От «Барбароссы» до «Терминала»: Взгляд с Запада

Парализованными оказались не только железные дороги: сеть телеграфной и телефонной связи, тянувшаяся вдоль дорог, также была выведена из строя. Движение железнодорожного транспорта почти полностью прекратилось, что сыграло существенную, роль в трагических событиях последующих 48 часов.

Когда начальник транспортного управления группы армий «Центр» полковник Теске облетел подведомственную территорию на своем самолете, он воочию убедился в масштабах катастрофы. Все железнодорожные станции и разъезды были забиты составами. Паровозы передвигались со скоростью улиток. В тех немногих местах, где поезда еще ходили, вагоны и даже паровозы были облеплены людьми — по большей части беглецами из районов, оказавшихся под угрозой.

Следующие цифры могут служить наглядной иллюстрацией трудностей, с которыми столкнулись немцы. 1 июля немцы должны были эвакуировать из Минска 8 тысяч раненых. 7 июля с запада к армиям группы «Центр» двигалось 98 железнодорожных эшелонов. Всего же в этот день в районе расположения армий группы «Центр» было 216 поездов, в том числе 138 эшелонов с войсками, 59 товарных составов, 12 эшелонов с грузами для люфтваффе и 7 поездов администрации железных дорог. Все они встречали огромные трудности на своем пути и по большей части простаивали. Срочно необходимые подкрепления — войска и боеприпасы — не достигали фронта.

Второй этап грандиозной битвы начался 23 июня. 3-я танковая армия генерал-полковника Рейнгардта подверглась ударам войск 1-го Прибалтийского фронта и 3-го Белорусского фронта северо-западнее и юго-восточнее Витебска. Через 24 часа началось советское наступление на участке фронта 4-й немецкой армии генерал-лейтенанта фон Типпельскирха. Здесь войска 2-го Белорусского фронта обрушились на линию обороны в секторе между Оршей и Могилевом. Наконец, 24 июня соединения 1-го Белорусского фронта, которым командовал генерал армии Рокоссовский, [203] перешли в наступление против 9-й армии генерала Йордана. Основной целью русских был Бобруйск на реке Березина.

Таким образом, лишь 24 июня до сознания верховного немецкого командования дошло, что главный удар русские наносят по фронту армий группы «Центр». А за день до этого в ставке Гитлера все еще тешили себя мыслью, что русские атаки на фронте армий группы «Центр» не более как ложный маневр, призванный отвлечь внимание от ожидавшегося основного удара в Галиции.

Мощь советского наступления, подавляющее превосходство в артиллерии, танках и авиации стали очевидными уже через 48 часов. Не веря своим глазам, Гитлер и его советники взирали на поступавшие с фронта тревожные оперсводки. Они ужаснулись, обнаружив то, чего не смогла установить немецкая разведка, — беспрецедентную концентрацию советских войск, неотразимый по своей разрушительной мощи вал огня и стали, который за несколько часов взломал немецкую оборону, до этого в течение года выдерживавшую удары русских.

Растянувшийся почти на 1000 километров фронт армий группы «Центр» обороняли четыре немецкие армии генерал-фельдмаршала Буша в составе 34 дивизий. [204] 2-я немецкая армия прикрывала южный фланг и обеспечивала связь с армиями группы «Северная Украина». Единственная танковая дивизия — 20-я — дислоцировалась в тылу 9-й армии в районе Бобруйска. Почти все другие танковые дивизии, имевшиеся на Восточном фронте, находились в Галиции или в районе западнее Ковеля, где ожидалось летнее наступление противника. Что же касается остальных резервов, то позади 4-й армии стояла 14-я пехотная дивизия, а на правом фланге 3-й танковой армии — 95-я пехотная дивизия. В Могилеве, то есть в секторе 9-й армии, дислоцировалась моторизованная дивизия «Фельдхернхалле», а на левом фланге сектора — 707-я пехотная дивизия. И это все. Или почти все. Имелся, правда, еще 6-й воздушный флот под командованием генерал-полковника Риттера фон Грейма. Но в день начала русского наступления в воздушном флоте осталось лишь 40 исправных истребителей. [205] Все остальные были в Германии или во Франции, где начавшееся несколько недель назад вторжение союзников проходило при их подавляющем превосходстве в воздухе. Это был второй фронт, открытия которого Сталин добивался от союзников в течение трех лет. Сталин ждал 16 дней, чтобы убедиться, что высадка в Нормандии не окажется еще одним Дьепским рейдом, а станет настоящим вторжением на Европейский континент, а затем сам нанес удар. Теперь он мог быть уверен, что Гитлер не перебросит из Франции ни одной дивизии, ни одного танка, ни одного самолета, чтобы помочь армиям группы «Центр», втянутым в тяжелые бои.

