Еврейские пираты Карибского моря

Кабрал поплыл на север вдоль берега и нашел защищенную гавань Порту-Сегуру («безопасный порт»). Преодолев опасения, что он вторгся на земли, предназначенные, согласно договору, Испании, Кабрал установил деревянный крест и объявил открытый берег владением португальской короны. Так как дело было в воскресенье, он отслужил мессу и раздал индейцам маленькие оловянные крестики [46]. На следующий день Местре Жуан воспользовался солнцем и астролябией, чтобы определить местоположение экспедиции. Он пришел к выводу, что португальцы оказались на семнадцатом градусе южной широты, ошибившись всего на полградуса. В докладе королю (остававшемся неопубликованным пятьсот лет) Жуан привел изображение созвездия Южный Крест и соседних созвездий. Так была открыта Бразилия.

Жуан поделился результатами наблюдений и вычислений с Гаспаром. Оба конверсос, опытные мореходы, сочли, что португальцы нашли новый континент. Педру да Кабрал не разделял их уверенности. «Мы не знаем точно, — писал он, — оказались ли на острове или материке, хотя склоняемся ко второму». Кабрал спешил вернуться на первоначальный курс, поэтому уже через пять дней он отплыл на восток, к африканскому берегу. Он рассчитывал повторить путь да Гамы, обогнув континент и следуя вдоль побережья, пока не удастся поймать попутный ветер в Индию. Задача казалась простой, но неопытность капитанов привела к тому, что из-за сильных штормовых ветров шесть судов затонули и Кабрал прибыл в Индию лишь с половиной флота.

На сей раз саморин, умиротворенный более щедрыми предложениями, был настроен к иностранным гостям благосклоннее. Португальцам разрешили торговать, отвели склад для товаров и разместили людей поблизости. Дела начали налаживаться, но тут местные мусульманские торговцы сочли, что у гостей все складывается слишком уж удачно. Мусульмане подбили толпу напасть на квартал португальцев, разграбить склад и убить моряков. Саморин знал о готовящемся погроме, но не предпринял ничего, чтобы его предотвратить и защитить португальцев. Тогда Гаспар, бывший начальник флота саморина, посоветовал Кабралу, не мешкая, нанести ответный удар. Следуя совету, Кабрал «приказал захватить десять мусульманских судов в порту и убить всех, кто был на борту. Выполняя приказ, мы убили 500 человек и захватили еще 20–30, которые прятались в трюмах… На одном из судов были три слона, мы убили и съели их, суда разгрузили и сожгли, а на следующий день обстреляли город из пушек. Таким образом, мы убили бессчетное количество людей и причинили много ущерба» [47].

Из этого свидетельства видно, что характер путешественника в те времена не слишком отличался от темперамента конкистадора. Если не удавалось добиться желаемого мирным путем, прибегали к политике устрашения. Кабрал проплыл тысячи миль ради пряностей, шелка и драгоценностей и не собирался терпеть неудачу из-за высокомерных владык или враждебного населения. Ну а слоновье мясо вполне годилось для того, чтобы накормить голодных моряков. После разгрома Калькутты Гаспар предложил отправиться на юг, в Кочин, так как кочинский раджа ненавидел саморина Калькутты. Еврей-изменник указал путь, и вскоре Кабрал подписал с раджой Кочина договор, заложивший основы португальской торговой империи. В послании, начертанном железным стилом на пальмовом листе, раджа написал королю Мануэлю: «Моя страна богата корицей, перцем, имбирем и гвоздикой. В обмен прошу у тебя золото, серебро, кораллы и пурпурные ткани» [48]. Кабрал отплыл, заполнив трюмы перцем, корицей, выделанным хлопком, шелками и благовониями [49].

По пути домой Кабрал остановился на островах Зеленого Мыса, чтобы пополнить запасы провизии. На стоянке его экспедиция случайно встретила еще один португальский флот, отправившийся в путешествие с целью открытия новых земель. Там и состоялась встреча Гаспара с итальянским исследователем, чье имя впоследствии получил континент, направление к которому указал ему Гаспар.

