Царь Борис

Х л о п к о. Ладно.

Наковальня возвращается с пятью крестьянами. Они

кланяются Хлопку в пояс.

Г о л о с а. В ноги! В ноги!

Крестьяне кланяются в ноги.

Х л о п к о. Зачем пришли?

К р е с т ь я н е. К твоей милости!

Х л о п к о. Чего просите?

О д и н к р е с т ь я н и н. Защити, отец родной. От вотчинников своих утекли. Хотим служить тебе вольными людьми!

Х л о п к о. Что, солоно, чай, на привязи пришлось?

Д р у г о й к р е с т ь я н и н. Невмоготу, родимый. Работы ну-тебе, а уходить не смей. Напред того, бывало, нелюбо тебе у кого - иди куда хошь! Который вотчинник будет пощедливей, к тому и иди! А ионе, каков ни будь, где тебя указ тот застал, там и сиди; хошь волком вой, а сиди.

Х л о п к о. Спасибо царю: о нас постарался; нашего полку прибыло.

В с е к р е с т ь я н е. Защити, отец! Прими к себе!

Х л о п к о. Много вас приходит; да так уж быть, приму. А уговор такой: что прикажу - то, не разговаривая, делать. А кто что не так - одна расправа: петля на шею. Согласны?

К р е с т ь я н е. Согласны, батюшка! Будем служить тебе!

Х л о п к о. Ну, ступайте в курень!

Крестьяне уходят. Является посадский.

П о с а д с к и й. Кто здесь Хлопко?

Р а з б о й н и к и. Этот откуда выскочил? - Кто он такой? С неба свалился? - Да ты знаешь ли, куда попал? Смотри, и шапки не ломает!

П о с а д с к и й. Глухи вы, что ли? Где атаман ваш?

О д и н р а з б о й н и к. Вишь, какой шустрый! Да ты разве о двух головах?

П о с а д с к и й. А вы, чай, с придурью? Да я и без вас найду его! (Осматривается и идет прямо на атамана.) Ты Хлопко-Косолап!

Х л о п к о. Косолап и есть. Неладно скроен, да крепко сшит. Побываешь в моих лапах-узнаешь меня!

П о с а д с к и й. Хаживали на медведя, не в диковину нам.

Ропот. А коли ты атаман, так чего смотришь? За полверсты отсель меня с двумя товарищи остановил тюлень какой-то, здоровее тебя будет. Я ему толкую: мы к тебе; а он, увалень, не говоря ни слова, сгреб их двух да и потащил.

Р а з б о й н и к и. Ха-ха-ха! Да это они на Митьку наткнулись!

П о с а д с к и й. Я бы разбил ему череп, да с тобой ссориться не хотел.

Х л о п к о. Эй, милый человек! Да ты, я вижу, без чинов!

П о с а д с к и й. Не в моем обычае.

Х л о п к о. А вот я тебя, душа моя, сперва на сук вздерну, а потом спрошу об имени-прозвище.

П о с а д с к и й. Ну, нет, шутишь. Раздумаешь вздернуть!

Х л о п к о. Да кто ж ты такой?

П о с а д с к и й. Сперва пошли свободить товарищей, а пока дай горло промочить. (К разбойникам.) Эй! Вина! (Садится рядом с Хлопком.) Я к тебе за делом, дядя; ты нужен мне. Как по-твоему, кто у нас царь на Руси?

Х л о п к о. Да ты и вправду не шутишь ли со мной?

П о с а д с к и й. Я не шучу. А ты не отлынивай, говори: кто царь на Руси?

Х л о п к о. Как кто? Борис Федорыч!

П о с а д с к и й. Неправда! Не отгадал! Дмитрий Иваныч.

Х л о п к о. Какой, шут, Дмитрий Иваныч?

П о с а д с к и й. Да разве их два? Вестимо какой! Сын царя Ивана! Тот, кого вор Годунов хотел извести, да не извел! Тот, кто собирает рать удальцов, на Москву вернуться, свой отцовский стол завоевать! Не веришь? Я от него к тебе прислан. Он жалеет вас; зовет тебя, со всеми людьми, к литовскому рубежу!

Разбойники столпляются вокруг посадского.

Г о в о р. Слышь, слышь! Царевич зовет! Недаром шла молва, что жив царевич!

Х л о п к о. Молву-то мы знаем, да кто ж мне порукой, что этот к нам не подослан?

П о с а д с к и й. Какой тебе поруки? Через месяц, много через два услышишь о Дмитрии. Чем тебе здесь от Борисовых воевод отстреливаться, иди ко Брянску лесными путями, становись под царский стяг! Великий государь пожалует тебя; у него с тобой один супостат - вор Годунов!

Х л о п к о. А, черт возьми, пожалуй, и правда!

