Повседневная жизнь Флоренции во времена Данте

Еще одним характерным элементом частной флорентийской архитектуры является лоджия. Она получила распространение во времена Данте как необходимое дополнение к любому дворцу, если только не была, как во дворце Бигалло (несколько более позднем по времени), учреждением конгрегации или, как во дворце Ланци, относящемся к концу XIV века, продолжением публичного дворца. Формы лоджии разнообразны. Иногда она была неотъемлемой частью здания и, обратим внимание, располагалась на первом этаже, иногда отделялась от него улицей или небольшой площадью, как в более позднем дворце Ручеллаи, восстановленном недавно в первоначальном виде. Лоджия предназначалась для публичных и семейных праздников (крестины, свадьбы, семейные обеды, приемы знатных гостей) или просто для отдыха и бесед с друзьями и близкими. Ни одна из лоджий времен Данте не сохранилась, за исключением лоджии Фрескобальди, остатки которой можно видеть на одноименной площади. Лишь позднее лоджия переместится с первого этажа на последний и будет обращена во внутренний двор, как во дворце подеста (сейчас дворец Барджелло) и в больших дворцах эпохи Ренессанса (среди прочих дворцы Строцци и Медичи), или на улицу, например во дворцах Конди и Кокки-Серистори.

Мебель

В тесных помещениях обстановка соответствует простоте и грубости нравов. Мебели немного, она незамысловата и становится изысканнее лишь во дворцах патрициев и городских богачей. Но эта изысканность имеет свои границы, установленные законами против роскоши и дотошной цеховой регламентацией.

На кухне, в домах бедноты, как уже говорилось, нередко единственной или одной из двух комнат, мебель — это стол, иногда представлявший собой доску, положенную на козлы, которую убирают сразу после еды. Стулья отличаются все той же спартанской простотой (определение, применимое ко всей домашней обстановке); чаще всего это табуретки или (в домах наиболее бедных горожан) доски, положенные на подставки или вертикальные подпорки. Зато богачи имеют красивые столы из массивного дуба, иногда весьма тонкой работы, и стулья со спинками и ножками в форме X, какими и в наши дни еще пользуются во Флоренции. Если собиралось много народа, то садились на сундуки, которые при необходимости покрывали, сообразно достоинству гостей и достатку хозяина, тканями, коврами, мехами и даже подушками — верх роскоши, осуждавшейся проповедниками.

Вместо привычных для нас предметов обстановки — несколько досок, вставленных в стенную нишу, и несколько деревянных ларей (наподобие тех, что и сегодня можно увидеть в деревнях), где хранились провизия и предметы первой необходимости.

Для еды бедняки использовали простые деревянные миски, более состоятельные люди — настоящие керамические тарелки, иногда украшенные изображениями растений и животных. Были также ложки, чаще всего деревянные, ножи и, вопреки расхожему мнению, вилки, вошедшие в обиход и получившие широкое распространение как раз в интересующую нас эпоху. Эти столовые приборы, как можно видеть в собраниях дворца Даванцати, иногда делались из благородных материалов: тарелки, кубки и кувшины, сработанные из серебра и подчас украшенные эмалью, ложки, вилки и ножи, искусно выточенные из слоновой кости. Индивидуальные столовые салфетки — роскошь, во Франции получившая распространение значительно позднее, — использовались довольно широко, по крайней мере, в домах состоятельных флорентийцев; беднякам еще долго приходилось вытираться или своим носовым платком, или общей скатертью. У богачей были скатерти исключительно тонкой работы, не на каждый день, а приберегавшиеся для праздничных обедов или для приема знатных гостей. Хотя в народе еще долго сохранялся старый обычай есть вдвоем из одной миски, но правила хорошего тона уже предписывали мыть руки до и после еды (именно так ведут себя участники изысканных трапез в «Декамероне» Боккаччо).

