Полковник Ф.Дж. Вудс и британская интервенция на севере России в 1918-1919 гг.: история и мемуары

За оставшиеся восемь недель сессии 1923 г. Вудс высказывался не менее девяносто пяти раз, обращая пристальное внимание на вопросы безработицы, профессиональной подготовки, жилищного вопроса, медицины, пенсий и страховок — тех проблем, которые больше всего беспокоили бывших военнослужащих. В следующем году он уделял не меньшее внимание этим же темам, но к ним еще добавились вопросы законодательства дорожного движения. Он все так же раздражал других членов парламента. Беспечные, но неизменно настойчивые выступления Вудса вызвали особенную антипатию у Сэма Мак-Гаффина, действительного члена Юнионистской лейбористской ассоциации Ольстера от Северного Белфаста, жителя Шанкилл Роуд.

Однако за стенами парламента позиция Вудса заслужила ему народную симпатию и поддержку. Когда в апреле 1925 г. в Ольстере проходили очередные всеобщие выборы (все еще по принципу пропорционального представительства), «боевой полковник» выдвинул свою кандидатуру в двух округах — как от своего нынешнего, Западного Белфаста, так и от Южного Белфаста, где он жил. Кампания Вудса, вновь активно поддержанная его братом и женой, была столь же яростной, как и два года назад, а нападки его противников не стали менее мстительными. Томас Моулз, официальный представитель юнионистов и заместитель спикера в нижней палате первого парламента, боровшийся с Вудсом по округу Южный Белфаст, объявил, что «за время своей карьеры он наблюдал, как появлялись и исчезали разные странные фигуры, но никогда не видел ничего подобного полковнику Вудсу» [356]. Другой кандидат от юнионистов по Южному Белфасту, Хью Мак-Дауэлл Поллок, бывший президент Торговой палаты Белфаста и министр финансов в предыдущем правительстве, обвинял Вудса в бесполезности и бездеятельности [357]. От юнионистов в этом округе выдвигались еще две важные персоны, сэр Кроуфорд Мак-Каллаг, бывший (и будущий) лорд-мэр Белфаста, и Эндрю Блэк, видный адвокат. Они также разделяли презрение, которое испытывали к наглому самозванцу их коллеги.

В ответ Вудс уничижительно называл своих юнионистских противников «четырьмя заплесневелыми стариками» (это было верно в отношении Поллока, которому было семьдесят три года, но Моулз был всего на девять лет старше самого Вудса) [358]. В Западном Белфасте он обещал бороться за «правду и честную игру… против объединенных сил Ольстерской Прессы, Политических Манипуляторов и Диктаторов» [359]. Он утверждал, что является истинным членом Оранжевой ложи (и, по его заявлениям, также членом «более высоких» братств — Фиолетового ордена Королевской Арки и Королевского Черного ордена) и сторонником нынешних границ. Однако он отказывался слепо следовать партийной линии в важнейших социальных и экономических вопросах, требуя снизить налоги, ограничить арендную плату, принять меры по уменьшению безработицы и снизить стоимость жизни, а также запретить законы, ограничивающие употребление спиртных напитков. Роберт Вудс был настроен более воинственно: «Полковник, — обещал он, — войдет в парламент и погонит разжиревшую клику на конце штыка точно так же, как 9-й батальон погнал жирных немцев во Фландрии» [360].

В Южном Белфасте Вудс выиграл выборы. В Западном Белфасте он стал вторым после Джо Девлина, ведущего националистического политика Ольстера (который вновь отказался от должности). Вудс выбрал место от своего прежнего округа, при этом считая себя «моральным представителем» другого округа [361]. В целом, прежнее большинство юнионистского правительства после этих выборов сократилось на семь мест. Независимые депутаты получили четыре места в Белфасте (включая два, выигранные Вудсом), лейбористы получили три места, и от сельского избирательного округа в парламент вошел депутат фермеров [362]. Вдобавок десять мест получили националисты и два — республиканцы. Националистическая газета «Айриш Ньюз» приветствовала результат как «избирательное поражение» лоялистов, и даже юнионистские газеты признали, что выборы отразили недоверие существующему правительству [363]. Именно неожиданная победа Вудса в 1923 г., а также его смелая и энергичная деятельность в первом парламенте подготовили путь для других, готовых бросить вызов гегемонии официального унионизма [364].