Шум за сценой. Является Митька, таща за шиворот одной рукой

Мисаила Повадина, другой - Григория Отрепьева.

Р а з б о й н и к и. Вот он и Митька! Ай да Митька! Ай да тюлень! Тащи, тащи! Не давай им упираться! Тащи их сюда, посмотрим, что они за люди!

М и т ь к а (подтащив обоих к Хлопку). Пущать, что ли?

Х л о п к о. Погоди пущать: допросим их сперва. Кто вы такие? Ты кто?

М и с а и л. Смиренный инок Мисаил!

Х л о п к о. А ты?

Г р и г о р и й. Смиренный инок Григорий!

Х л о п к о. Зачем пришли?

М и с а и л. Не сами пришли, пресветлый и многославный воевода! Влекомы есмы силою хищника сего!

Х л о п к о. Да в лес-то мой как вы попали?

Г р и г о р и й. От немощи человеческий плотскими боримые похоти, из монастыря пречестного Чуда, что на Москве-реце, бежахом!

М и с а и л. А простыми словами: из-под начала ушли; яви нам милость, повелитель, дай у себя пристанище!

Х л о п к о. Биться дубинами умеете?

М и с а и л. Не сподобил господь.

Х л о п к о. А на кулаках деретесь?

Г р и г о р и й И сей не вразумлены мудрости.

Х л о п к о. Так на кой вы мне прах?

М и с а и л. Прийми нас, славный витязь, душеспасения ради!

Г р и г о р и й. Насыти нас, гладных, паче же утоли жажду нашу соком гроздия виноградного, сиречь: вели пеннику поднести!

Х л о п к о. Пеннику вам поднесут; только у меня такой обычай: кого к себе примаю, тот сперва должен свою удаль показать. Выходите оба с Митькой на кулачки. Коли вдвоем побьете его, будет вам и пристанище.

Хохот между разбойниками.

М и т ь к а. Пущать, что ли?

Х л о п к о. Пущай!

М и с а и л. Умилосердись, повелитель!

Г р и г о р и й. Не обреки, воевода, членов наших сокрушению!

Х л о п к о. Да разве он один вам двоим не под силу?

М и с а и л. Свиреп и страховиден!

Г р и г о р и й. Дикообразен и скотоподобен!

П о с а д с к и й (вставая). Оставь их, дядя Косолап! Где инокам смиренным кулачиться? Вот я, пожалуй, выйду заместо их!

Х л о п к о. Ты?

П о с а д с к и й. Ну да, я.

Х л о п к о. На Митьку?

П о с а д с к и й. На Митьку, коли он Митька.

Х л о п к о. Один?

П о с а д с к и й. А то как же еще?

Х л о п к о. Да ты знаешь ли Митьку? Ведь коли ты подослан, я успею повесить тебя, а коли ты вправду от царевича, так не след тебе убиту быть.

П о с а д с к и й. За меня не бойся!

Х л о п к о. Ой ли? Ну, как знаешь, посмотрим. Становись, Митька!

М и т ь к а. Чаво становиться-то?

Х л о п к о. Ну, собачий поп, не разговаривай, становись!

П о с а д с к и й. Померяемся, тезка! Побей меня.

М и т ь к а. А что ты мне сделал?

П о с а д с к и й. Так тебе надо что сделать сперва? Изволь! (Сшибает с него шапку.)

М и т ь к а. Что ж ты это?

П о с а д с к и й. Мало с тебя? (Толкает его в бок.)

М и т ь к а. Не замай - тресну!

П о с а д с к и й. А я тебя!

М и т ь к а. А ну, подойди!

Разбойники хохочут. Бой зачинается. Митька и посадский, став друг против друга, ходят кругом, левая рука на тычку, правая на маху.

Мисаил и Григорий садятся на землю и смотрят.

П о с а д с к и й. Что ж не бьешь?

М и т ь к а. А вот постой!

Хочет ударить Посадского; тот увертывается и бьет его в плечо.

М и с а и л. Эх!

Г р и г о р и й. Раз!

Разбойники хохочут.

М и т ь к а. Ты чаво вертишься?

П о с а д с к и й. Не буду, тезка. Изловчись, я подожду.

М и т ь к а (размахнувшись). Так на ж тебе!

Бьет сплеча, Посадский сторонится, Митька с размаху падает оземь.

П о с а д с к и й (притиснув его коленом). Убить аль жива оставить?

Р а з б о й н и к и. Ай да молодец! - Вот лихо было! Невиданное дело! - Митьку оседлал!

П о с а д с к и й (отпуская Митьку). Кого люблю, того и бью. Вставай, тезка, помиримся! Приходи в Северскую землю, под царский стяг! Царевич Дмитрий пожалует тебя!

Х л о п к о. Так ты, что ли, вправду от царевича? Побожись!