Путь к Большой Земле

Когда Ренат был освобожден джунгарами после хлопот Ивана Унковского, штык-юнкер поехал в Швецию.

В библиотеке университета в Упсале вот уже двести с лишним лет лежит связка бумаг и чертежей с пометкой: «Карты Рената». И что же? Мы и здесь видим стремление объединить сведения о Сибири, Камчатке, Амуре с данными о Центральной Азии. Пусть даже эти чертежи, в том числе русские, были собраны в разное время и не одним Ренатом, это не меняет сути дела. Одна из карт, лежащих в «Папке Рената», определенно перекликается с чичаговскими чертежами. Возможно, и Табберт-Страленберг внес свою долю в собрание, известное под названием «Карты Рената». В то время, когда Чичагов исследовал Тазовскую губу, Табберт был еще в Тобольске. Он на правах участника научной экспедиции Г. Мессершмидта имел доступ к русским документам.

В тот же год Унковский и Путилов показали на своей карте часть Тибета и заветный Яркенд.

Около 1723 года из Морской академии в Сибирь были посланы геодезисты Петр Скобельцын, Иван Свистунов, Дмитрий Баскаков и Василий Шетилов. Они спешили «наскорее опись и ландкарты учинить от Китайской стороны...». Работы они начнут на Селенге, с тем чтобы, постепенно передвигаясь к севе- ро-востоку, завершить свои труды в составе экспедиции Беринга [25].

В 1724 году Петр Великий собственноручно написал на заметках Адмиралтейств-коллегий:

«Зело нужно штурмана и подштурмана, которые бывали в Нордной Америке…»

Еще в разговоре Унковского с ханом Цэван-Рабтаном содержались какие-то неясные намеки на будущий поход русских кораблей в Америку. Унковский говорил, что такому плаванию мешают лишь военные обстоятельства.

Весть об Америке, принесенная на берега мутной Или, могла достигнуть лиловых граней тибетских гор.

НАЧАЛО ВЕЛИКОЙ ЭКСПЕДИЦИИ

В 1724 году Петр Великий сказал: «оградя отечество безопасностию от неприятеля», надо почать прославление родины «чрез искусства и науки». Государство прославят и те люди, которые откроют «путь называемой Аниан».

Вот когда в России снова вспомнили о сказочном Аниане! Петру уже была доступна книга патера Жозефа-Франсэ Лафито об индейцах Канады. Лафито, между прочим, подобно смоленскому воеводе Мусину-Пушкину, предполагал, что индейцы пришли в Америку из Азии.

В 1724 году Петр Великий срочно затребовал от географа Ивана Кирилова сибирские карты. Но ни одна из них не могла удовлетворить царя. Тогда Кирилов взял «Камчатскую Евреинову карту» и чертеж, которым так гордился богдыхан Кан-си, приславший эту карту в подарок Петру.

В один из вечеров Кирилов засел за работу и закончил ее к рассвету. Он соединил чертежи воедино. Новая сводная карта изображала границы России и Китая, показывала Камчатку и Японию. Она должна была также помочь разрешению старой загадки: соприкасается ли Азия с Америкой.

Начались сборы грандиозной экспедиции. Надлежало окончательно закрепить за Россией тихоокеанские земли, найти край Америки, определить положение русских владений по отношению к соседним государствам. Мыслями об этом и жил Петр до своего последнего дня.

В год смерти Петра Великого наследники известного картографа И. Б. Гоманна из Нюрнберга, выполнявшего постоянные заказы царя-морехода, выпустили «Большой атлас». Карта № 88 изображала Камчатку. Против оконечности Азии на карте были показаны два малых острова и третий остров огромной величины. Исследователи видят в малых островах архипелаг Диомида, а в большом — ту же Большую землю, Аляску.

В заголовке карты Гоманна говорилось, что земля «Камчадалия» и окружающие ее морские просторы были открыты и пройдены сибирскими ловцами соболей. Несомненно, что Гоманн пользовался русскими источниками не только о «Камчадалии», но и о Большой земле Нового Света. (Считают, что на Гоманна повлияли труды «сибирского дворянина» Ивана Львова.)