Меблировка парадного зала ограничивается немногими предметами: большой тяжелый стол, настоящие кресла со спинками и подлокотниками, скамейки со спинками, сундуки, пара сервантов для дорогой посуды. На стенах — ковры, гобелены, обивка, иногда картины с благочестивыми сюжетами; сиденья покрыты мехами или тканями ярких расцветок, часто привезенными из Франции. Пол устлан тростниковыми циновками (как в некоторых из дворцов, где разворачивается действие «Декамерона»), привезенными из Франции коврами или мехами.

Социальные различия наиболее явственны в спальной комнате. Самые бедные спят прямо на полу, постелив матрац, сукно или грубое покрывало; несколько более состоятельные — на матрацах, набитых сухими листьями или соломой и положенных прямо на пол или деревянные нары. Спят одетыми — полностью или почти, как спят в деревнях и в наши дни. Буржуа и аристократы почивают в настоящих кроватях, на тюфяках из тонкого драпа, набитых конским волосом, и на перинах, под пуховыми одеялами. Кровать стоит на некотором возвышении в окружении сундуков для белья, составляющих единое целое с ее корпусом, над кроватью нависает матерчатый балдахин. В изголовье уже упоминавшийся коврик ( capoletto), обычно из дорогой ткани (шелка или французской саржи), богато украшенный вышивкой или рисунками. На стенах обивка, ковры, гобелены, картины благочестивого содержания. Именно в этой комнате ощущается забота о красоте — мебель с зеркалами в изысканных рамах, ручные зеркальца в инкрустированной оправе из слоновой кости. Здесь и там корзины для хранения одежды, сундук с тяжелой металлической оковкой для особенно ценных вещей и семейного архива, шкаф для одежды или оружия (французское слово «armoire»,шкаф, первоначально означало место, где держали оружие, armes), который могли располагать в толще стены и просто задергивать занавеской.

В конторах ( studio) судей и нотариусов главный предмет обстановки — это небольшой переносной письменный прибор ( scrittoio), служащий особым знаком их профессии. Они пользуются им вне дома там, где работают (на улице или рынке).

Во флорентийских дворцах никогда не бывало тепло, несмотря на большие камины, потери тепла в которых были огромны. Приходилось дополнительно использовать маленькие переносные жаровни ( scaldini), на которых сжигали древесный уголь; иногда для обогрева матроны засовывали их под свои широкие юбки.

Наконец, в комнатах богачей можно было увидеть гребенки из слоновой кости, привезенные из Франции или изготовленные в Италии, иногда украшенные сценами из Священной истории или рыцарских романов, по моде, пришедшей из той же Франции.

Одежда

Данте, предаваясь воспоминаниям о «добрых старых временах», оставил незатейливый рассказ о том, как одевались обитатели Флоренции:

(Рай, XV, 97-116)

Текст Данте не нуждается в комментариях, он хорошо показывает простые нравы древней Флоренции, которым поэт противопоставляет нравы тех времен, в кои довелось жить ему, — после произошедшего незадолго до его рождения, в середине XIII века, великого исторического переворота в обычаях города. Что сказал бы Данте, проживи он достаточно долго, чтобы увидеть второй переворот 40-х годов XIV века, когда Готье де Бриенн, герцог Афинский, занес во Флоренцию французские обычаи и моду? В этом отношении бесценны свидетельства хрониста Джованни Виллани, подтверждающие суждения Данте: «Во времена Первой народной конституции (1250 год) и еще долгое время спустя граждане Флоренции, мужчины и женщины, одевались в грубый драп и носили кожаную одежду, не подбитую мехом, надевая на голову простой колпак, а на ноги — сандалии. И женщины носили простую, лишенную украшений обувь; наиболее обеспеченные из них надевали очень узкие юбки из плотного драпа ярко-красного цвета с поясом на старинный манер, манто, подбитое беличьим мехом, с капюшоном на голове; женщины победнее довольствовались грубым зеленым драпом из Камбрэ».