В своем втором парламенте Вудс не стал вести себя более почтительно, чем в первом, но теперь он был менее язвительным и многословным и вызывал меньший антагонизм. Очевидно, он начал привыкать к протоколу и этикету и подстроился к тонкостям и хитростям политических дебатов. Возросшее число независимых и оппозиционных членов в палате (к 1927 г. все представители от националистов, включая Джо Девлина, заняли свои кресла) также означало, что он больше не находился в той изолированной, ненормальной и со всех сторон осаждаемой позиции, как раньше. Большинство выступлений Вудса касались все тех же социальных и экономических вопросов, особенно тех, которые имели прямое отношение к благополучию бывших военнослужащих. Он регулярно выступал против расходов на государственный аппарат и парламент, которые он считал несоразмерно высокими, и против найма на государственную и полицейскую службу в Северной Ирландии англичан, так как считал, что эти должности должны занимать безработные ольстерцы [365].

Он также начал участвовать в работе парламентских комитетов, рассматривая и переделывая детали законодательных предложений. В частности, в 1926 г. он принимал участие в разработке Билля о моторных транспортных средствах (движение и правила). В 1927 г. он активно участвовал в работе над Биллем о спиртных напитках и лицензировании их продаж [366]. В то же время он представил свой Билль о трудовой занятости инвалидов — участников войны. Это был заслуживающий уважения законодательный акт, который предусматривал ряд радикальных и новаторских предложений по созданию рабочих мест для ветеранов. Однако его автор вновь продемонстрировал, что его принципы преобладали над прагматизмом. Вместо того, чтобы добиться поддержки юнионистов, Вудс попросил выступить в поддержку билля своих лейбористских коллег. Это автоматически настроило против него правительственное большинство, которое никогда не было в восторге от его беспартийной политики. Билль был отклонен [367].

Вудс также решительно клеймил любую политическую линию или действия, на которых лежал отпечаток религиозных противоречий. «Если человек служил в армии, — заявлял Вудс в 1926 г., — к нему нужно относиться так же, как и ко всем остальным, и неважно, каких убеждений он придерживается. Чем скорее к этим людям <католикам> станут относиться должным образом и по справедливости, тем выше это поднимет честь… нашего правительства» [368]. Он беспокоился не столько за бывших военнослужащих католического вероисповедания, сколько за принцип равенства. Через три года во время дебатов по постоянно откладываемому правительственному закону об одномандатных избирательных округах Вудс обрушился на привычку «все рассуждать и рассуждать о том, что это — дело католиков, это — дело протестантов. Неужели мы не можем обойтись без этого?.. Неужели все мы не можем быть ольстерцами и работать ради блага нашей страны? Разве не для этого мы здесь собрались?» [369].

Два месяца спустя, в июне 1929 г., Крэйг распустил парламент и назначил первые выборы, которые должны были проходить по новой избирательной системе. Западный Белфаст теперь был разделен на четыре избирательных округа. Вудс выдвинул свою кандидатуру в округе Святой Анны, в центре которого находилась его родная улица Сэнди Роу. Его противниками были майор Дж. X. Мак-Кормик, официальный юнионист, ранее служивший в канадской армии, который выступал против Вудса с обычными голословными обвинениями в политическом предательстве, и миссис Эмили Моффат Клоу, кандидат от общества трезвости, осуждавшая полковника за то, что его поддерживали торговцы спиртным. Братья Вудс отвечали привычной критикой «старой клики», которая, как они утверждали, создала «интеллектуальное царство террора, <в котором> никто не мог высказать то, что думает» [370]. Это обвинение было преувеличено. После трех воинственных кампаний, наполненных выступлениями на городских перекрестках, шествиями с факелами под музыку флейт и гром барабанов, и шести лет неукротимой борьбы в парламенте никто не считал, что «боевого полковника» можно заставить замолчать.