Когда команды встретились, Гаспар рассказал о южном континенте советнику экспедиции, которого звали Америго Веспуччи. Двумя годами ранее, когда Веспуччи плавал с экспедицией Алонсо де Охейды, одного из капитанов Колумба, он сам видел северные берега этого континента. Вернувшись в Испанию, Веспуччи обратился к королю с просьбой снарядить экспедицию, но, хотя Колумб доверял ему, он оставался итальянцем, а монарх отдавал предпочтение испанским капитанам. Америго Веспуччи не смирился с тем, что его отодвинули в сторону, и покинул Испанию. Предположив, что увиденный им континент может оказаться на португальской стороне от обозначенной папой линии, Веспуччи отправился ко двору короля Мануэля. Португальский монарх, заинтригованный рассказом о новом материке и не получавший еще вестей от экспедиции Кабрала, приказал снарядить новую флотилию и назначил Веспуччи советником.

Благодаря встрече Гаспара с Америго, имя последнего оказалось связанным с открытиями эпохи Колумба. По данным биографа Веспуччи, еврейский штурман «располагал огромными познаниями в географии и оказался поистине бесценным источником сведений для Веспуччи. Они обсудили сотни самых разных вещей, беседуя на итальянском языке». Вскоре Америго взял на себя командование флотом и отплыл в Бразилию. Он обследовал побережье на тысячи миль, добравшись на юге до реки Рио-де-ла-Плата.

Вернувшись в Лиссабон, он рассказал, что предположение о размерах континента подтвердилось, и добавил, что, вероятно, большая часть береговой линии действительно находится «за чертой». Хотя Веспуччи состоял на португальской службе, он послал сообщение и своему флорентийскому патрону Лоренцо Медичи. Путешественник сообщил, что до Азии не добрался, но зато открыл «Новый Свет». Он также восхвалял Гаспара как «самого знающего из людей Кабрала, говорившего на множестве языков и владеющего сведениями о множестве городов и стран между Португалией и Индийским океаном, от Каира до Суматры» [50]. Красочный отчет Веспуччи подтолкнул молодого немецкого картографа Мартина Вальдзеемюллера назвать континент «землей Америго», и в 1528 году Индии Колумба уже назывались Америками [51].

Гаспар же вновь отправился в Индию. В 1502 году он сопровождал своего крестного отца Васко да Гаму в новом путешествии. Он встретился с женой, которая спаслась во время калькуттской резни и перебралась в Кочин. Гаспар да Гама попытался уговорить ее перейти в христианство, чтобы уехать в Португалию вместе. Но женщина не пожелала изменить иудейской вере.

После смерти саморина в 1505 году Гаспар вернулся в Калькутту и служил при дворе вице-короля (в 1511 году португальцы завоевали Гоа и перенесли туда столицу своих индийских владений). Он часто навещал жену, но та не простила ему вероотступничества и перехода в христианство. Такими были жизнь и дела еврейского штурмана, который, по словам да Гамы, менял религиозную окраску с легкостью хамелеона [52].

Маленький остров у северо-восточного побережья Южной Америки, прозванный Америго Веспуччи «чудом природы», носит имя конверсо Фернандо де Нороньи, жившего в XVI веке. Де Норонья стал основателем первого капиталистического предприятия в Новом Свете.

Короля Мануэля воодушевили рассказы Веспуччи о прибрежных лесах Бразилии, богатых цезальпинией (португальское название — «бразил»), драгоценным сырьем для красной краски, пользовавшейся большим спросом в Европе. Португальский монарх подписал контракт с богатым судовладельцем по имени Фернандо де Норонья.

Де Норонья, рассчитывавший найти не только сырье для краски, но и пряности и другие товары, пользовавшиеся спросом, привлек других торговцев из числа конверсос, и они присоединились к консорциуму, став партнерами короля. При этом они не только искали выгоду, но и хотели избавиться от преследований.