Британия. Краткая история английского народа. Том 1.

На звук городского колокола, по словам летописца жители Кале собрались вокруг лица, принесшего эти условия; собрались, желая услышать добрые вести, так как все они были истомлены голодом. Когда названный рыцарь передал им условия, они начали так громко плакать и кричать, что их стало очень жалко. Тогда встал богатейший из граждан города, господин Евстафий Сен-Пьер, и так сказал всем: «Господа мои, великим горем и несчастьем было бы для всех оставлять столько народу на гибель от голода или от чего-то иного, и великую милость и благодать получит от Бога тот, кто спасет его от смерти. Что до меня, то я сильно надеюсь на Господа, что если я своей смертью спасу этот народ, мне будут прощены мои грехи; поэтому я хочу быть первым из шести и по своему собственному желанию, — босым, в одной рубашке и с веревкой на шее; и я отдамся на милость короля Эдуарда III».

Список обреченных скоро был составлен, и шесть жертв были приведены к королю. Собралось все войско, произошла большая давка; многие требовали немедленного их повешения, а многие плакали от жалости. Благородный король вышел на площадь со свитой из графов и баронов, за ним последовала королева (хоть она и была в это время беременна) посмотреть, что будет. Шестеро граждан тотчас стали на колени перед королем, и господин Евстафий сказал: «Благородный король, здесь мы, шестеро старых граждан Кале и богатых купцов; мы приносим Вам ключи от города и замка и передаем их в Ваше распоряжение. Мы передаем себя, как видите, в Вашу полную волю, с целью спасти остальной народ, перенесший много горя. Так сжальтесь и будьте милосердны к нам, ради Вашего высокого благородства».

Наверное, не было тогда на площади ни вельможи, ни рыцаря, которые не плакали бы от жалости или которые могли бы говорить; но сердце короля было так ожесточено гневом, что долгое время он не мог ответить, а затем приказал отрубить им головы. Все рыцари и вельможи, как могли, умоляли его со слезами сжалиться над ними, но он не хотел их слушать. Тогда заговорил благородный рыцарь Уолтер де Моне и сказал: «О, благородный государь! Обуздайте Ваш гнев, Вы пользуетесь славой и известностью за Ваше благородство, так не делайте того, что позволит людям дурно отзываться о Вас. Если Вы не сжалитесь, все будут говорить, что сердце Ваше исполнено такой жестокости, что вы предали смерти этих добрых граждан, которые по своей воле пришли сдаться Вам для спасения остального народа».

В эту минуту король вышел из себя и сказал: «Помолчите, господин Уолтер! Иначе не будет. Позвать палача! Жители Кале погубили у меня столько людей, что сами должны умереть». Тут благородная королева Англии снизошла до высокого смирения и от жалости заплакала так, что не могла дольше стоять на ногах; поэтому она пала на колени перед супругом-королем и сказала ему такие слова: «О, благородный государь! С того дня, как я с большими опасностями переправилась через море, я, как Вам известно, не просила у Вас ничего; теперь я вас прошу и умоляю, простирая руки, сжалиться над ними из любви к Сыну нашей Небесной Владычицы». Благородный король, прежде чем ответить, некоторое время молчал и смотрел на преклонившуюся перед ним и горько плакавшую королеву. Потом понемногу его сердце стало смягчаться, и он сказал: «Государыня, хотел бы я, чтобы Вы были в другом месте; Вы просите так нежно, что я не решаюсь Вам отказать, и хотя я поступаю против своего желания, однако возьмите их, я отдаю их Вам». Затем он взял за веревки шестерых граждан, передал их королеве и из любви к ней избавил от смерти всех жителей Кале; а добрая государыня велела одеть спасенных и щедро их угостить.

Эдуард III находился теперь на вершине славы. Он одержал величайшую победу своего века. До сих пор Франция была первой державой Европы; теперь одним ударом она была сломлена и свергнута с высоты своего величия. Описание Фруассара изображает Эдуарда III, отправляющегося на встречу испанского флота, завладевшего проливами. Мы видим короля, сидящим на палубе в камзоле из черного бархата; на голове у него — шапка черного бобра, «которая прекрасно к нему шла»; он призывает сэра Джона Чандоса петь песни, привезенные им с собой из Германии, пока на горизонте не показываются испанские корабли и не разгорается жестокий бой, победа в котором делает Эдуарда III «владыкой морей».