Камчатская экспедиция двигалась по сибирским рекам к Восточному океану.

Между тем в 1725 году мореход Прокопий Нагибин направил бег своего корабля к Большой земле.

«Первый корабль в Америку через Тихий океан из Сибири был отправлен мореходом и промышленником Прокопием Нагибиным от мыса Дежнева на Аляску еще в 1725 году. Его экспедиция потерпела неудачу, — корабль Нагибина был зажат и разломан льдами» — так пишет об этом А. В. Ефимов [26]. Он сообщает, что Нагибин был убит в 1725 году

Нагибин, бывший участник Большого Камчатского наряда, еще б 1720 году прослышал о близости Большой земли Находясь в Анадырске, он хлопотал, чтобы ему дали отряд в двести человек и пряжу для сетей. Он был готов отправиться к берегам А ерики, но не получил ни людей, ни пряжи и поход 172-5 года снарядил за свой счет [27].

Вслед за Прокопием Нагибиным к Большой земле решил идти Афанасий Мельников, осенью 1725 года пришедший из Якутска в Анадырский острог. Вероятно, именно там он услышал заманчивое сказание о русских, живущих с давних времен на Большой земле.

В 1725 году Афанасий Мельников стал сыскивать и призывать в подданство племена Анадыря и Чукотки. Но он продолжал мечтать о Большой земле. Заветного срока ему пришлось ждать три года.

ИСКАТЕЛЬ «АПОНЬСКОГО ГОСУДАРСТВА»

К Чирикову и Берингу, уже достигшим Якутска, явился неистовый и неутомимый проведыватель Курильских островов и «Апоньского государства» Иван Козыревский, в монашестве Игнатий. Он напрашивался в экспедицию, но Беринг не решился взять Игнатия: слишком много говорили в Якутске о буйном нраве этого современника Атласова.

Игнатий, разумеется, не рассказал Берингу о том, как уже не раз чудом уходил от дыбы Тайной канцелярии и избежал пенькового воротника.

Разговоры Игнатия имели вполне деловое направление. Он развернул перед Берингом собственный «Большой чертеж Камчадальския земли», только что составленный, и начал разговор о Курилах и Японии.

Игнатий твердо заявил, что и до похода Атласова русские люди проходили морем из устья Лену на Камчатку. Они брали аманатов, и этих бывших заложников Игнатий видел своими глазами и разговаривал с ними. Козыревский прибавил, что и «в наши годы», то есть в первой четверти XVIII века, к Камчатке тоже приходили два морских коча. Русские люди взяли ясак со стариков, доатласовских аманатов [28].

Речь шла о втором случае успешного плавания мимо Необходимого носа.

О Большой земле Игнатий тоже знал.

КАЗАК АФАНАСИЙ ШЕСТАКОВ

Искатель «Апоньского государства» дружил с Афанасием Шестаковым. Этот казак известен нам с 1714 года, с тех пор, как упоминался в числе служилых Якутска. Где он впервые встретился с Козыревским — неизвестно.

С легкой руки историка Камчатки А. Сгибнева про Шестакова стали писать, что он был совершенно неграмотным человеком и, возможно поэтому, преследовал образованных людей.

Это явная нелепица. В 1726 году Афанасий Федотов Шестаков был казачьим головой в Якутске и заведовал всей отчетно-дёнежной частью. Мог ли неграмотный человек занимать такую должность? «Свидетельство» Сгибнева приводило к умалению заслуг составителя замечательного чертежа. Шестакову не верили, что карту составил он сам: неграмотный-де человек не мог этого сделать. Эти слова повторяют и некоторые историки нашего времени.

В 1726 году Шестаков появился в Петербурге и привез с собой несколько карт, которые весьма пригодились петровскому географу Ивану Кирилову.

Казачий голова, живя в Петербурге, успел составить чертеж, на котором было написано:

«Ciю картъ сочинилъ въ Санктъ Петербурхе iакутской жител Афанасей Феодотовичъ Шестаковъ».

Иван Кирилов после бесед с Шестаковым значительно дополнил свою карту 1724 года.

Как же Шестаков представлял себе Большую землю?