Дивизия СС «Рейх». История Второй танковой дивизии войск СС. 1939-1945 гг.

В период между двумя войнами «охранные отряды» германских национал-социалистов, снискавшие себе известность как СС (по-немецки Шуцштаффель), и входившие в состав штурмовых отрядов(Штурмабтайлунген, сокращенно: СА) нацистской партии, постоянно пополнялись добровольцами со всей Германии. Обычно слово Шуцштаффель переводится на русский язык как «охранные отряды», что, однако, не совсем точно. Дело в том, что первоначально аббревиатура СС расшифровывалась как «Зальшуц», то есть «охрана залов(в которых проходили собрания НСДАП)». И лишь после того, как командующим всеми штурмовыми отрядами НСДАП (в состав которых тогда входили и крайне немногочисленные СС) был назначен Герман Геринг(в прошлом — известный военный летчик), аббревиатура «СС», под его влиянием, стала расшифровываться как «Шуцштаффель»(термин, позаимствованный из лексикона военных авиаторов и означающий буквально: «эскадрилья прикрытия»). Со временем, как об этом будет подробнее сказано ниже, организация СС превратилась в военизированные вооруженные силы, состоявшие из подразделений, равных по численности полкам и именовавшихся на столь любимый нацистскими традиционалистами средневековый манер «штандартами»(в Средние века было принято называть знамёнами, или хоругвями, как военные отряды, так и боевые значки, под которые они стягивались; от этого же, кстати, происходит и еще одно древнерусское название военного знамени — стяг). С началом Второй мировой войны Третий Рейх [54] Адольфа Гитлера оказался в состоянии довольно быстро сформировать на базе этих полков полноценные дивизии. Одна из этих дивизий снискала себе известность под названием дивизии Рейх, а позднее — 2-й танковой дивизии СС Дас Рейх. Эта отборная часть, укомплектованная первоклассным личным составом, имела на вооружении современные танки и другие виды оружия. Являясь военным придатком НСДАП, она была первой, и притом одной из наиболее эффективных, дивизий Ваффен СС, сформированных на базе первоначально небольшого кадра телохранителей, обеспечивавших личную безопасность Адольфа Гитлера и других политических вождей и функционеров национал-социализма. Несколько ниже мы коснемся вопроса о том, почему эта выдающаяся во всех отношениях элитная и первая по времени создания полевая эсэсовская дивизия, тем не менее, должна была удовольствоваться всего лишь вторым местом в иерархии дивизий войск СС.

В то время, как отборные штурмовые батальоны времен Великой войны послужили Феликсу Штейнеру и другим молодым офицерам-реформаторам моделью для создания «германской армии нового типа», проникнутая духом внутренних распрей политическая атмосфера послевоенной Германии — Веймарской республики(названной так по месту заседаний учредившего ее в 1919 году, подальше от революционных бурь больших городов, Национального собрания — маленькому городку Веймару в Тюрингии, традиционно связанному с именами Иоганна Вольфганга фон Гёте и Фридриха фон Шиллера— столпов немецкой гуманистической культуры) — в свою очередь, создавала питательную среду, привлекавшую отчаянных молодых людей в ряды нацистской партии и ее военизированных организаций, члены которых носили форму, похожую на военную. Не находя удовлетворительного объяснения поражению Германии в Первой мировой войне, многие немцы искали и, как им казалось, находили козлов отпущения, нанесших, по их мнению, не побежденной на поле боя, но подло преданной «тыловыми крысами» германской армии «удар ножом (или кинжалом) в спину» и тем самым приведших германский народ к неслыханному национальному унижению и необходимости подписания позорного и грабительского Версальского мира, продиктованного Антантой. Этими козлами отпущения (и одновременно — «агентами влияния» враждебных Германии сил) являлись, в их глазах, либералы, социал-демократы, евреи, коммунисты, масоны, иезуиты и другие «антипатриотические» силы, разлагавшие, по убеждению этих «сердитых молодых людей», здоровую плоть германского народного сообщества» («фольксгемейншафт»). Всё это нам знакомо по нашей сегодняшней жизни — «во всем виноват Чубайс (Гусинский, Березовский, Ходорковский и т. д.)»!Объектом их постоянной критики являлось также слабое, стремившееся к внутри- и внешнеполитическим компромиссам, правительство Веймарской республики, считавшееся к тому же продажным, погрязшим в коррупции и враждебным национальным интересам немецкого народа.

