Чудо-оружие Российской империи

Летом 1915 г. химическим оружием заинтересовался и шеф русской авиации великий князь Александр Михайлович.

В июле 1915 г. полковник Б. Г. Тронов и прикомандированный к ГАУ поручик Крашенинников представили начальнику ГАУ генералу Маниковскому чертежи «бомб с удушливыми газами», оснащенных специальными клапанами для снаряжания и обеспечения необходимой герметичности. Снаряжали эти бомбы жидким хлором.

Чертежи поступили в Исполнительную комиссию при военном министре, которая 20 августа согласилась на изготовление 500 штук таких боеприпасов. В декабре того же года на заводе «Русского общества для выделки снарядов» изготовили корпуса химических авиабомб и в г. Славянске на заводах фирмы «Любимов, Сольев и K°» и «Электрон» снарядили их хлором.

Бомбы снабжались калиберными перисто-цилиндрическими стабилизаторами. Одним концом перья стабилизатора приваривались к корпусу, а другим концом заклепками крепились к цилиндру стабилизатора.

Длина бомбы со стабилизатором составляла 675 мм, максимальный диаметр корпуса 206 мм. Общий вес бомбы 16,4 кг, из них на хлор приходилось 10,7 кг (Сх. 76).

Схема 76. Химическая 1-пудовая авиабомба конструкции Б. Г. Гронова

В конце декабря 1915 г. 483 химические авиабомбы отправили в действующую армию. Там по 80 бомб получили 2-я и 4-я авиационные роты, 72 бомбы◦— 8-я авиационная рота, 100 бомб◦— эскадра воздушных кораблей «Илья Муромец», а 50 бомб отправили на Кавказский фронт. На том производство химических авиабомб в дореволюционной России и прекратилось.

Конструкция 1-пудовых бомб Гронова была явно неудачной. С одной стороны, клапаны, имевшиеся на бомбах, пропускали хлор. В результате несколько русских солдат, разгружавших химические бомбы из железнодорожных вагонов, отравились, а часть из них позже скончались в госпитале. В 6-й авиационной роте после двух месяцев хранения трава вокруг погреба пожелтела и пожухла. Личный состав боялся подходить к этому месту, а летчики, напуганные первыми сообщениями о применении «газов» на фронте, просто отказывались брать эти бомбы на самолеты, опасаясь отравления.

А с другой стороны, воздействие химических авиабомб на противника было явно невелико. Конкретных данных о потерях немцев нет. Но еще в ноябре 1915 г. на испытаниях химической 2-пудовой бомбы в отчете отмечалось, что бомба разорвалась на 3 куска, и получилось «белое облако паров хлора». Действие этих паров проверялось на белых мышах и морских свинках, клетки с которыми были расставлены на расстоянии от 2 до 15 м от точки взрыва. Из нескольких десятков подопытных мышек и свинок через 2 часа умерли только две.

Факты использования химического оружия Красной Армией до 1991 г. были строго засекречены. Лишь в последующие годы стали появляться душераздирающие журнальные публикации, как злодеи-большевики использовали химическое оружие против белых, матросов Кронштадта и тамбовских крестьян. Само собой разумеется, что статьи изобиловали жуткими подробностями.

На самом деле красные действительно эпизодически и в небольших количествах применяли химические боеприпасы. Случаев же массированного применения ОВ, как, например, на Западном фронте в 1917–1918 гг., не было ни одного. Соответственно не было и не могло быть большого числа жертв у противника. Но ограниченное применение химбоеприпасов связано было не с гуманными соображениями, а с недостатком у красных должного числа этих боеприпасов и их средств доставки.

Но, честно говоря, первыми в Гражданской войне применили химические боеприпасы в 1918 г. английские интервенты, высадившиеся в Мурманске и Архангельске. Кстати, они же зимой 1918 г. и построили первые в России концентрационные лагеря.