Но до мира с Францией было так же далеко, как и прежде. Даже семилетнее перемирие, навязанное обеим странам их полным истощением, оказалось невозможным. Эдуард III приготовил три армии, чтобы действовать сразу в Нормандии, Бретани и Гиени, но задуманный им план похода внезапно расстроился. Черный Принц, как был назван герой Кресси, заслужил недобрую славу. Не имея денег для уплаты жалованья своим войскам, он для удовлетворения их требований предпринял чисто разбойничий поход. Северная и Южная Франция были в это время совсем разорены, королевская казна истощена, крепости — без гарнизонов, войска распущены из недостатка средств. Страну опустошали разбойники.

Только юг наслаждался миром, и молодой принц повел свою армию вверх по Гаронне, «где была одна из богатейших стран мира, народ добрый и простой, не знавший, что такое война, ведь до прихода принца у них совсем не было войн. Англичане и гасконцы нашли страну богатой и нарядной, комнаты, украшенные коврами и занавесями, шкатулки и сундуки, полные драгоценных камней. Ничто не ускользнуло от этих разбойников. Они, и особенно жадные гасконцы, увозили с собой все». Взятие Нарбона обогатило их добычей, и они вернулись в Бордо «с лошадьми настолько нагруженными, что они с трудом могли двигаться».

В следующем году поход армии принца через Луару был направлен прямо на Париж, и французское войско под командованием Иоанна, наследовавшего престол Филиппа VI Валуа, поспешило остановить его движение. Принц отдал приказ отступать, но когда он приблизился к Пуатье, то нашел на своем пути войско французов, насчитывавшее 60 тысяч человек. Тотчас, 19 сентября 1356 года, он занял сильную позицию на полях Мопертюи: фронт ее был прикрыт частой изгородью, и приблизиться к нему можно было только по длинной и узкой тропинке, проходившей между виноградниками. Виноградники и изгородь принц занял своими стрелками, а небольшой отряд конницы расположил в том месте, где тропинка выходила на высокую равнину, занятую его лагерем. Его войско состояло всего из 8 тысяч человек, и опасность была так велика, что он вынужден был предложить вернуть пленных, сдать занятые им крепости и отказаться на семь лет от войны с Францией в обмен на свободное отступление.

Эти условия были отвергнуты, и триста французских рыцарей бросились вверх по тропинке. Скоро она была завалена убитыми людьми и лошадьми, а передние ряды наступавшей армии подались назад под градом стрел из кустарников. В минуту замешательства на фланг французов внезапно напал отряд английской конницы, стоявший на холме справа, и принц воспользовался этим, чтобы смело кинуться на противника. Английские стрелки довершили беспорядок, вызванный этим внезапным нападением; король Иоанн был взят в плен после отчаянного сопротивления, и в полдень, когда его армия бросилась бежать к воротам Пуатье, 8 тысяч человек из ее числа оказались павшими на поле битвы, 3 тысячи бежали и 2 тысячи всадников с множеством дворян были взяты в плен.

Царственный пленник торжественно вступил в Лондон, а перемирие на два года, казалось, дало Франции время для поправки. Но несчастная страна не могла найти себе покоя. Разбитые войска превратились в шайки разбойников, взятые в плен бароны доставали суммы, необходимые для выкупа, вымогая их у крестьян; эти притеснения и голод привели крестьян к бурному восстанию, и они стали убивать помещиков и жечь их замки; в то же время Париж, недовольный слабостью и неумелым управлением регентства, поднял против короны вооруженное восстание. «Жакерия», как называли то крестьянское восстание, была жестоко подавлена, когда Эдуард III снова предпринял опустошительное нашествие на страну, и без того обнищавшую. Лучшей защитой для нее оказался голод. «Я не мог бы поверить, — сказал об этом времени Петрарка, — что это та самая Франция, которую я видел столь богатой и цветущей. Глазам моим представились только страшная пустыня, крайняя нищета, невозделанная земля, дома в развалинах. Даже по соседству с Парижем всюду заметны следы опустошения и пожаров. Улицы пустынны, дороги поросли травой, все представляет собой огромную пустыню».