Троцкий и заговор в Красной Ставке

С.И. Гусев стал сдерживать в военном ведомстве и И.В. Сталина, привыкшего идти вразрез с линией РВСР: осенью 1919 г. разгорелся конфликт между бюро Реввоенсовета Республики (С.И. Гусевым, С.С. Каменевым) и Реввоенсоветом Южного фронта (И.В. Сталиным, Л.П. Серебряковым и командующим А.И. Егоровым) [760]. 12 ноября Сталин и Серебряков для ликвидации конфликта предложили Политбюро ЦК РКП(б) 3 варианта на выбор: сменить бюро РВСР, сменить РВС Южного фронта (т. е. убрать их самих), сменить Гусева как «главного застрельщика против Южфронта» [761].

В сентябре 1919 г. обстановка на Южном фронте стала меняться. 6 сентября Троцкий, Серебряков и даже сторонник Зиновьева Лашевич предложили внести «некоторые изменения» в оперативный план. Политбюро в составе членов Ленина, Каменева и Крестинского в присутствии Смилги постановило: «Утвердить проект ответа Главкома и сообщить телеграфно, что Политбюро удивляется новому возбуждению этого вопроса» [762].

Захватив склады фронта с огромным количеством военных запасов, 4-й Донской конный корпус генерала К.К. Мамантова, по выражению С.В. Карпенко, «сразу оброс длинными обозами с „благоприобретенным“ добром и не смог вести боевые операции, численность его уменьшилась с 7 до 2-х тысяч». По мнению А.И. Деникина, это стало решающим фактором поражений Белых на фронте [763]. В октябре обострились и без того непростые отношения главного командования ВСЮР и кубанских казаков — части последних стали разваливаться [764]. С другой стороны, с 11 по 16 октября к Петрограду подошли войска Юденича — эти дни С.С. Каменев назвал позднее «самыми тревожными» днями: наступление противника продолжалось, а собираемые для контрудара силы «только сосредоточивались на исходных районах. Донесения с фронтов получались чуть ли не ежечасно. Ответственнейшие решения приходилось принимать в минимальные сроки… Более сложной обстановки я за весь период Гражданской войны не помню». Склянский работал связистом Ленина с Каменевым. Фактически установка Льва Троцкого на необходимость признать первостепенным «Петроградский» фронт доказала свою состоятельность, что сразу отразилось на расстановке сил в Политбюро ЦК и, в частности, на положении главы военного ведомства. 14 октября собирается Политбюро. Ленин, Троцкий, Каменев и Крестинский «ввиду серьезного положения и необходимости принять ряд важных решений» постановляют назначить на следующий день заседание «с обязательным вызовом тт. Сталина, Зиновьева и Серебрякова» [765]. 15 октября присутствуют все указанные лица и председатель ВЦИК Калинин. Принятое решение по вопросу о положении на фронтах:

«Признавая наличность самой грозной военной опасности, добиться действительного превращения Советской России в военный лагерь, для чего:

а) Провести через партийные и профессиональные организации поголовный учет всех членов партии, советских работников и работников профессиональных союзов и классификацию их с точки зрения их военной пригодности;

б) Снять с общесоветской работы (за исключением Нарком пути, Наркомпрода и ЧК) в центре и на местах максимальное количество коммунистов и сочувствующих. Для детальной разработки проведения этой меры и для учета территориальных различий при ее проведении избрать Комиссию в составе тт. Ленина. Троцкого, Каменева и Крестинского;

в) Поручить той же комиссии подготовить проект декрета об упрощении гражданского управления в целях освобождения наибольшего количества пригодных для военной работы лиц;

г) Поручить той же комиссии срочно составить план мобилизации добровольцев (коммунистов) для обороны Тулы;

д) Принять энергичные меры по улучшению политической работы в формируемых в Московском секторе 5-ти дивизий путем политических командировок из Москвы лучших работников и ораторов». Как видим, в эту важную комиссию вошел Лев Троцкий и не включили Иосифа Сталина [766].