Свидетельств применения красными отравляющих веществ осталось крайне мало, как в силу малой эффективности химического оружия при применении его в малых объемах, так и из-за последующей (уже в 1930-х годах) тотальной засекреченности всего, что связано с химическим оружием.

Так, например, химическое оружие применялось моряками Флотилии Верхнего Дона в мае 1918 г. 28 мая отряд красных судов в составе буксирного парохода «Воронеж», вооруженного одним пулеметом, баржи с двумя 3-дюймовыми (76-мм) полевыми пушками образца 1900 г. и парового катера с двумя пулеметами, вышли из Котояка и отправились вниз по Дону.

Отряд шел по реке и периодически постреливал по казацким станицам и отдельным группа казаков, которые, как предполагалось, принадлежали к повстанцам, поднявшим мятеж против советской власти. Применялись как фугасные, так и химические снаряды. Так, по хуторам Матюшенскому и Рубежному огонь велся исключительно химическими снарядами, как сказано в отчете, «с целью нащупать неприятельскую батарею». Увы, нащупать ее не удалось.

Командование Красной Армии прорабатывало планы применения химического оружия при штурме Перекопа и против Кронштадтских мятежников. Однако обнаружить факты реального применения отравляющих веществ в этих операциях автору не удалось.

Кстати, о Кронштадтском мятеже. В последние годы появилось несколько толстых книг, посвященных событиям 1921 г. в Кронштадте. [99] Но кроме словоблудия, тенденциозность которого с головой выдает политических заказчиков, там ничего нет. Нет ни вооружения фортов, ни описания боевых действий. Судя по всему, авторы оных опусов даже не в курсе, какие форты поддерживали мятежников, какие были на стороне большевиков и кто держал нейтралитет.

Опять же, восстание Антонова на Тамбовщине с 1991 г. отражено во многих изданиях, и все авторы, как попугаи, твердят о применении отравляющих веществ по приказу Тухачевского. Даже откуда-то берут фразу из приказа Тухачевского: «Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота». [100] Откуда-то взялась цифра пятьдесят (!) 76-мм химических снарядов, выпущенных якобы по повстанцам какой-то учебной артиллерийской частью. Даже если предположить, что все это правда, то применение химического оружия на Тамбовщине говорит лишь о полнейшей безграмотности и бездарности красного командарма Тухачевского. Даже если эти несчастные 50 химических снарядов были выпущены одновременно и по одному и тому же участку, занятому повстанцами, то вряд ли там были летальные исходы. Просто «антоновцы» покинули этот район.

Чтобы уничтожить более-менее крупную банду, требовалось не 50, а как минимум 5000 снарядов со слабыми ОВ времен Первой мировой. Кстати, во времена перестройки любители сенсаций проводили опросы пожилых жителей Тамбовщины, но никто из многочисленных очевидцев и их детей и не слышал о применении химических боеприпасов. Я сам в 1980-х годах часто беседовал с одной старушкой, которая 15-летней девочкой оказалась в гуще боев на Тамбовщине. Она рассказала много любопытных подробностей восстания, но тоже и не слыхивала о химбоеприпасах. Скорее всего, повстанцы и не заметили отдельных выстрелов с химическим боеприпасом.

Понятно, что в трудах любителей сенсаций никаких данных ни о типе, ни о числе химических боеприпасов, примененных на Тамбовщине, ни о потерях мятежников в ходе применения ОВ нигде не приводится. Лично я достаточно хорошо знаю военно-техническую литературу 1920-х годов. Тогда никто не стеснялся применять химическое оружие, и любой случай серьезного применения отравляющих веществ был бы «по косточкам» разобран в военно-технической литературе, причем не обязательно в закрытой (повторяю, речь идет о 1920-х◦— начале 1930-х годов, позже началось полное засекречивание всего и вся, что связано с оружием РККА). Так что применение химического оружия против повстанцев было эпизодическим и не сыграло никакой роли в ходе боевых действий.