Советскими войсками, наносившими удар по армиям генерал-фельдмаршала Буша, руководили два выдающихся советских полководца — маршалы Жуков и Василевский. Русские обладали значительным численным преимуществом, особенно в боевой технике. В распоряжении четырех участвовавших в наступлении фронтов насчитывалось 20 общевойсковых армий, усиленных танковыми соединениями, и пять воздушных армий — более 200 дивизий, около 2,5 миллиона человек, 6 тысяч танков и САУ, 45 тысяч орудий и минометов и 7 тысяч самолетов. [206]

Перед лицом этих превосходящих сил немецкие армии, выстоявшие против русских атак зимой 1943/44 года, сейчас оказались в безнадежном положении. Они не только уступали противнику по своему материальному обеспечению. Жесткий приказ Гитлера любой ценой «оборонять и удерживать занимаемые рубежи» лишал стратегического маневра и серьезно затруднял даже тактические действия. К тому же многие из немецких дивизий были привязаны к так называемым «укрепленным районам», которые создавались по примеру крепостей и фортов прошлых войн. Идея таких районов была заимствована Гитлером из практики первой мировой войны, особенно из опыта сражений за Верден и форт Луомон. На этом устаревшем опыте Гитлер основывал свою новую стратегию жесткой обороны — стратегию войск, численно уступающих противнику, — и надеялся подобным образом сорвать крупные наступательные операции Советских Вооруженных Сил.

В соответствии с подобной несложной концепцией важные центры коммуникаций, промышленные районы, города, имеющие политическое и историческое значение, надлежало оборонять до последней возможности, до последнего патрона. Предполагалось, что подобные «крепости» прикуют к себе столь крупные силы противника, что посылка подкреплений к прорвавшимся через линию фронта соединениям будет серьезно нарушена и ударная мощь врага ослабнет.

В районе расположения армий группы «Центр» такими «укрепленными районами» были объявлены города Слуцк, Бобруйск, Могилев, Орша, Витебск и Полоцк. Для их обороны выделялось по одной фронтовой дивизии, а для защиты Витебска — целых три.

Это был неплохой замысел, но он страдал одним существенным недостатком. Он мог сработать только в том случае, если противник действительно начнет штурмовать эти «укрепленные районы» и сосредоточит против них свои силы. Однако противник мог вообще не атаковать эти «крепости», а просто обойти их, выставив сторожевые заслоны, и, таким образом, не позволить сбить темпы своего наступления.

К тому же немецкие армии и корпуса не могли рассчитывать, что им удастся закрыть брешь в своей обороне, если враг сумеет прорвать линию фронта, так как все имеющиеся в их распоряжении дивизии были привязаны к этим «укрепленным районам».

Но Гитлер отмел возражения командующих немецкими армиями. Он отказывался видеть, что на полях сражений 1944 года появилась совершенно новая советская армия, коренным образом отличавшаяся от Красной Армии 1941–1942 годов. Советское командование участвовавшие в боях войска сделали важные выводы и операций 1943 года. Прежде всего они научились сосредоточивать свои усилия на решающих участках фронта, умело использовать подвижные войска и проводить крупномасштабные операции бронетанковыми соединениями.