Опричнина

Таким образом, к концу 1572 г. в земской думе числилось 13 бояр [1823] окольничих совсем не было, в опричной — восемь бояр и шесть окольничих [1824]. Если состав окольничих в Боярской думе остался примерно тот же, что и накануне введения опричнины, то бояр стало значительно меньше. При этом из 20 бояр только восемь имели свои звания до 1565 г., а среди окольничих таковых вовсе не было. Подавляющее большинство бояр выбыло из думы из-за опал. Разницы тут между опричной и земской думами не было. Из восьми опричных бояр 1569 г. к концу 1571 г. в думе остались всего двое, на места остальных назначены были новые лица.

Таблица 7

Уменьшение состава Боярской думы не дает оснований для вывода о падении ее роли в политической жизни страны: в годы малолетства Ивана IV, когда дума была всесильна, ее численность была невелика, а расширение состава бояр и окольничих во время Избранной рады привело к уменьшению значения феодальной аристократии в центральном аппарате. Княжеская прослойка в думе 1565–1572 гг. почти не уменьшилась. В конце 1564 г. из 43 думцев было 25 князей, т. е. 58 %, а к концу 1572 г. на 27 членов думы приходилось 14 князей (52 %). При этом опричная дума была не менее аристократичной, чем земская (среди восьми опричных бояр к концу 1572 г. только двое не носили княжеского титула). Правда, В.Б. Кобрин приходит к противоположному выводу [1825]. Но он, на наш взгляд, непомерно расширяет состав опричной думы. Кроме бояр и окольничих он туда включает шесть думных дворян, одного кравчего, одного оружничего и М.Т. Черкасского, который боярином не был. Если не учитывать этих девяти лиц (из 28 опричников, упомянутых Кобриным) и ограничитья только боярами и окольничими, то о меньшей аристократичности опричной думы говорить никаких оснований не будет.

Усиление экономической и политической роли дворянства привело к сложению новых думных чинов — «думных дворян» и «думных дьяков». Их оформление относится ко второй половине XVI в. [1826], однако зарождались эти чины еще с конца XV в. В марте 1564 г. думными дворянами («дворяне, которые в думе живут») были князь А.П. Телятевский [1827], князь П.И. Горенский [1828], П.В. Зайцев [1829], И.С. Черемисинов [1830], Ш. Кобяков [1831].

В мае 1570 г. думными дворянами впервые были опричники Петр Васильевич Зайцев, Малюта Лукьянович Скуратов-Бельский [1832], Василий Григорьевич Грязной [1833] и Иван Федорович Воронцов [1834]. Возможно, к концу 1570 г. были думными дворянами также князь С.Черкасский, В.Ф. Ошанин и Василий Михайлович Пивов [1835]. Уже зимой 1571 г. думным дворянином был опричный печатник Роман Васильевич Алферьев [1836] В отличие от бояр и окольничих думные дворяне происходили из состава неродовитого дворянства и были обязаны возвышению своей выслугой.

Судьба всех этих лиц была разная. Некоторые из них поплатились жизнью. Так, П.И. Горенский попал в опалу и был казнен в период создания опричнины (в начале марта 1565 г.). Казнен был опричник И.Ф. Воронцов. В связи с «новгородским изменным делом» 1570 г. постигла казнь и П.В. Зайцева. Но что более характерно — это близость думных дворян к опричному двору Ивана Грозного. Не случайно в их числе были видные опричники Малюта Скуратов и Василий Грязной. Именно из состава опричников и формировались думные дворяне 1566–1572 гг.

По январскому указу 1565 г. Иван Грозный передавал Боярской думе во главе с И.Д. Вельским и И.Ф. Мстиславским все текущее управление страной на территории земщины [1837]. И действительно, А. Шлихтинг писал, что царь «держит в своей милости князя Бельского и графа Мстиславского… говоря так: «Я и эти двое составляем три московские столпа. На нас троих стоит вся держава» [1838]. По указу 1565 г. бояре должны были докладывать царю и решать вместе с ним только «ратные» или «земские великие дела». Уже в этом заложено было то основное противоречие в организации управления, которое опричнина не смогла преодолеть. Направленная против остатков политической раздробленности, опричнина приводила к росту самодержавной власти московского государя. Вместе с тем она укрепляла и позиции феодальной аристократии в стране, ибо вручала в руки ее основного органа — Боярской думы все повседневное управление и суд [1839].

Правда, деятельное участие в посольских делах земской Боярской думы сочеталось с непосредственной и очень активной ролью в дипломатической жизни самого Ивана Грозного и его опричного окружения. Решающее слово по всем вопросам мира и войны принадлежало «государю всея Руси». В опричнине ведались сношения с теми странами, с которыми Иван IV заинтересован был в установлении прочных мирных отношений. В 1571 г. в награду за длительную дипломатическую службу зачислены в опричнину русские послы в Крыму А.Ф. Нагой и Ф.А. Писемский [1840]. Крымские послы, как обратил внимание В.Б. Кобрин, принимались обычно в Слободе. Здесь же и на Вологде предпочитал царь вести тайные переговоры с английскими дипломатическими агентами.

Наиболее ответственная часть дипломатических сношений с другими странами (непосредственные переговоры с иностранными представителями) иногда находилась в руках опричников. Так, в 1566 г. переговоры с польскими послами вели В.М. Юрьев, Д.И. Вяземский и П.В. Зайцев, а в 1567 г. посольство в Польшу возглавлял Ф.И. Умный-Колычев. Но это было отнюдь не всегда. В Швецию в 1568 г. был послан земский боярин И.М. Воронцов, правда, в сопровождении опричника В.И. Наумова, а в 1570 г. переговоры в Москве с польским посольством вели земские бояре М.Я. Морозов и Н.Р. Юрьев.

В мае 1570 г. уже появляется первый признак грядущего слияния земской и опричной частей Боярской думы: думцы подписали совместный приговор по внешнеполитическим делам, хотя служба думных людей в опричнине и земщине четко разграничивалась [1841].

Внимательное изучение В.И. Саввой организации посольской службы в XVI в. показало, что земская Боярская дума в опричные годы принимала самое деятельное участие в решении важнейших внешнеполитических задач, стоявших перед страной [1842]. Отношения с Крымом [1843] и ногаями, вопросы войны и мира с Польшей обсуждались в думе, которая принимала важнейшие решения, санкционировавшиеся царем. Бояре (правда, под контролем царя) непосредственно переписывались с литовскими панами радными. В посольские книги уже с 1564 г. начинают вноситься приговоры Боярской думы по внешнеполитическим делам с поименным перечнем участников этих решений.

Земская дума высказывала свое мнение и о плане военных действий. Уже в апреле 1565 г. царь «приговорил з бояры» по вопросу об организации обороны от нападения крымских войск [1844].