Между 18 и 20 октября 1919 г. Троцкий решился на открытое выступление против навязанной Политбюро стратегической линии: составил окончательный вариант текста так называемой докладной записки, в котором прямо заявил ЦК РКП(б) — «стратегия окончательно перепутана с политикой и является предметом широкого обсуждения и кружковой борьбы». Арест Главнокомандующего и других генштабистов и связанные с ним «перемены в военном ведомстве», по убеждению председателя РВСР, не только не привели к созданию «Ставки, в которой не было бы места шпионажу и предательству», но напротив — противник при новой «Ставке» (т. е. при новом руководстве Полевым штабом) получил «наиболее центральные источники осведомления».

Назвав одной из важных причин «произведенных перемен» положение на Западном фронте, Троцкий заметил: за 2 месяца «достаточно выяснилось», что неудачи на фронте были связаны прежде всего с отсутствием резервов, а не с организацией командования и управления Западного фронта. По словам наркома, даже обвинение в предательстве Н.Н. Доможирова (одна «из важнейших точек опоры в организационных изменениях не только на Западном фронте, но и в Ставке») оказалось абсолютно несостоятельным, т. к. генштабист не сообщил о Ставке ничего, о чем сам Троцкий, К.Х. Данишевский, С.И. Аралов не знали бы ранее.

Частично реабилитировав арестованных в июле коллег, Троцкий раскритиковал С.С. Каменева и — беря выше — группировку И.В. Сталина (имя последнего в документе прямо не называлось, но документ имеет явную антисталинскую направленность). Смена кадров в главном командовании настолько не устраивала Троцкого, что нарком даже позволил себе критиковать поддержавших Сталина членов Политбюро: «оперативный план из временной и обусловленной рабочей программы командования превратился в знамя группы влиятельных товарищей, стал для них в некотором смысле вопросом чести. Большинство членов Политбюро ЦК (2 или 3 товарища) сочло даже возможным связать авторитет ЦК партии не только с указанным общеоперативным планом, но и с его отдельными изменениями. Это привело к такому положению, когда командование чувствовало себя и оказывалось вынужденным упорствовать в шагах, явно и очевидно нецелесообразных, иногда бессмысленных и прямо преступных».

Более всего Троцкого не устраивало то обстоятельство, что С.С. Каменев будет проводить линию «царицынцев» (т. е. И.В. Сталина); председатель РВСР даже настаивал на том, чтобы ЦК разъяснило Главкому, что его оперативные решения сами по себе не могут иметь поддержку ЦК, который лишь ставит ему в известном порядке определенные задания. На данном этапе Троцкому понадобилась поддержка в его детище — Реввоенсовете Республики. Для усиления влияния противников Сталина в РВСР Троцкий просил включить в его состав Г.Я. Сокольникова [767].

Не позднее 23 октября 1919 г. Троцкий направил в Полевой штаб телефонограмму с демонстративным распоряжением о сохранении за переведенным 1 октября на основании постановления РВТР (!) в Академию Генштаба РККА Ф.В. Костяева «пайка, положенного для служащих Полевого штаба РВСР» [768]. Фактически по отношению к Костяеву был применен обычный в годы Гражданской войны прием сохранения сотрудников: Академия стала обычным местом опалы — в октябре 1918 г. туда «сослали» Теодори, годом позднее Костяева, в 1920 г., к примеру, В.И. Чапаева.

В сентябре 1919 г. Троцкому удалось ослабить «оппозицию» в Реввоенсовете Республики: 21 сентября он просил ЦК утвердить принятое в этот день решение РВСР Троцкий докладывал: «Сектор к Югу от Москвы в связи с обстановкой превращается в укреплен- ный район, который разбит на 2 полосы: северная часть подчинена Ставке через посредство Гусева, назначенного командующим войсками этого сектора. Кандидатура эта выдвинута потому, что должность „командующего“ имеет в данном случае организационно-советский характер: нужно объехать исполкомы и парткомы, учредить ревкомы, побудить к созданию конницы, давать указания насчет разведки, донесений, связи и пр.» [769]. Новое назначение Гусева позволяло Троцкому решить сразу 2 вопроса: об обороне Москвы и удалении из РВСР на «разъезды» С.И. Гусева.