Франция требовала от обессиленной, разоренной войной и жестокими контрибуциями, оставленной фактически без армии и лишенной права на объявление всеобщей воинской повинности, Германии (объявленной в Версале победителями единственной виновницей подготовки и развязывания Первой мировой войны!) выплаты репараций и грозила в случае их неуплаты оккупировать центр германской индустрии — Рурский бассейн и Рейнскую область. Англия, со своей стороны, не соглашалась на столь непомерное усиление Франции. США были готовы поддержать Германию займами, чтобы захватить решающие позиции в германской экономике. Но, как писали большевицкие газеты в красной России, бремя Версальского мира может быть сброшено с Германии только мечом революционного правительства. Давно зарившиеся на Германию (чтобы все шло по «Манифесту Коммунистической партии» товарищей Карла Маркса и Фридриха Энгельса) и мечтавшие «соединить русский серп с немецким молотом» вожди Коминтерна имели в виду правительство «революционеров-интернационалистов», способное возглавить коммунистическую мировую революцию. Им, да, пожалуй, никому в тогдашнем, взбаламученном Великой войной и послевоенной смутой мире, не ведомо было, что опутавшие побежденную и безмерно униженную торжествующими победителями Германию цепи Версаля действительно будут разрублены мечом революционного правительства. Но только правительства не просто революционного, а национально-революционного.

Большинство немцев страдало от безудержной инфляции, поддерживаемой имперским правительством, надеявшимся, таким образом, освободиться от государственных долгов и уменьшить реальную сумму репараций, требуемых от Германии безжалостной Антантой (французы конфисковали даже сотни тысяч немецких молочных коров, чтобы у немцев было меньше молока для маленьких детей, ибо, по открыто высказанному мнению французского премьера Клемансо, «немцев» было «на двадцать миллионов больше, чем нужно»). При этом разорялись люди, оказавшиеся не в состоянии оплачивать свои покупки векселями, имеющие какую-то собственность и вынужденные продавать ее, мелкие торговцы, ремесленники, рантье, чьи сбережения и банковские кредиты таяли на глазах, «бюджетники» — то есть чиновники и служащие, живущие на одну зарплату, на которую нельзя было купить даже пары ботинок. А наживались на всем этом спекулянты — «гладкие, с лицом упыря, шиберы»(по выражению жившего эмигрантом в послевоенной Германии донского атамана П.Н. Краснова), валютные магнаты, иностранцы, скупавшие всего за несколько долларов или фунтов все, что угодно, а также крупные предприниматели и биржевые дельцы, акции и ценности которых росли безгранично. Эти «олигархи», вроде Гуго Стиннеса, приобретали все чуть ли не даром. Шел настоящий «черный передел» — грандиозная распродажа честных доходов, сбережений и порядочности(по выражению Э.М. Ремарка).

В этой мрачной, грозовой, насыщенной предчувствием грядущих новых катаклизмов, послевоенной атмосфере процветали группы политических экстремистов различного толка. В то время, как многие из них пытались возродить Германскую империю во всей ее довоенной мощи и славе, другие — и в первую очередь коммунисты и члены гитлеровской НСДАП — стремились установить в Германии совершенно новый социально-политический строй(разумеется, понимая его каждый по-своему). В довершение ко всему, по всей стране, как грибы, росли все новые полувоенные группировки, организовывавшие акции насилия в отношении республиканского правительства и своих политических оппонентов. На левом фланге коммунисты, революционные анархисты, «независимые социал-демократы» и национал-большевики(нередко объединяемые их противниками под общим собирательным названием «спартаковцы» или «Спартак»), объявившие себя «революционным авангардом немецкого пролетариата», а всех своих врагов — «фашистами»(даже Социал-Демократическая Партия Германии — СДПГ — высокомерно третировалась коммунистами как «социал-фашистская»!), вели активную политическую борьбу, то и дело принимавшую форму вооруженных конфликтов с правительством Веймарской республики, вынужденным, вопреки своей социал-демократической природе, подавлять выступления коммунистических боевиков с помощью все еще слабой новой республиканской армии (Рейх свера), ограниченной условиями Версальского договора численностью в сто тысяч штыков и сабель (причем на весь Рейх свер полагалось всего четыре тысяч и офицерских должностей), [57] полиции добровольческих частей (фрейкоров), которыми командовали, по большей части, офицеры-фронтовики, испытывавшие к республиканским властям, в лучшем случае, недоверие. На правом фланге политического спектра националистически настроенные ветераны Великой войны, не снимавшие своей окопной формы, вступали в военизированные группировки — упомянутые выше добровольческие корпуса, «Младотевтонский Орден» (по-немецки: «Юнгдойчер Орден», сокращенно: «Юнгдо»), «Вервольф», «Киффгeйзербунд» или «Стальной шлем» (по-немецки: «Штальгельм»), считавшие своей программой-минимум окончательное подавление коммунистов и немецких национал-большевиков, а программой-максимум — устранение веймарского режима с последующим восстановлением довоенной мощи Германии и ее вооруженных сил.