжеский совет… Сыновья этой расы приходят на чужие земли… Потом оказываются избраны в советники, тонким вымогательством присваивают общинную собствен -ность и тайно отправляют к себе на старую родину золото, серебро… и иное имущество из тех краев, где они стали поселенцами; так они фа -бят и разоряют все земли; обогатившись, начинают притеснять своих соседей и восставать против князей и других полноправных правите -лей. Так поступал Иуда, так вел себя Пилат. Ни один сколь-нибудь ис -кушенный человек не усомнится в том, что немцы — это волки в ове -чьем стаде, мухи на блюде с едой, змеи на груди, распутницы в доме».

Далее в трактате обвинения конкретизируются в том духе, что немцы господствуют в городских советах и плетут «заговоры» ремесленников, то есть формируют гильдии, с тем чтобы держать высокие цены. Автор вопрошает у князей и других правителей государства, зачем они терпят эту нацию. В его представлении, идеальным решением проблемы было бы такое, выраженное в эпизоде из событий недавнего прошлого:

«О Боже! Иностранцу во всем отдается предпочтение, а местный люд у него под пятой. Было бы полезно, справедливо и нормально, если бы медведь оставался в лесу, лиса — в пещере, рыба — в воде, а немец — в Германии. Мир был здоров, когда немцы служили мишенью адя стрел: тут вырывали им глаза, там — вешали вниз головой, в дру -гом месте они отдавали нос в уплату налога, здесь убивали их безжа -лостно на глазах у князей, там — заставляли пожирать собственные уши, в одном месте подвергали одной каре, в другом — другой».

По сути этот фрагмент — отчасти прикрытый псевдоисторической аллюзией призыв к погрому.

Обострение межнациональной розни в Позднее Средневековье включало и нарастание новой разновидности расизма — биологической. В частности, это видно из откровенно дискриминационного городского законодательства Позднего Средневековья, в котором из всех сохранившихся письменных свидетельств этническая рознь находит самое неприкрытое выражение, Начиная с XTV века городские советы и руководство гильдий стало издавать статуты или декреты, запрещающие представителям отдельных национальностей членство в некоторых привилегированных группах либо занятие ими определенных должностей. Одним из самых распространенных

262

Роберт Бартлетт. Становление Европы

проявлений такого ценза служит применявшийся в Восточной Европе так называемый дойчтумс-параграф (Deutschtumsparagraph), согласно которому на членство в гильдии могли претендовать только лица немецкого происхождения, причем в некоторых случаях это еще требовалось доказывать57. Судя по сохранившимся источникам, впервые такой случай произошел в брауншвейгской гильдии портных в 1323 году, и скоро дойчтумс-параграф стал достаточно обычным делом в практике гильдий. В Бранденбурге из 120 сохранившихся серий статутов за период между серединой XIII и серединой XVII века в 28 случаях (то есть в 23 процентах) этот критерий фигурирует. Два примера XIV века из истории города Беескова, лежавшего менее чем в 20 милях от Одера и вблизи крупных славянских поселений Лаузитца, наглядно показывают, как именно применялся этот ценз.

«Ученик, который приходит обучаться ремеслу сапожника, должен быть представлен мастеру и членам гильдии. Если он принадлежит к тем, кто по рождению и по крови имеет право работать, то его берут в обучение, в противном случае — нет, Ибо мы запрещаем сыновьям брадобреев, ткачей, пастухов, славян, детям священников и всем неза -коннорожденным заниматься ремеслом в нашем городе».

Примерно так же настроены и пекари города Беескова: «Кто бы ни пожелал стать членом гильдии, он должен представить советникам и членам гильдии доказательства того, что он рожден законно, в добропорядочной немецкой семье… Никто из вендского племени в гильдию не допускается»58. Претенденты на членство в гильдии, чтобы доказать, что они «праведные и честные немцы, а не венды» (echte und rechte dudesch and nicht wendisch)^, зачастую обязаны были представить свидетельство о рождении (Gebuitsbrief), с указанием имен родителей и прародителей и подтверждением того, что податель принадлежит к «добропорядочному немецкому племени» либо является «немцем по крови и языку» ^Ч Некоторые такие бумаги сохранились в восточноевропейских архивах.

Естественным следствием этого дискриминационного законодательства был запрет на смешанные браки. Например, в 1392 году рижская гильдия пекарей издала распоряжение: «Кто бы ни пожелал удостоиться чести членства в нашей компании, он ни за что не должен брать в жены ни одну женщину с дурной репутацией, либо незаконнорожденную, либо не немецкого происхождения (ип-teutsch); ежели же он женится на такой женщине, то должен будет оставить компанию и должность»61. Иногда подобные ограничения налагались и на кандидатов в городской совет. В начале XV века, например, претенденту на кресло городского судьи немецкого городского поселения в Венгрии Офена (Пешта) вменялось наличие четырех прародителей-немцев62. Биологический критерий национальной принадлежности заменил собой фактор культурного самоопределения.

9. Межэтнические отношения… 2) Власть и происхождение 263

В Позднее Средневековье аналогичную расовую нетерпимость демонстрировали и бюргеры Ирландии. Городские статуты в ряде англо-ирландских городов не допускали гражданства представителей коренного населения либо их членства в гильдиях. В середине XIV века архиепископ Армагский в своих проповедях порицал горожан Дрогиды англо-нормандского происхождения за исключение ирландцев из их гильдий63. В городе Лимерике в XV веке «ни один человек, кто по крови и по рождению ирландец», не должен был допускаться к официальным должностям либо к ученичеству у ремесленников64. Аналогичным образом ремесленники Дублина обязывались «не брать в ученики никого, кроме лиц английского происхождения»65. Можно привести еще множество примеров из истории других ирландских и валлийских городов. Тот факт, что в ир -ландских документах дискриминационного характера в XV веке начинает активно использоваться выражение «по рождению», означает, что и тут произошла смена критериев национальной принадлежности. Как и в Восточной Европе, колониальное население и этнически обособленные группы горожан стремились окружить себя защитными барьерами перед лицом экономического спада и притязаний коренного населения.